Страница 66 из 93
Говоря о соединении души с Богом, св. Иоанн подчеркивает, что речь идет о сверхъестественном соединении, а не о том общем соединении, в котором Бог предстает душе, когда просто поддерживает ее существование. Сверхъестественное соединение, свойственное мистической жизни, — это "соединение по подобию", совершаемое в благодати и любви. Однако для того, чтобы это соединение достигло высшего совершенства и высшей степени сокровенности, душа должна избавиться от всего, что не Бог, и от всего ограничивающего любовь к Богу, чтобы можно было любить Бога всем сердцем, душой, разумением и силой.
Так как любая поврежденность союза любви исходит от души, а не от Бога, то св. Иоанн заключает, что душа должна пройти полное очищение всех своих способностей и сил — и чувственных, и духовных — прежде чем будет полностью озарена светом божественного соединения. Вслед за этим наступает "темная ночь", состояние, название которого определяется тем, что точкой отсчета является отказ и отречение от влечения к тварному, от желания тварного; средство или путь, которым душа продвигается к соединению, — это объятая мраком вера; цель пути — Бог, Которого также представляет себе человек в земной жизни как темную ночь.[506]
Необходимость пройти через эту темную ночь обусловлена тем, что, с точки зрения Бога, человеческая привязанность к тварному есть абсолютный мрак, тогда как Бог есть чистейший свет, и тьма не может объять свет (Ин 1:5). Говоря языком философии — невозможно сосуществование двух противоположностей в одном субъекте. Тьма, атрибут тварей, и свет, который есть Бог, — противоположности; не могут они пребывать в душе одновременно.
Затем св. Иоанн продолжает объяснять, как душе следует умерщвлять свои страсти или вожделение и как она должна с помощью веры проводить активное очищение чувств и духа. И хотя лечение может показаться неприятным и строго аскетичным, св. Иоанн всегда старается дать понять, что это очищение или нищета состоят не в отсутствии тварных вещей, но в отказе от них, в искоренении желания обладать ими и привязанности к ним.[507] Св. Иоанн дает простой метод осуществления очищения: имей постоянно желание подражать Христу; а для подражания изучай жизнь и дела Христа и делай так, как делал Он.[508]
Во второй книге Восхождения св. Иоанн говорит об активной ночи духа. Он утверждает, что очищение разума, памяти и воли осуществляется через действие добродетелей веры, надежды и любви, а затем объясняет, почему вера — это темная ночь, сквозь котрую должна пройти душа для соединения с Богом. Обращаясь далее к молитвенной практике, св. Иоанн называет три признака, по которым душа может узнать о своем переходе от медитации к созерцательной молитве. Во-первых, невозможно больше медитировать привычным образом; во-вторых, отсутствует желание сосредоточиться отдельно на чем-то конкретном; в-третьих, возникает непреодолимое влечение к Богу и к уединению. Человек переживает "осознание Бога в любви", в этом и состоит созерцательная молитва.[509]
Пассивное очищение объясняется в Темной Ночи. На этом этапе Бог останавливает деятельность души по самоочищению в области чувств и духовных способностей. Душа постепенно погружается в созерцание мрака, которое Псевдо-Дионисий описывал как "Луч Мрака", а св. Иоанн называет "мистическим богословием".[510] И хотя можно было бы ожидать, что мистическое созерцание восхитительно, св. Иоанн говорит, что оно причиняет муку, а причина этого в том, что божественный свет созерцания, ударяя в душу, не достигшую еще полного очищения, погружает ее в духовный мрак, ибо не только превышает человеческое понимание, но и лишает душу способности мыслить.
Тем не менее даже в этом объятом мраком и причиняющем муки созерцании душа различает лучи, знаменующие приближение рассвета. В Песни Духа св. Иоанн описывает беспокойные поиски душой Бога и конечную встречу в любви, используя образ невесты, ищущей жениха и в конце концов вступающей в совершенный союз взаимной любви. Бог притягивает душу к Себе, как мощный магнит притягивает металлические частицы; приближение же души к Богу все время ускоряется, до тех пор, пока не останется позади все иное и не насладится она тем высшим сокровенным соединением с Богом, которое доступно в этой жизни: мистическим браком преображающего соединения.
Затем в Живом пламени любви св. Иоанн описывает сублимированную совершенную любовь в состоянии преображающего соединения. Соединение души с Богом является настолько сокровенным, что удивительно напоминает блаженное видение, настолько напоминает, что "лишь тонкая вуаль отделяет его". Душа просит, чтобы теперь Святой Дух разорвал вуаль смертной жизни, чтобы душа могла войти в полную и совершенную славу. Душа настолько приближается к Богу, что преображается в пламя любви, приобщаясь к Отцу, Сыну и Святому Духу. Она наслаждается предвкушением вечной жизни.[511]
И не следует рассматривать как невероятное то, что в душе, уже проверенной очищенной и испытанной в огне страданий, испытаний и самых разных искушений, и признанной верной в любви, исполнится обещание Сына Божия, обещание о том, что Пресвятая Троица придет и сотворит обитель в каждом, кто любит Ее (Ин 14:23). Пресвятая Троица вселяется в душу через божественное озарение разума души премудростью Сына, через услаждение воли в Святом Духе и увлечение ее в восхитительные, сладостные объятия Отца.[512]
Св. Тереза Авильская и св. Иоанн Креста, вместе, дали Церкви духовное учение, которое так и не удалось превзойти. Их влияние было настолько велико, а изложение велось в таком блестящем стиле, что они затмили всех других авторов золотого века испанской духовности.
ЗОЛОТОЙ ВЕК ИСПАНИИ
Испания шестнадцатого века дала богатую духовную литературу и удивительно много святых. В некоторой степени это объяснялось ее географическим положением и сложившейся исторической ситуацией. Отрезанная Пиренеями от Франции, Германии и Нидерландов, Испания не так сильно пострадала от последствий протестантской реформации, как ее северные соседи. По сравнению с ними Испания была погружена в тот блаженный покой, который необходим для развития духовности и создания произведений о христианской жизни. И хотя инквизиция ограничивала свободу, о которой можно было бы мечтать, тем не менее она не воспрепятствовала появлению ряда самых высоких духовных творений. К сожалению, из-за таких представителей, как Мельхиор Кано, инквизиция сеяла огромную подозрительность, ненужную жестокость, несправедливые обвинения и в результате породила явно антимистические настроения, абсолютно несвойственные испанскому характеру.[513] Самые выдающиеся писатели-мистики этой эпохи попали в заточение, а работы многих и многих других были внесены в Индекс запрещенных книг.
Однако же для упорного преследования Alumbrados инквизицией имелась веская причина. В начале шестнадцатого века псевдомистицизм с его разнообразными проявлениями в безнравственности и лжевидениях, в стигматах и экстазах привлекал многих, особенно из среды необразованного монашества. С 1524 г. началось постепенное просачивание в Испанию лютеранской доктрины: отрицание объективности нравственного закона, отказ от совершения добрых дел и утверждение о том, что личностью руководит непосредственно Святой Дух. Духовные писатели из францисканского и доминиканского орденов пытались скорректировать крайности псевдомистиков, но к 1515 г. стало очевидно, что требуются более серьезные меры, то есть — инквизиция.
506
The Ascent of Mount Carmel, Book 1, chapter 2, no.l.
507
Cp. там же. Book 1, chap 3, no 4.
508
Cp. там же. Book 1, chap 13, nos 3–4.
509
The Ascent of Mount Carmel, Book 2, chap. 13, nos. 2–4 Ср. K Wojtyla (Папа Иоанн Павел II), Faith according to St. John of the Cross, tr J. Auma
510
Cp. там же, Book 2, chap 5.
511
Tire Living Flame of Love, Stanza 1.
512
The Collected Works of St John of the Cross, tr. K. Kavanaugh-0 Rodrнguez, p 585.
513
Cp. M. Menendez y Pelayo, цит соч, с. с 4-59.