Страница 3 из 13
Джек-то, ему невдомек, куда это он собрался.
Джек-то, ему невдомек, куда это он собрался, но все лезет, ползет наверх по приваренным тем перекладинам вприкладку, руки только переставляет, вверх да вглубь пыльной тучи.
Чтоб влезть-то, нужно сколько-то.
Через сколько-то Джек-то, он смотрит вниз с перекладины, на какой повис, вниз через всякие тросы да ванты, какие там везде вокруг опорищ-то натянуты. Джек-то, он внизу и не видит ничего, сплошь пыльная туча, и вверху ничего, а все та же пыльная туча.
Джек-то, он и давай опять лезть.
Джек-то, он лезет по тем перекладинам так долго да так далеко, что спит прямо там, на тросах да на вантах.
Через еще сколько-то лазанья по перекладинам да спанья на тросах-вантах, Джек выбирается на верхушку пыльной тучи.
Джек-то, он высовывает голову выше верхушки темной пыльной тучи, что землю-то стиснула. И он, Джек-то, видит здоровенную степь на верхушке пыльной тучи, пустыню пыльной тучи, а над той пустыней — облачные облака, беленькие да миленькие.
Джек-то, он высовывает голову из пыльного облака, видит, облачные облака плывут над пыльными тучами, а сам-то оказывается на мостках.
Джек-то, он — раз — и на мостках, долез по перекладинам здоровенных опорищ.
Эти вот мостки-то, они кругом идут вокруг тучищи, но эта тучища не такая, что беленькие да миленькие, какие плавают в воздухе чистом-чистехоньком над пыльной тучей.
Эта тучища, Джек-то, он видит, из металла, и металл тот весь в заклепках и всяком таком. Здоровенная металлическая тучища держится на опорищах, а те все в тросах да вантах, на самой макушке пыльной тучи. Здоровенная металлическая тучища-то, она будто плавает, будто кусище мыла в ванной, а ванна та полна пыльной тучной воды.
Джек-то, он топает по мосткам сколько-то.
Джек-то, он топает по мосткам и в одной стороне видит, Джек-то, всю дорогу беленькие да миленькие облака, те висят в небе синем-ясном, а в другой стороне Джек-то, он видит листовой металл той здоровенной металлической тучищи, которая вся в клепках да швах и всяком таком.
Идет он такой по мосткам, Джек-то, и приходит к люку, что врезан в металл той здоровенной металлической тучищи.
Джек-то, он залезает в люк, прямо внутрь здоровенной металлической тучищи, а внутри там еще одни мостки, на какие Джек-то и спускается.
Темно внутри здоровенной металлической тучищи. Темно, а Джек-то, он ждет сколько-то, покуда глаза не видят свет, какой есть впотьмах.
И в том свете, что впотьмах, Джек-то, он видит одну воду. Внутри металлической тучи Джек одну воду и видит прям океан воды бескрайний да нескончаемый.
Внутри металлической тучи Джек-то, он видит этот океан, покуда глаз хватает. И океан этот, он похож на океан с волнами, а те бьются друг об дружку и всяко-разно, и об мостки, где Джек-то стоит.
Внутри металлической тучи-то, ветер там свежит. Свежий ветер-то, он дует над нескончаемым океаном, над волнами, что бьются и всяко-разно, и он по всему лицу дует Джека-то, копченому да потному.
Джек-то, он такой дает ветру по лицу ему дуть. Джек-то, лицо у него все копченое да потное. А ветер-то над океаном, он в лицо ему дует и все это с него смывает.
Ветер-то, он смывает с Джекова лица всю копоть и пот от лазанья по пыльной туче да от долгого житья на земле молотой.
Ветер-то свежий, он дует да слизывает всю копоть да весь пот с Джекова лица напрочь.
Сколько-то оно вот так.
И Джек-то, он давай реветь не сходя с места. Джек-то, он ревет прям на мостках, а сам смотрит на нескончаемый океан, какой видит при свете впотьмах.
Джек-то, он ревет воттакенными слезищами. Эти слезищи-то, они катятся по Джековой коже на лице, какая была копченой да потной. И ветер, какой там дует, морозит-сушит те слезищи не сходя с места.
И тут-то тетка-то, а она там все время была, говорит Джеку, слушай-ка, что это у тебя?
Джек-то, он отвечает тетке, мол, невдомек ему, о чем это она.
Тетка-то, она говорит, я могу забрать их у тебя с рук да с лица. Тетка-то, она говорит, есть у нее кой-чего куда получше, чем те слезы мерзлые-сухие.
Джек-то, он обмысливает это сколько-то.
Джек-то, он обмысливает, сколько он прошел да пролез. Джек-то, он обмысливает всю пыль да всю воду. Джек-то, он обмысливает, хоть и не ведает про те мерзлые-сухие слезы на лице у себя, копченом да потном.
Джек-то, он обмысливает слезищи на лице у себя, как ветер свежий из него их выжал и захолодил-высушил прям на лице.
Тетка-то, она говорит через сколько-то, она говорит, ну как?
Джек-то, он говорит тетке, пусть скажет, что у нее есть.
Тетка-то, она достает стеклянную плошку, всю накрытую стеклянной крышкой. Тетка-то, она ту плошку подносит Джеку прямо под нос, чтобы Джек в нее поглядел.
Джек-то, он и давай глядеть.
Джек-то, он видит внутри мерзлый океан из серебра, в стеклянной плошке. Мерзлый океан, а на нем махонькие мерзлые волны бьются и все такое. Мерзлая серебряная пена и всяко-разно.
Джек-то, он весь дуреет.
Тетка-то, она говорит, что это хлопья ёдида в плошке замерзли. Что это мерзлый металл, какой не плавится. Что это волшебные хлопья.
Джек-то, он глаз от них отвесть не может, от хлопьев-то ёдида в стеклянной плошке.
Тетка-то, она говорит, что это невидаль редкостная. Не металл, сделанный из воды, а воздух, сделанный из металла, какой не тает. Иди да высыпи этот воздушный металл на любую тучищу и увидишь, что вниз из нее вырастет.
Джек-то, он все обмыслил.
Джек-то, он такой берет у тетки стеклянную плошку с хлопьями ёдида не сходя с места.
Джек-то, он отколупывает здоровенные мерзлые-сухие слезы с лица у себя и отдает их тетке.
Джек-то, он видит, как тетка превращается в пурпурный дым прям на глазах у него не сходя с места.
Джек-то, он чует кровь в ветре свежем.
Джек-то, он видит, как дым тот крутится да вертится. Ёдид-то, какой замерз в стеклянной плошке, сам светится серебряно, на свету впотьмах, какой есть в здоровенной металлической тучище.
Волны океана у Джековых ног-то на мостках, они и бьются, и мелят волны в воду.
А дым-то, он крутится и вертится, и все вверх да вверх.
Дым-то вертлявый да крученый, он обращается в лестницу из дыма. Дым-то, он в лестницу обращается прям у Джека на глазах.
Джек-то, он знает, что еще надо ему лезть, знает, надо ему лезть по этой дымной лестнице, какая вертится да крутится.
Джек-то, он давай лезть по дымной лестнице с плошкой хлопьев ёдида, а от них свет серебряный внутри здоровенной металлической тучищи, залитой океаном бескрайним да нескончаемым.
Сколько-то оно вот так.
Дым на верхушке дымной лестницы-то, он в металле дырку провертел размером с Джека, в самом верхе металлической тучи.
Джек-то, он смотрит в ту дырку, что дым провертел.
Солнце-то, оно светит в дырку.
Солнце-то, оно ж льется в дырку и светит прямо на хлопья ёдида под стеклянной крышкой в стеклянной плошке.
И прямо в ней, прямо в ней хлопья ёдида давай таять. Но хлопья те, они не тают чтоб в воду. Хлопья те, они сразу в дым превращаются, а тот крутится да вертится под стеклянной крышкой.
Джек-то, он вылезает через дырку его размера, какую лестница из дыма провертела в верхушке металлической тучи. Джек-то, он выбирается из нее, через дырку в туче.
Джек-то, он стоит на верхушке прям той тучи.
Джек-то, он стоит на верхушке прям той тучи и держит в руках стеклянной крышкой накрытую стеклянную плошку, а в ней дым пурпурный, какой был раньше серебряными хлопьями ёдида.
Джек-то, он крышку стеклянную подымает не сходя с места. И дым-то, он как поползет. Дым-то, весь бьется на мильён зернышек дыма, а их ветер тащит в синее-синее небо.
Джек-то, он сдувает дыханьем из дыхалки своей пыльной последний дым из плошки.
Джек-то, он видит мильён зернышек дыма, как те летят к мильёну облачных облаков, беленьких да миленьких.
Джек-то, он добрался.
Джек-то, он на верхушке здоровенной металлической тучищи и он добрался.