Страница 15 из 19
Поскольку Эмили тоже говорила ей о лорде Энстисе, его авторитете и влиянии, Шарлотта считала для себя непременным уделить ему особое внимание и обязательно поговорить с ним – во всяком случае, убедиться, что ему нравится общество, и сообщить, что здесь ему особенно рады.
Она без труда отыскала лорда Энстиса среди гостей. Он стоял, держа бокал в руке, в обществе лорда и леди Байэм и еще какой-то худощавой дамы с соломенными волосами и великолепным изумрудным колье. Оно мерцало и переливалось на ее шее. Как только Шарлотта приблизилась к ним, все они повернулись в ее сторону, словно безоговорочно принимали ее в свою компанию.
– Великолепный прием, миссис Питт, – вежливо похвалил ее лорд Энстис. – Конечно, вы знакомы с миссис Уолтерс? – Он слегка наклонил голову в сторону дамы в изумрудном ожерелье.
Шарлотта, однако, понятия не имела, кто это.
– Конечно, – пробормотала она. Нельзя же признаться в том, что не знаешь свою гостью; это оскорбление. – Я так рада видеть вас, миссис Уолтерс.
– Очень мило с вашей стороны, – неохотно произнесла та. – Лорд Энстис рассказывал нам об опере. Вы любите музыку, миссис Питт?
– Да, конечно, – ответила Шарлотта, надеясь, что они не заставят ее перечислять, в каких концертах она побывала в последние дни. Увы, такие мероприятия были ей не по карману. – Я люблю любую музыку, от пения одного человека в свое удовольствие до грандиозных хоровых исполнений.
– Я говорю о великих голосах, а не великом их количестве, – холодно заметила миссис Уолтерс.
У Шарлотты мелькнула догадка, что дама крайне раздражена ее появлением, невольно нарушившим ход беседы. О чем же они на самом деле говорили? Она более внимательно посмотрела на миссис Уолтерс и заметила тонкие капризные линии на ее лице, словно предвестники привычного ей состояния гнева. Сейчас же гостья была не только напряжена, но и взволнована, и Шарлотте показалось, что это связано с присутствием лорда Энстиса. В данную минуту она бросила на него вопрошающий взгляд, словно не решалась, говорить ей далее или промолчать.
Шарлотта мило улыбнулась даме, искренне сочувствуя ей.
– Я думала о форме исполнения, а не о его качестве. Должно быть, я плохо изложила свою мысль, прошу извинить меня. А вам, миссис Уолтерс, удалось побывать на каком-нибудь значительном спектакле?
– О!.. – Та небрежно повела плечами. – Я была на «Отелло» несколько недель назад. Верди, вы, конечно, знаете? Это последняя его опера. Вы были на ней?
– Нет, – охотно призналась Шарлотта. – Мне не удалось из-за моей занятости. Наверное, это было великолепно?
– О да. А вы как думаете, лорд Энстис? – Дама повернулась к нему. Глаза ее сияли.
Энстис тут же пустился в пространные рассуждения знатока и ценителя музыки. Лицо его преобразилось, он был воодушевлен спектаклем, речь его была возвышенна и окрашена всеми красками его богатых эмоций. Никто не прерывал его. Шарлотта тоже с интересом слушала. Ей хотелось, чтобы ее жизнь была полна таких событий. Увы, это останется только мечтой. Сейчас она участвует в пьесе под названием «Несколько дней из жизни Эмили», поэтому должна наслаждаться каждым мгновением и сделать все, чтобы с честью доиграть до конца свою роль и оправдать надежды сестры.
– Как прекрасно вы умеете рассказывать, милорд, – наконец сказала она и улыбнулась. – У меня такое впечатление, словно я сама побывала там и в прекрасном обществе, о котором только можно мечтать.
Лицо лорда выразило удовольствие.
– Благодарю вас, миссис Питт, это действительно приятный комплимент. Но и вы доставили мне радость, заставив вновь пережить тот незабываемый вечер в опере. – Если это была лишь вежливая фраза, он мог бы ее не произносить, подумала Шарлотта, если бы не хотел.
Лицо миссис Уолтерс, наоборот, потемнело.
– Я уверена, что с величайшим интересом вас слушали и все мы, милорд, – несколько раздраженно вмешалась она. – А вам, миссис Питт, следует чаще бывать в концертах самой. Неужели вы все свободное время отдаете политической карьере вашего зятя? Как я понимаю, политика стала интересовать его совсем недавно?
Стоявший рядом лорд Байэм, отвлекшийся на разговор с кем-то, тут же снова повернулся к ним.
– Джек давно интересуется политикой, миссис Уолтерс, – возразила Шарлотта. – Но решение баллотироваться в парламент он действительно принял недавно.
– Став приятным исключением, – с удовольствием заметил лорд Энстис. – Ты как считаешь, Байэм?
Тот улыбнулся, словно оценил остроумие друга.
– Я понимаю вас, миссис Питт. И все же жаль, что это отнимает у вас то время, которое можно было бы посвятить театру, музыке…
– Что вы, лорд Байэм! У меня есть время и на это. – Шарлотта не собиралась производить впечатление ограниченной простушки. Порывшись в памяти, она попыталась вспомнить что-либо из спектаклей последних лет. – Совсем недавно я была на прелестном спектакле в театре Гилберта и Салливана. Это, конечно, не Верди, но было великолепно.
Миссис Уолтерс высоко вскинула брови, но промолчала.
– Я с вами совершенно согласна, – внезапно присоединилась к разговору Элинор Байэм. – Мы не можем все время смотреть трагедии. В прошлом месяце я снова смотрела «Терпение». Я по-прежнему считаю этот спектакль интересным и до сих пор не могу забыть ту прекрасную музыку. – Она бросила взгляд на мужа.
– Безусловно, – подхватил он, посмотрев не на жену, а на лорда Энстиса.
– Вы не находите, что сам замысел, его воплощение и юмор этой вещи просто восхитительны? Что скажете вы с точки зрения эстета?
Энстис глядел куда-то поверх их голов с таким видом, будто проникал в суть чего-то более глубокого, чем только что произнесенные слова; глаза его светились юмором.
– Мистер Оскар Уайльд был бы польщен, – немного небрежно заметил он. – Его остроумные идеи стали бессмертными, и теперь их будет напевать и насвистывать добрая половина Лондона, даже не задумываясь, почему она это делает.
– Особенно хороша песенка о серебряной маслобойке, – тихо промолвил Байэм и чему-то улыбнулся, тоже глядя в пространство. Он попробовал напеть себе под нос. – Странная это вещь – магнетизм. У кого-то он есть, а кто-то его лишен.
– Вы о металлах или о нас, грешных? – переспросил Энстис.
– И о том, и о другом, – ответил Байэм. – Загадка остается загадкой в обоих случаях.
– Очень способный молодой человек, мне говорили, – промолвила миссис Уолтерс с придыханием. – Вам он нравится, лорд Энстис?
– Мне нравится его язык, обороты его речи, миссис Уолтерс, – осторожно ответил Энстис. – Не более. – В его голосе были нотки снисходительности. – Я имею в виду характеристику, данную ему Банторном[6]. Мистер Гилберт создал сатиру на то эстетическое движение, светочем которого является мистер Уайльд.
– Я знаю, – вспыхнув, рассердилась миссис Уолтерс.
Энстис бросил взгляд на Байэма, и оба тут же поспешили отвести глаза в сторону. Но они отлично поняли друг друга. Лицо Байэма выражало сочувствие.
– Разумеется, – примирительно произнес лорд, – я просто объясняю свое отношение к нему. Лично я не знаком с мистером Уайльдом или с кем-нибудь из его почитателей, если на то пошло. Я всего лишь немного знаю его стихи, вот и все.
– Я отдаю предпочтение классическому театру, – решила резко переменить тему миссис Уолтерс. – А вы, леди Байэм? Мне недавно посчастливилось видеть сэра Генри Ирвинга в «Гамлете». Поистине вдохновляющее впечатление.
Улыбнувшись лорду Энстису и попрощавшись взглядом с четой Байэмов, Шарлотта извинилась и, сославшись на свой долг хозяйки, поспешила к другим гостям, оставив поле словесных сражений за миссис Уолтерс.
Остальные полчаса Шарлотта обменивалась вежливыми, ничего не значащими фразами почти со всеми, с кем еще не успела поговорить, обошла несколько раз стол, чтобы убедиться, что всего хватает, проверила, трезвы ли музыканты, в чем у нее было немало сомнений, и улучила минутку, чтобы обменяться мнениями с Джеком по поводу успеха вечера.
6
Банторн Реджинальд – герой комической оперы А. Салливана на либретто У. Ш. Гилберта «Терпение, или Невеста Банторна» (1881). Считается, что он представляет собой карикатуру на О. Уайльда.