Страница 9 из 16
– Я ему верю.
– Кевину?
Она кивнула.
– Я тоже, – сказал я. – У него действительно нет причины лгать.
Она повернула голову и взглянула вниз на Льюис Уорф, где единственный огонек горел в квартире Дайандры Уоррен.
– Так где же тот, кто держит ее в таком состоянии? Если не Кевин, то кто послал это фото?
– Никакой зацепки.
– А еще детективы, – сказала она.
– Ничего, выясним, – сказал я. – В этом мы кое-что смыслим.
Я взглянул вверх и увидел, что вниз по Принс-стрит спускаются двое мужчин. Они шли по направлению к нам. Один был низкорослый, худой, крепко сбитый, на нем была засаленная кепка. Другой был высок, худощав и, вероятно, хихикал, когда убивал людей. Они дошли до конца улицы и остановились у позолоченного "диаманта" прямо напротив нас. Когда Кевин открывал дверцу машины для Джека, он смотрел прямо на нас.
– Этот парень, – подсказал мне внутренний голос, – очень не любит вас обоих.
Повернув голову, я увидел Пайна, сидящего на капоте моей машины. Он взмахнул рукой, и мой бумажник стукнул меня в грудь.
– Нет, – сказал я.
Кевин обошел переднюю часть своей машины, все еще глядя на нас, затем влез в нее, и они двинулись вверх по Коммершиал, затем вокруг Уотерфрант-парка и исчезли на повороте Атлантик-Эйв.
– Мисс Дженнаро, – сказал Пайн, наклоняясь и вручая ей кошелек.
Энджи взяла его.
– Это был прекрасный спектакль. Браво.
– Благодарю.
– Но не стоит повторять его дважды.
– Нет?
– Было бы неразумно.
Она кивнула.
– Да.
– Этот парень, – сказал Пайн, глянув туда, куда скрылся "диамант", и затем вновь на меня, – способен причинить много горя.
– Тут я вряд ли могу что-то сделать, – сказал я.
Он плавно слез с машины, будто был не способен совершить резкое движение или споткнуться.
– Мне это знакомо, – сказал он, – и смотрел он на меня точно так же, хорошо еще, это не передалось его машине. – Он пожал плечами. – Но я – это я.
– Мы привыкли к Кевину. Знаем его с детского сада.
Пайн кивнул.
– Лучше б тогда и убили. – Он прошел между нами, и я ощутил ледяной холод в груди. – Спокойной ночи.
Он пересек Коммершиал и стал подниматься вверх по Принс-стрит. На улице повеяло свежим ветром. Энджи поежилась в своем пальто.
– Не нравится мне это дело, Патрик.
– Мне тоже, – сказал я. – Совсем не нравится.
Глава 5
Мы сидели на кухне у Дайандры Уоррен, и лампа была единственным лучом света в ее темной квартире, где мебель, заполнявшая пустые места, напоминала громадные, неуклюжие тени. Огни соседних домов заглядывали в ее окна, но почти не проникали внутрь, а на противоположной стороне гавани огни Чарльзтауна рассекали черное небо на желтые квадраты.
Была относительно теплая ночь, но в квартире Дайандры было холодно.
Дайандра поставила вторую бутылку светлого "Бруклина" на столик передо мной, затем уселась и стала лениво поигрывать пальцами на бокале с вином.
– Говорите, что верите этим мафиози? – спросил Эрик.
Я кивнул. Только что с четверть часа я рассказывал им о встрече у Толстого Фредди, опустив лишь связь Энджи с Винсентом Патризо.
– Они мало что выиграли бы от лжи, – сказал я.
– Это преступники, – и при взгляде на меня глаза Эрика расширились. – Ложь – их вторая натура.
Я отхлебнул пива.
– Что правда, то правда. Но преступники обычно лгут либо от страха, либо для самозащиты.
– Пусть так...
– У этих же ребят, поверьте, нет причин бояться меня. Я для них никто. Если они угрожали вам, доктор Уоррен, а я выступал от вашего имени, их ответ был бы следующим: "Да, мы угрожали ей. Из чего вытекает – не суйте нос, иначе и вас прикончим. Точка".
– Но они не сказали этого, – она кивнула как бы сама себе.
– Нет. Добавьте к этому, что Кевин не относится к числу мужчин, у которых есть постоянные девушки. Но гораздо важнее другое...
– Но... – начал Эрик.
Я поднял руку и посмотрел на Дайандру.
– Мне следовало спросить у вас еще при первой встрече, но мне никогда не приходило в голову, что это может быть обман. У парня, который звонил и выдавал себя за Кевина, было что-то странное с голосом?
– Странное? Что именно?
– Подумайте.
– Мне кажется, голос был низкий и сиплый.
– Вы уверены?
Она отпила глоток вина, затем кивнула.
– Да.
– Тогда это был не Кевин.
– Как вы?..
– Голос у Кевина пострадал еще в детстве, доктор Уоррен. Он у него ломается, как у юноши в пору полового созревания.
– Тогда это не тот голос, что я слышала по телефону.
– Нет.
Эрик потер свое лицо.
– Итак, если звонил не Кевин, то кто?
– И почему? – спросила Дайандра.
Я взглянул на них и поднял руки.
– Если честно, не знаю. Есть ли у вас враги?
Дайандра покачала головой.
– Как вы определяете, что такое враги? – спросил Эрик.
– Враги, – сказал я, – это люди, которые звонят вам в четыре утра и угрожают, либо посылают фотографию вашего ребенка без всяких разъяснений, а возможно, просто желают вам смерти. Пожалуй, так.
Эрик подумал, затем отрицательно покачал головой.
– Вы уверены?
Он поморщился.
– Полагаю, у меня есть профессиональные конкуренты и клеветники, которые не согласны со мной...
– В каком смысле?
Эрик улыбнулся, но достаточно уныло.
– Патрик, вы слушали мои курсы лекций. Знаете, что я не согласен со многими экспертами в моей области и что некоторые не принимают мои возражения. Но сомневаюсь, что все они жаждут физической расправы надо мной. Кроме того, мои враги преследовали бы меня, а не Дайандру и ее сына.
Дайандра вздрогнула, опустила глаза и снова отпила глоток вина.
Я пожал плечами.
– Возможно. Однако никогда нельзя знать... – я взглянул на Дайандру. – Вы упоминали, что в прошлом боялись своих пациентов. Некоторые из них недавно освободились из больниц и тюрем. Кто может затаить на вас злобу?
– Обычно меня ставят в известность. – Наши взгляды встретились, и в ее глазах я прочел трепетное замешательство и страх, глубокий, затаенный страх.
– Не было ли у вас в недавнем прошлом пациентов, у которых мог быть мотив, а главное, возможность осуществить свой замысел?
На минуту она задумалась, но в конце концов покачала головой.
– Нет.
– Мне нужно переговорить с вашим бывшим мужем.
– Стэном? Зачем? Не вижу смысла.
– Мне нужно исключить возможность этого следа. Простите за прямоту, но только дурак не думал бы об этом.
– Я не настолько глупа, Мистер Кензи. Но поверьте, Стэн не имеет никакого отношения к моей жизни и не имел на протяжении последних двух десятилетий.
– Я должен знать как можно больше о тех, кто присутствовал в вашей жизни, доктор Уоррен, особенно о тех, с кем у вас не самые лучшие отношения.
– Патрик, – сказал Эрик, – хватит. – Как насчет личной жизни?
Я вздохнул.
– На хрен.
– Прости?
– Ты не ослышался, Эрик, – сказал я. – К черту личную жизнь – и доктора Уоррен, и, боюсь, твою тоже. Ты втянул меня в это и прекрасно знаешь, как я работаю.
Он заморгал.
– Не нравится мне это дело. – Я выглянул в темноту квартиры Дайандры, окна которой покрывал густой иней. – Очень не нравится, так что я пытаюсь ухватиться хоть за какие-то детали, чтобы уберечь доктора и ее сына от опасности. Чтобы выполнить эту задачу, мне нужно знать все о вашей жизни. О жизни вас обоих. А если вы отказываете мне в этом, – я посмотрел на Дайандру, – я просто-напросто уйду.
Дайандра спокойно наблюдала за мной.
– Оставишь женщину в беде? – спросил Эрик. – Я правильно понял?
– Именно так. – Я перевел взгляд на Дайандру.
Она спросила:
– Вы всегда так грубы?
На какую-то долю секунды в моем сознании всплыла картина: падающая на раскаленный цемент женщина, тело которой изрешечено пулями, мое лицо и одежда залиты ее кровью. Дженна Энджелайн умерла, не успев ступить на землю тем чудным летним утром, а всего в нескольких дюймах от нее стоял я, собственной персоной.