Страница 10 из 185
Алим Драгон, командир сторожевого острога, находящегося первым к западу от Солтара, дочитал последние строки, подчеркнул ногтем слова «мощь нашей Империи», отложил трактат и с удовольствием потянулся.
Трактаты, одним из которых Алим скрашивал долгие часы службы, распространялись святыми отцами бесплатно. На первых страницах были буквы и несложные тексты, по которым обучали грамоте простолюдинов, а далее шли сказания, повести, исторические хроники и землеописания. Язык там был местами вычурный, местами сложный даже для Драгона, но книги составляли верное впечатление. Конечно, в их издании принимали участие маги, поэтому о Гильдии никогда не было написано того, чего это сборище еретиков заслуживало. Но год за годом — а Алим собирал трактаты уже вторую дюжину лет — положение исправлялось. Чаровникам уделяли все меньше внимания, все больше обращаясь в сторону Церкви, которая наконец начала занимать положенное ей место защиты и опоры народа Империи и самого Императора.
Утреннее построение закончилось уже час назад, маги-странники уехали в дозоры, а солдаты занялись боевой подготовкой. Гарнизонная служба полегче полковой, стражам Стены не надо каждые два десятка дней срываться и месить ногами дороги, но и закисать без дела солдату тоже не след. Поэтому Драгон как верный сын Империи всей душой радел за ее благо и строго следил за тем, чтобы воины под его началом укрепляли упражнениями тело, а наставлениями Святой Церкви — дух.
Командир негромко выругался. После прочтения трактата не сразу удавалось мыслить реально, без книжного стиля и вычурности. А реальность отличалась от литературного образца. И начиналось все с самой земли, этого проклятого Аленора, которому до «сада земного» еще демон знает сколько — с самой Великой войны маги его чистят-чистят, а все без особого толку. Прилегающие к Стене земли были отгорожены частоколом от земель, зараженных дикой магией, чтобы прущая оттуда нечисть не подобралась к гарнизону незамеченной.
Драгон хмыкнул и устало потер пальцами переносицу. Гарнизон, мать его. Северные крестьяне, переселенные под Стену и кроме хозяйских дел обреченные «служить» в армии. Все простонародье в целом и так-то не отличается умом и сообразительностью, а северяне известны своим особым упрямством и собственной редкой хитростью. Короче говоря, настоящая головная боль.
С другой стороны, у Драгона была возможность отплатить военнообязанным той же монетой, загоняв их до седьмого пота, и сейчас он этим и собирался заняться. Пройтись по свежему воздуху, дать несколько указаний старшинам, лично поприсутствовать на тренировках… Короче, сделать все, чтобы солдаты-северяне и дальше относились к командиру-южанину с положенной глухой злобной неприязнью. Зато солдаты под началом Драгона были уже больше солдатами, умеющими пахать землю, чем крестьянами, взявшими в руки мечи и копья. Что не могло не радовать.
В доносившиеся с улицы отрывистые, неразличимые в комнате команды десятников вплелся новый звук: кто-то бежал по дощатому настилу перед караулкой, гулко бухая подкованными сапогами. Топот затих перед самой дверью, на которую Алим тут же устремил подозрительный взгляд: что еще кому понадобилось? Мгновение тишины, словно человек оправлял доспехи и переводил дух, и затем доски содрогнулись под тремя мощными ударами. Солдат, распахнув дверь, шагнул внутрь по уставу и по уставу же начал:
— Разрешите обратиться!
Алим поднялся с табурета, повернулся к вошедшему и произнес:
— Обращайся.
— Вас магистр Тайгар зовут. Сказали, что очень срочно!
Подозрений командира это известие ничуть не рассеяло — что еще нужно этому магу? Помех, правда, от Тайгара не было, и специалист он был хороший, поэтому Алим вполне спокойно его переносил. Но вызывать командира к себе, ни с того ни с сего…
Драгон подхватил с угла стола шлем, притушил лампу и, уже выходя, поинтересовался:
— Что там за холера у этого чароплета?
Солдат беспокойно глянул по сторонам и, наклонившись ближе, тоном пониже сообщил:
— Неладное с ним что-то приключилось. На моих глазах сначала обмер чуть не на минуту, потом вскрикнул, упал, где стоял, и сомлел. Но прежде успел вас позвать, господин командир, сказал, что дело очень важное.
— Хм, ну ладно. — Алим понятия не имел, что там произошло, но предчувствие ничего хорошего не сулило. Как бы этот волшебник вообще не помер.
Мага уже унесли с солнцепека под крышу и приставили лекаря, но он все равно выглядел так, что краше в гроб кладут. Драгон мельком подумал, что там всем чароплетам и место, но все-таки ухватил стул, повернул его спинкой к лежащему на кровати и сел.
— Ну, сударь Тайгар, в чем дело?
Маг разлепил глаза и, едва удерживаясь на грани беспамятства, заговорил:
— Вторжение ящеров. Первым их обнаружил маг-странник Магнур, сразу же связался со мной, а сам… попытался выяснить больше… но его убили, а разрывом контакта накрыло и меня. Бестий несколько тысяч, есть крупные — к вечеру будут под Стеной. Я уже сообщил об угрозе в Солтар, ждите распоряжений… командир Алим.
Первые указания по приведению солдат в боевую готовность поступили почти сразу, причем через отца-настоятеля острожного храма, получившего весть прямиком из Солтара, из церковной канцелярии. Алим, выслушав приказ, ухмыльнулся про себя: похоже, что маги, верно оценив масштаб угрозы, в кои-то веки решили воздержаться от своих непременных интриг и сразу же сообщили об опасности соседям по горе, послав весть в твердыню Церкви.
Следом за первым распоряжением пошли и другие. Скромный священник, больше всего желавший спокойной и мирной жизни, попеременно краснел и бледнел по мере того, как картина грядущего вторжения вырисовывалась все ярче. Его, впрочем, нельзя было в этом винить, Церкви он был верен всей душой, пусть даже решимости ему не хватало. Зато рвение молодых и на совесть обученных паладинов командира Драгона радовало безмерно.
Бестии забирали правее острога, нацеливаясь на участок Стены лишь чуть западнее Форнберга, а значит, и самого Солтара. Идиоты! Впрочем, умом степные твари никогда не блистали, брали количеством и яростью. На стороне защитников будет двухтысячный острожный гарнизон, который под командованием Алима как раз выдвигался на указанные позиции, и еще два таких же городских гарнизона, да силы стоящего в городе походного полка, да несколько тысяч ополченцев с луками. Из других острогов пехота подойти не успевала, поэтому выслали конные сотни.
И разумеется, на стороне защитников Империи крепость каменных стен, мощь Бога-Солнца и нечестивое, но действенное искусство чародеев.
На гребне Стены могли свободно разъехаться две повозки, а пехота шла по пятеро в ряд, чтобы без перестроений проходить ворота, устроенные в башнях. Когда громада Форнберга загородила собой полнеба, а на вознесшийся Светоч, над которым поднялось солнце, уже нельзя было смотреть в упор, Алим увидел наконец еще одну змею панцирной пехоты, шедшую из города. Наскоро пересчитал отряд и нахмурился, повернулся к сотникам и скомандовал перестроение.
Ваны ряд за рядом останавливались и вставали к бойницам, так что вскоре весь гарнизон растянулся вдоль стены, готовясь к обороне. Идущие навстречу солдаты делали то же самое, и Драгон убедился, что их куда меньше ожидаемого. Впрочем, загадка должна была скоро разрешиться, прибывший из города командир уже шел Алиму навстречу.
Оба одновременно хлопнули себя по левому плечу, призывая благодать Бога-Солнца, опустили и соединили ладони. Глухо лязгнуло железо латных рукавиц.
— Хольт, командующий западным гарнизоном Солтара. Со мной тысяча моих солдат, половина походного полка и три тысячи ополченцев.
— Алим, командующий первым сторожевым острогом. Давайте без чинов, Хольт. Почему вас так мало?
— Разведчики донесли о подходе еще одного отряда бестий. Тоже несколько тысяч, но другого рода — шерстяные, а не чешуйчатые. Подходят к востоку от Форнберга, между первым и вторым острогом, но будут атаковать не раньше полуночи, так что большая часть сил ушла туда. Мы же здесь в тени Форнберга и под защитой Светоча. Будь врагов хоть пять, хоть десять тысяч — мощь Бога-Солнца испепелит их. А мы лишь удержим первый их натиск. С нами двадцать братьев-щитоносцев и отряд боевых магов.