Страница 50 из 73
Итак, осада была снята, взять Мстиславль не удалось, несмотря на победу над «заставой» Александра и сожжение посадов. В чем причина? Можно, конечно, сослаться на недостаток сил для осады из-за их отвлечения на другие направления, но ведь в прежние годы осада вообще не требовалась: украинные городки захватывались с одного удара, а то и сдавались без боя. Разряды показывают, что пришедшая осенью 1501 г. под Мстиславль рать насчитывала пять полков при девяти воеводах, помимо отрядов северских князей[900], — это ничуть не меньше, чем во время походов 90-х гг. к «верховским» городам или операций 1500 г. на Северщине. Значит, дело в самом городе: как было выяснено в предыдущей главе, Мстиславль (наряду со Слуцком и Пинском) принадлежал к тому типу частновладельческих городов, которые по своему статусу не уступали многим господарским городам и занимали прочное место в политической системе Великого княжества Литовского. Стояние московской рати под Мстиславлем показало, что время легких успехов прошло, требовались гораздо большие военные усилия.
Целью кампании следующего года стал Смоленск. Летописи повествуют об этой экспедиции очень лаконично: 14 июля 1502 г. великий князь отправил своего сына Дмитрия Ивановича с ратью к Смоленску, а затем сказано о его возвращении 23 октября в Москву, результаты похода изложены предельно кратко: «землю Литовскую повоева и поплени, а града Смоленска не взял, понеже крепок бе»[901]. Некоторые подробности сохранились в Типографской и Вологодской летописях (в частности, указание на время снятия осады Смоленска — о чем см. ниже), а также в посольских «речах» Ивана III хану Менгли-Гирею. Все эти источники давно введены в научный оборот. В поисках дополнительной информации можно обратиться к материалам польско-литовского происхождения. Польские хронисты (М. Меховский, Б. Ваповский, не говоря о более поздних), хотя и упоминают о смоленской осаде 1502 г., мало что могут прибавить к имеющимся у нас сведениям[902]. Зато опубликованные Ф. Папэ акты, относящиеся ко времени правления в Польше короля Александра (1501–1506), до сих пор не привлекшие к себе внимание отечественных исследователей, проясняют многие детали указанного похода. Так, из одного документа, помещенного в этом сборнике, явствует, что еще 9 июня король получил из Смоленска известие о приближении к городу «русских князей» — Перемышльского (Воротынского. — М. К.), Можайского, Шемячича; расположившись с артиллерией в 30 милях от Смоленска, они ожидали подхода основных сил из Москвы[903]. Стало быть, 14 июля — дата выступления главного корпуса, а передовые отряды служилых князей отправились на месяц с лишним раньше. В начале августа король, находившийся в Минске, узнал о приближении к Смоленску большого войска во главе с сыном великого князя и о движении 4-тысячного отряда кн. Можайского по направлению к Полоцку; тем временем «московиты» опустошили и сожгли предместье (prourbium) Витебска[904]. Эта информация находит подтверждение в наказах русским послам в Крым, которые на возможный вопрос хана о результатах похода Дмитрия Ивановича должны были отвечать: «сын… великого князя сам стоял под Смоленском, а люди… ходили да землю воевали… за Мстислав ль по Березыню и по Видбеск, по Полтеск и по Двину», а «у Витебска посады пожгли»[905].
Осада Смоленска началась, видимо, во второй половине августа. В послании польским панам, написанном между 5 и 17 августа, Александр живописует, как к нему снова и снова приходят жители Смоленска с плачем и мольбой о защите от врага, вставшего лагерем в 20 милях от их города[906]. А к концу этого месяца король получил уже донесения о стычках под Смоленском между осаждающими и осажденными[907].
Разумеется, главная роль в обороне города принадлежала гарнизону, но многое зависело и от позиции горожан, а они демонстрировали полную лояльность Литве, надеясь, как явствует из приведенного выше документа, на помощь короля, и не собирались сдаваться, хотя на их долю выпали во время осады нелегкие испытания: согласно Хронике Быховца, «москвичи… будучи под Смоленском, воевали на вси стороны, а город Смоленск, мало не увесь пушками обложивши, и день и ночь безпрестанно его добывали… невымовныя штурмы на него чинили…»[908] 27 августа Иван III послал к сыну дьяка Ивана Телешова с приказом ускорить взятие города[909]. 16 сентября осаждающие предприняли последнюю попытку штурма крепости, но были отбиты с потерями: как донесли королю, якобы был убит «один из главных воевод по имени Палецкий» (в разрядах похода такой воевода не значится[910]) и взорвана одна вражеская пушка[911]. Правда, согласно Типографской летописи, русские воеводы «стояша… под градом до Воздвижениа Честнаго Креста»[912], т. е. до 14 сентября, но, вероятно, точнее известие Вологодской летописи о том, что они «отидоша прочь на третий день по Воздвижениеве дни»[913], т. е. 17 сентября — на следующий день после неудачного штурма.
Итак, взять Смоленск не удалось. По возвращении в Москву князь Дмитрий Иванович (словно ища виновников неудачи) пожаловался отцу на низкую дисциплину в полках: «многые дети боярские… в волости отъежщая, грабили без его ведома, а его не послушашя», — виновные тут же были наказаны[914]. Сам же Иван III в наказе послу к хану так объяснил причину неуспеха: «пришла великая рать, ино корму не стало, не на чем было стояти города доставати»[915]. Современные исследователи (К. В. Базилевич, А. А. Зимин) в качестве «важнейшей причины» указывают на недостаток артиллерии у осаждавших[916], хотя источники, как мы видели, как раз подчеркивают активное использование «московитами» пушек. Вполне возможно, что и низкий уровень дисциплины, и нехватка корма действительно имели место, но это лишь одна сторона дела, главное же заключается в том, что московские полки впервые столкнулись со столь сильным сопротивлением, и к мощи крепостных укреплений прибавилось еще упорство осажденных.
Как раз перед самой осадой, 16 августа 1502 г., Александр по челобитью смоленских мещан, жаловавшихся на разорение от размещенных в крепости наемников, выдал им льготную грамоту с освобождением на шесть лет от уплаты серебщины и ордынщины[917]. По мнению В. П. Мальцева, это и другие пожалования Смоленску (в частности, привилей 1505 г.) свидетельствуют о том, что «король чувствовал шаткость своих позиций в Смоленске и старался льготами привязать к себе население»[918]. С этим выводом трудно согласиться. Бесспорно, господарь уделял большое внимание Смоленску как важнейшему форпосту на восточных рубежах Литовского государства: вскоре по восшествии на литовский престол, в начале 1493 г., Александр обратился к смолянам со специальным посланием, в котором выражал надежду на их верность и на то, «иж дай Бог, замок наш Смоленск будет в целости захован»[919]. Однако о шаткости литовских порядков в Смоленске говорить нет оснований. Во время войны 1492/93 г., как мы помним, смоляне входили в великокняжескую «заставу» в верховских городках, пытаясь удержать их под литовской властью. Другим доказательством их лояльности к виленскому двору стала безуспешная осада 1502 г. Поэтому, подтверждая в 1505 г. своим привилеем права горожан, Александр с полным основанием мог сказать, что смоляне не только прежним господарям верно служили, «але вжо и часу счастного панованья нашого противу неприятелем нашим они досыть чинили и нам верне служили, яко господару своему отчинному и дедичному»[920].
900
РК 1598. С. 32–33; РК 1605. Т. 1. С. 76–77.
901
ИЛ. С. 144; ПСРЛ. Т. 28. С. 336; Т. 8. С. 243, 244; Т. 26. С. 296; Т. 12. С. 256, 257; Т. 6. С. 48.
902
Miechowski. Cracoviae, 1521. P. CCCLXIV. Wapowski. Kraków, 1874. P. 50–51.
903
AA. Kraków, 1927. № 80. P. 100.
904
Ibid. № 95. P. 124.
905
Сб. РИО. Т. 41. С. 439, 461 (наказы повторяются дословно).
906
AA. № 96. Р. 128.
907
Ibid. № 100. Р. 140.
908
ПСРЛ. Т. 32. С. 168.
909
Сб. РИО. Т. 35. С. 335.
910
РК 1598. С. 34; РК 1605. Т. 1. С. 69–70.
911
AA. № 113. Р. 165.
912
ПСРЛ. Т. 24. С. 214.
913
Там же. Т. 37. С. 173.
914
Там же. Т. 24. С. 215.
915
Сб. РИО. Т. 41. С. 439, 461. Ср. там же. С. 532: «нечем было долго стоати города доставати».
916
Базилевич К. В. Внешняя политика… С. 495; Зимин А. А. Россия на рубеже XV–XVI столетий. С. 192.
917
АЗР. Т. 1. № 199. С. 347.
918
Мальцев В. П. Борьба за Смоленск. С. 36.
919
АЗР. Т. 1. № 108. С. 126.
920
Там же. № 213. С. 363.