Страница 2 из 22
Пятидесятилетний мужчина с седыми висками успел прочесть это сообщение в газете не менее десяти раз, когда поезд остановился. Он вынул из багажной сетки зонтик и чемодан, спустился на перрон и покинул здание вокзала.
Возможно, из-за того, что шел дождь, городок показался ему, как никогда враждебным, а статуя Гамбетты — невероятно унылой…
На пороге магазина сестер Селерье он задержался на несколько секунд, чтобы пересчитать находившиеся в двойной витрине «епископские» и «епархиальные» свечи, затем повернул дверную ручку и вошел внутрь.
На продавщице — очаровательной брюнетке — был тот же красный свитер, что и всегда, но ее улыбке не хватало теплоты.
— Сожалею, мсье Доло! Барышни заняты и не могут вас принять. Впрочем, они пока не собираются ничего покупать у вас.
IV
— Добрый день, мсье… Путешествие было удачным?
Мартен Доло вошел, не ответив, сунул зонтик в подставку, повесил пальто и шляпу на бамбуковую вешалку и направился в столовую.
Там все было, как прежде: хорошо отполированный буфет, репродукции картин, обрамляющие камин из фальшивого мрамора, скатерки из кружев, связанных крючком, лунники в вазах под Галле и улыбающийся своей самодовольной улыбкой Фредди Доло, заключенный в рамку из позолоченного дерева.
— Удачным ли было путешествие?..
Мартен Доло рухнул в мягкое кресло и принялся расшнуровывать ботинки.
— Моя бедная Луиза! — продолжил он. — Я даже не заработал на то, чтобы покрыть свои расходы и хоть чем-то порадовать налоговую администрацию!
Луиза, невысокая служанка, спросила, округлив глаза:
— Почему? Разве свечи больше не покупают?
— Да нет… Но их не хотят покупать у меня, брата того, кто не сходит со страниц криминальной хроники!
Поднимаясь, Мартен оттолкнул кресло.
Может быть, не следовало заходить так далеко в признаниях? Нет! Само его существование зависело теперь от сплетен.
Взяв Луизу под руку, он подвел ее к портрету человека, чья насмешливая улыбка встречала его всякий раз, когда он возвращался домой. Портрет можно было принять за его собственное изображение. По крайней мере, если бы он тщательно прилизывал и красил волосы, вдевал в петлицу цветок, носил полосатый «гарвардский» галстук вместо галстуков с уже готовым узлом и брился каждый день.
— Однако у него вполне порядочный вид, у вашего мсье Фредди! — со вздохом произнесла Луиза.
Мартен согласился:
— Да. Это порядочная сволочь!
Он смотрел на портрет. Портрет смотрел на него.
— Не стоит распаковывать чемодан, Луиза! Можете убрать мои тапочки. — И он с печалью в голосе добавил — Я опять уезжаю.
Луиза, которая собиралась было уйти, развернулась на носочках, как танцовщица, и воскликнула:
— Вы опять уезжаете!.. Так скоро!.. Когда же вы вернетесь? — Она хотела бы знать, что отвечать молочнику, обещавшему пригласить ее на бал в мэрию.
— Не знаю, — сказал Мартен Доло. — Я… я собираюсь надрать уши Фредди.
Его слова, похоже, насмешили Луизу.
— А если он не позволит? — спросила она.
Мартен Доло улыбнулся в свою очередь. Той же улыбкой, что и Фредди, или почти такой же. Улыбкой, скорее, мудрой, выражающей не столько иронию, сколько горечь.
— Я напомню Фредди о тумаках, которыми угощал его, когда мы были пацанами. Впрочем, вряд ли он их позабыл.
Луиза моргала ресницами.
— Почему? Вы не ладили друг с другом?
Мартен тщательно взвешивал свой ответ. И ответ, кажется, дался ему нелегко:
— Нет… Мы любили друг друга, но нам не удавалось найти общий язык.
V
Мартен Доло поставил чемодан у ног и огляделся, вытирая пот со лба…
Суета царила вокруг; скрип тормозов и свистки чередовались в определенном ритме; нескончаемый поток автомобилей отделял его от противоположного тротуара; городской гул бился в двери вокзала, словно море, перебирающее в прилив гальку.
Мартен вздохнул. Никогда столица не казалась ему такой оживленной и шумной. Может быть, потому, что он так долго отсутствовал.
— Не хотите ли такси? — предложил ему носильщик.
— Спасибо, не надо, — ответил Мартен.
Он подождал, пока человек удалился, отошел от вокзального подъезда, затем, встав на краю тротуара, помахал зонтиком.
— Эй, такси!
Меньше чем через сорок минут — истина может казаться иногда неправдоподобной! — ему удалось остановить одну машину, водитель которой не стал сообщать, в какое место он едет, а вежливо осведомился, куда желает прибыть пассажир.
— Не знаю, — признался Мартен Доло, застигнутый врасплох. — Куда-нибудь, где можно развлечься.
— Подпольный бордельчик? — предположил шофер.
— Подпольный?.. Нет, не совсем. Скорее, кабаре, ночное кафе, пользующееся популярностью…
— «Петроград»?
— Если хотите!
«Петроград» был похож на «Славянки», «Тройки» и другие «Шехерезады» Мадрида, Рима, Брюсселя и прочих городов. Гарсоны — вывеска обязывает — были одеты в казачью форму (наполовину донскую, наполовину кубанскую), а оркестр, состоявший из балалаечников, ностальгически исполнял «Вниз по матушке по Волге».
Мартен Доло выразил некоторое неудовольствие, ковда ему пришлось отдать барышне из раздевалки чемодан, зонт, пальто и шляпу, а узнав, что ему придется заплатить, чтобы получить их обратно, рассердился еще больше.
Здоровенный парень, на вид потомок Чингисхана, подвел его к столику, удаленному от танцевального пятачка, и властно всучил ему карту вин.
— М-м-м… «Монтебелло»? «Бессера де Бельфу»?.. Рекомендую вам вино урожая 1937 года.
— Дайте мне лимонад, — твердо произнес Мартен Доло. — Чистый сок. И скажите: вы не знаете некоего Доло? Доло Фредерика? Элегантного молодого человека, похожего на меня. Он, вероятно, бывал у вас?
Потомок Чингисхана с трудом восстанавливал дыхание.
— Да, в прошлом месяце… С тех пор он не был здесь ни разу! — И извиняющимся тоном он добавил — Мсье, вам следовало бы поискать в «Багателе»…
В «Багателе» танцующих было больше из-за более позднего времени. Можно было подумать, что находишься в «Робинзоне» или в «Буа-Жоли». Официантов украшали черные как смоль усища, а оркестр с положенными паузами играл песенку: «Я повстречался с тобой просто, и ты ничего не сделала, чтобы… понравиться… мне».
— Принесите оранжад, — сказал Мартен Доло. — Чистый сок. С соломинкой. Я ищу человека по имени Доло Фредерик, друзья зовут его Фредди… Вы его знаете?
Официант образца 1900 года медленно припоминал:
— Доло?.. Фредди Доло?.. Он, случайно, не похож слегка на вас?
Мартен с жаром подтвердил:
— Как брат! Но брат младший, более… менее…
Официант смекнул:
— Думаю, мсье, скорее всего вы увидитесь с ним в «Мон Пеле», что на другой стороне улицы, не доходя до поворота…
Мартен Доло отправился в «Мон Пеле».
Официантки там представляли собой истинный цвет Бель-Фон-тен и Трините, они были одеты в цветастые мадрасы и белые расшитые юбки. Оркестр исполнял с наивной пылкостью: «Балади бан бан! — Господин врач двух деток ей заделал. — Но так и не представился…»
Как и в предыдущих заведениях, Мартен Доло оказался вдали от сцены, за одним из тех принесенных в жертву столиков, на которые рано поутру ставят ведра и сваливают в кучу половые щетки.
— Шампанское, мисье? Креольский пунш? — предложила с сильным акцентом хорошенькая антилька, подставив ему под нос свои груди.
Он мотнул головой, заказал ананасовый сок и добавил:
— Один вопрос, девушка! Вы не знаете некоего Доло? Доло Фредерика?.. Он вылитый мой портрет…
Антилька без малейшей обиды подобрала свои прелести и улыбнулась всеми своими зубами:
— Да, да, но мисье Доло больше не ходит сегодня вечер… Увидишь его в «Эргастюле»…
Мартен Доло вышел из «Эргастюла», неоновая вывеска которого мигала у него за спиной; какой-то плохо одетый субъект с перебитым носом отделился от дверного проема, вде он до этого скрывался, и, похлопав его по плечу, спросил: