Страница 42 из 42
– Но как ты сумела бежать? – растерянно спросил Рхуу, плюхнувшись на брюхо и распахнув жвалы.
– Я не только чужие чувства ощущать могу, – смутилась Тра-Лгаа. – Я их еще и внушать умею...
– Ну, и что?
– Я внушила стражам, что я одна из Старших Матерей, пришедшая с проверкой. Они не только камеру открыли, но и со всем возможным почтением проводили меня к границам паутинника. А потом забыли об этом. Я им приказала... Я не хочу умирать... Особенно – так умирать... Не хочу...
Арахна закуталась в паутину, вся дрожа. Ее запах выдавал смертельный, непередаваемый ужас. Рхуу-Марга попытался поставить себя на ее место и нервно передернул лапами. Его, если найдут, то просто убьют, быстро и относительно безболезненно. А Тра-Лгаа будут медленно поедать в течение нескольких дней. Заживо поедать! Сплетающий Сети! За что с ней-то так? Почему именно с ней? Она ведь такая добрая! Такая ласковая! Это же несправедливо! Впрочем, о какой справедливости вообще может идти речь в этом страшном мире?
Долго Рхуу лежал на брюхе и думал. А когда встал, в его фасеточных глазах горела мрачная решимость. Он принял решение. Люди сказали бы, что он решил «сжечь мосты». Его собственная жизнь больше не имеет никакого значения, главное – спасти Тра-Лгаа. Пусть его убьют, неважно, лишь бы она осталась живой.
Рхуу спрятал арахну на самом дне паутинника, в вырытом им самим под ямами биомассы убежище. Найти ее там почти невозможно, да и пробираться придется сквозь стрекала защитных систем. Никому не придет в голову, что под ямами может кто-то прятаться. Не может прийти. Не должно прийти. Он очень надеялся на это, ничего другого изгой сделать не мог, возможности не было. Только внимательно следил за стражами, пользуясь своей невидимостью и умением не издавать ни единого запаха.
– Есть кто? – недовольно спросил старший страж, раздраженно прищелкивая жвалами и перебирая когтями лап паутину.
– Только пара мелких самцов, убрали на месте, – отозвался бело-желтый крупный арахн, один из подчиненных старшему стражу командиров отрядов.
– Допросили?
– Самки они не видели. Хотя один рассказал мне под пыткой любопытную байку.
– Какую?
– Будто бы сюда несколько циклов назад часто приходила какая-то юная самка и встречалась с мутантом-альбиносом.
– А я-то думал, с какой стати она именно сюда побежала! – довольно раскрыл жвалы старший страж. – Сыщите-ка мне этого альбиноса. Живым! И быстро. Используйте сканеры, от них уроду не скрыться.
– Понял! – ответил помощник и метнулся к застывшим в отдалении подчиненным.
Вот тут-то Рхуу-Марга и пожалел о своей опрометчивости. Додумался, полез за профессиональными стражами следить. Умник, ничего не скажешь. И бежать не получится, сканеры движение фиксируют. А что они еще фиксируют? Только Разрывающий Сети, наверное, знает. Он растерянно замер за ворохом клочьев паутины, приняв их цвет и едва дыша от страха. Не помогло. В лапах у стражей появились какие-то непонятные штуковины, замигавшие красными огоньками. Вскоре один из охотников указал на кучу, за которой спрятался изгой.
– Там кто-то есть! – резкий выброс феромонов заставил остальных подпрыгнуть на месте.
Поняв, что обнаружен, альбинос рванулся по ближайшей транспортной нити вверх, уводя стражей от убежища Тра-Лгаа. Те на секунду замерли и бросились в погоню. Рхуу перепрыгивал с нити на нить, трясясь от ужаса. Он бежал, уворачиваясь от ловчих сетей, бежал, буквально выдираясь из лап охотников.
Но убежать не смог, стражи прекрасно умели загонять беглецов. Поймали и этого. Наскоро спеленав альбиноса ловчей сетью, они оттащили полупрозрачного арахна к старшему стражу, стараясь не притрагиваться к пленнику и содрогаясь от отвращения. К подобным в Паутинниках относились с плохо скрываемой, а то и вовсе не скрываемой брезгливостью. Считали, что у них нет права на жизнь, и убивали при первой возможности
– Так-так, – с иронией протянул старший страж, остановившись перед сетью, в которой извивался в попытках вырваться Рхуу. – И кто это у нас здесь имеется? Альбинос. Хорошо. Давай, альбиносик, коли хочешь умереть безболезненно, говори, куда самка спряталась. Добром говори.
– Здесь нет самок, – мрачно ответил изгой, непривычный запах его феромонов заставил стражей разъяренно зашипеть.
– Как нехорошо... – с осуждением сказал старший страж. – Грешно скрывать правду, лучше отвечай.
Лгать арахны не умели, зато в искусстве скрывать истину среди словесных кружев им не было равных. Изгой, однако, не умел и этого. Он мог только молчать. Ничего более. И Рхуу-Марга молчал. Он перестал реагировать на слова стражей, изо всех сил пытаясь загнать себя в кому, в которой его сородичи в древние времена пережидали зиму. Но враги прекрасно поняли, что он хочет сделать, и помешали, вонзив когти в болевые центры под глазами.
Альбинос заверещал, такой страшной, такой скручивающей боли он никогда в своей жизни не испытывал. Это было что-то страшное, такое невозможно вынести. Все тело били страшные судороги, в мозг вонзились несколько раскаленных воротов и принялись там вертеться. Как больно! Сказать, сказать им все, что они захотят узнать, пусть только не будет больше больно! Но Рхуу-Марга не сказал ничего. Перед глазами снова встала Тра-Лгаа. Ей ведь больнее будет, ее никто быстро не убьет. Нет. Нельзя говорить. Надо терпеть. И альбинос корчился от боли, но молчал.
Палач внимательно наблюдал за реакцией пытаемого, то и дело вонзая коготь глубже и доводя боль до критического, предсмертного уровня. Однако время шло, альбинос корчился, но продолжал молчать. Не издавал ни единого запаха! Стражи удивленно переглядывались, распахнув жвалы и роняя на паутину желтые капли слюны. Ни один арахн не в состоянии вынести эту пытку, при воздействии на подглазные нервные центры раскалывался самый сильный, за несколько секунд раскалывался. А эта полупрозрачная мелкая тварь молчит. Это же невозможно! Это опровергало все, что они знали! Все, во что верили!
– Говори! – в запахе старшего стража плавали ненависть и отчаяние. – Говори, сволочь!
– Ничего я тебе не скажу... – едва смог ответить Рхуу-Марга. – Ничего, понял? Давай, мучай, больше ты ни на что не способен!
Старший страж отшатнулся. Перед ним находилось нечто непостижимое и непонятное, странное и страшное. Он долго смотрел пленнику в глаза и уловил там решимость. Решимость выдержать любую, самую страшную пытку, но не предать.
– Почему? – тихо спросил он. – Почему ты готов ради нее на такое? Кто она тебе?!
– Никто. Она просто добрая. Ты знаешь, что такое добрая?
– Когда-то думал, что знаю... – задумчиво сказал старший страж. – Только потом та, кого я в юности считал доброй, стала Великой Матерью. Ты уверен, что эта самка не станет такой же, какой стала та, которой я верил? Власть их очень сильно меняет.
– Все пытаешься склонить к предательству... – в запахе Рхуу-Марга явственно обозначилась насмешка. – Не тем, так другим способом. Не получится. Можешь пытать дальше.
– Да нет, пытать тебя бесполезно, понимаю. Я слышал о подобных тебе в древних легендах.
Старший страж повернулся к неподвижно замершим подчиненным и резко приказал:
– Отпустите его!
– Отпустить?! – ошеломленно раскрыл жвалы помощник. – Но...
– Да, отпустить! – подтвердил старший страж. – Он выдержал пытку. Я не хочу, чтобы у какого-то изгоя чести оказалось больше, чем у стража! Понял?
– Теперь понял, – уронил капли слюны на паутину помощник. – Раз так, согласен. Убить выдержавшего пытку и не предавшего бесчестно.
Обычаи стражей остались неизменными с тех времен, когда Паутинники воевали между собой. По ним захваченного в плен и выдержавшего пытку врага полагалось отпустить с почестями. Впрочем, эту пытку за всю историю арахнов выдержали очень немногие. Имена выдержавших навечно заносились в летопись стражи каждого Паутинника. Великим Матерям не слишком нравились такие обычаи, но они понимали, что воинам необходима традиция, иначе они превратятся незнамо во что. Пусть уж лучше следуют обычаям, которым сотни тысяч планетарных циклов.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.