Страница 37 из 42
– Ты чего-то хотела? – мрачно спросил Г'Ран, опустившись ниже.
– Дурак! – рявкнула она. – Я за тебя испугалась!
– Да? Спасибо, коли так.
– Полетели на пик, поговорим.
– О чем? – язвительно оскалился Г'Ран. – О чем со мной говорить?! Я теперь скромный технолог конвейеров биомассы. У меня больше нет мечты. Она умерла. Слышишь?! Умерла!
– Ну, и что?! – выкрикнула Р'Сана. – Живут же другие!
– Вот они пусть так и живут. А я не буду!
– Идиот! – взвизгнула девушка. – Не смей делать этого! Ты об отце с матерью подумал?
– А, вон ты о чем... – горько рассмеялся Г'Ран. – Не бойся, крылья складывать я не стану. Так уходят только трусы, а я не трус. Я все равно буду летать. Тем или иным образом. Извини, что накричал, не хотел тебя обидеть. Я просто не могу говорить, мне очень больно сейчас. Давай позже поговорим...
– Как хочешь, – облегченно вздохнула Р'Сана, понявшая, что кончать с собой друг детства не собирается. – Давай встретимся завтра на южной оконечности Седого озера в Корском заповеднике. Прилетишь? В десять утра?
– Прилечу, – безразлично ответил Г'Ран. – Еще раз извини, мне действительно очень плохо сейчас.
– Да что я, не понимаю? Понимаю, конечно. Только ты сам виноват. Кто тебя просил всегда быть первым? Не знаешь разве, что первых в ареалах обычно держат в черном теле? Историю изучать надо было!
– Так это политика? – злобно оскалился зеленый дракон, в его глазах загорелся нехороший желтоватый огонек. – Значит, мою мечту втоптали в грязь из-за того, что я слишком хорош по мнению комиссии? Это несправедливо...
– Да, нет, нет... – спохватилась Р'Сана, раздосадованно обругав себя за то, что ляпнула лишнее.
– Спасибо, я понял, – мрачно сказал Г'Ран, улыбаясь так, что его улыбкой можно было до смерти перепугать ребенка. – Полечу домой. До завтра.
Он резко развернулся и рванулся вперед на дикой скорости. Р'Сана почти мгновенно отстала и долго ругалась ему вслед. «Дурак молодой!» было самым легким из эпитетов, которыми наградила зеленого дракона девушка. Потом она опустилась на ближайшую скалу, облегченно вздохнув, и связалась по комп-поясу с отцом Г'Рана, сообщив ему о случившемся. Тот только грустно вздохнул и поблагодарил. Вскоре он сухо сообщил, что его сын вернулся домой, и отключился. Ну, и слава Создателю! Можно лететь в город и рассказать председателю комиссии, что глупый мальчишка не собирается кончать с собой. М'Рен пригласил ее на ужин, и Р'Сана предвкушала прекрасный вечер, а за ним – не менее прекрасную ночь. Вскоре она начисто забыла о Г'Ране, забыла даже, что сама назначила ему встречу у озера на следующее утро.
– Входи, сынок, – грустно сказал отец на пороге. – Я ведь тебе говорил...
– Ты уже знаешь... – почти неслышно пробормотал Г'Ран. – Почему они так со мной поступили? За что, папа? За что?
– А за что они точно так же поступили со мной семьдесят лет назад? – ответил вопросом на вопрос тот. – Не знаю. Я очень много думал за прошедшие годы, но так и не понял, чем я оказался нехорош.
– А кем ты хотел стать?
– Гиперфизиком. Но не вышло, по мнению комиссии, я оказался не способен ни на что, кроме как контролировать автоматические конвейеры биомассы.
Г'Ран молча смотрел на уставившегося в пол отца и понимал, что совсем не знал своих родителей, не понимал их. Он-то был уверен, что отец полностью удовлетворен своей жизнью и работой, втихомолку презирая его за это. А тот видел и прощал... Но самом деле все не так. М'Рату Эрхесу точно так же, как и его сыну, в юности искорежила жизнь комиссия предназначения.
– Но ведь чем-то они руководствуются, когда так поступают с нами? – почти неслышно спросил Г'Ран.
– Да, чем-то руководствуются, – кивнул отец. – Вот только мы не знаем, чем. Может, они и правы, сынок. Может, для блага ареала и остальных драконов меня нельзя было допускать к гиперфизике, а тебя – к космосу. Может быть...
– Так сказали бы честно! – выпалил Г'Ран. – Я бы понял! Но так-то зачем?!
Он не выдержал, сел на пол, по-детски скрутился в клубочек и заплакал. М'Рат присел рядом с сыном, положил ему руку на плечо и замер. В глазах взрослого дракона тоже трепетали слезы. Как бы он хотел помочь своему мальчику. Но не мог. Знал, что поделать ничего уже нельзя. Г'Ран, конечно, попытается оспорить приговор комиссии, да только вряд ли у него выйдет. Сколько М'Рат в свое время бегал по инстанциям, как умолял, как пытался доказать, что способен стать ученым. Его просто не слышали. Как не услышат теперь его сына.
На следующий утро мрачный Г'Ран все-таки заставил себя полететь на озеро, у которого договорился встретиться с Р'Саной. Ждал девушку полдня, но она так и не прилетела. Зеленый дракон только горько улыбнулся, прекрасно понимая происходящее. По мнению любимой, он отныне неудачник и не достоин ее внимания. Наверное, это даже к лучшему, Г'Ран сейчас находился в таком состоянии, что мог наговорить лишнего. О чем потом, конечно, сожалел бы.
Несколько дней молодой дракон не выходил из своей комнаты, неподвижно сидя в углу и мрачно глядя в стену. Родители старались не тревожить сына, давая ему немного придти в себя. Самым страшным для Г'Рана было то, что, кроме него самого, всю их детскую группу при летной школе отправили учиться в столичную академию. Они станут пилотами, они уйдут в космос, а он останется земляным червем. Бывшие друзья оказались вовсе не друзьями, ни один не пришел, ни один не посочувствовал, ни один не сказал доброго слова. Понятно, в их глазах он теперь изгой, ничтожество. Г'Ран понимал их, но ему было больно. Очень больно, очень горько и очень одиноко.
Еще через несколько дней случилось страшное. Для него страшное. Со стороны происшедшее выглядело даже смешно. Г'Ран в одиночестве летал по любимым местам, понемногу успокаиваясь и размышляя о том, что ему делать дальше. Сам того не заметив, он полетел к маленькой, красивой полянке, на которой любил бывать с Р'Саной. И нашел ее там. Но не одну, а с М'Реном Диспетом, председателем комиссии. Парочка занималась тем, чем испокон веков занимаются мужчина с женщиной, оставаясь наедине. Г'Рану от этой картины перехватило дыхание и он замер.
Довольно долго юноша стоял не двигаясь, пока наблюдателя не заметила Р'Сана. Девушка не застеснялась, а наоборот, насмешливо оскалилась. Именно в этот момент молодой дракон узнал, что такое драконья ярость. Не рассуждающая, рвущая душу, заставляющая совершать поступки, о которых потом жалеешь годами. Но одновременно что-то удержало его на месте, не дало броситься на соперника и глупо погибнуть. Бывшему ареал-вождю хватило бы одного движения, чтобы прикончить семнадцатилетнего юнца. Г'Ран не кинулся, он сумел обуздать свою ярость, превратив ее в холодный и жестокий гнев, после чего молча ушел.
– Сперва они забрали у меня мечту, а теперь и любовь... – мертвым голосом сказал он отцу, вернувшись домой. – И этого я им не прощу.
А тому стало страшно от увиденного в глазах сына. От рвущейся из этих глаз боли. От отчаяния и гнева. И еще одно увидел там М'Рат Эрхес. Решимость. Г'Ран на что-то решился, окончательно решился. Но на что? Не дай Создатель, он...
– Нет, папа, нет, – понял его тревогу молодой дракон. – Этого я не сделаю. Я поступлю по-другому. Я поступлю так же, как в свое время поступил Т'Сад Говах.
– Духу-то хватит? – спросил отец, буквально падая в кресло. – Ведь это значит отказаться от дома и родины навсегда. А если хоть на короткое время вернешься, то тебе станут плевать вслед и обзывать предателем. Подумай, сынок. Стоит ли оно того?
– Духу? Хватит! – отрезал Г'Ран. – А стоит ли? Не знаю. Но сколько можно надо мной издеваться?! Сперва мечта, а потом любимая. За что? Не должно так быть, папа. Слышишь, не должно!
– Не должно, сынок... Но есть, и ничего с этим не поделаешь.
– Да, здесь я ничего не могу поделать, – холодно сказал молодой дракон. – Здесь. А раз так, мне здесь не место! Не хочу я больше.
– Не буду тебя отговаривать... – грустно сказал М'Рат. – Я сам в свое время много думал об этом. Но не хватило решимости порвать со всем разом. А потом встретил твою маму...