Страница 8 из 93
Итак, за работу! Около пяти десятков писем ожидают королеву на серебряных подносах: в основном это разнообразные ходатайства, прошения, жалобы и приглашения. Фрейлины королевы, ее секретари и соответствующие служащие отвечают на них. Личная переписка (то есть письма родных и друзей) остается, разумеется, для всех закрытой: на таких конвертах ставится внизу в левом углу особый шифр, состоящий из двух букв и одной цифры. Одна из бывших секретарш королевы вспоминает, какого рода послания в основном получала государыня: «Там встречались патетические письма от людей, находившихся в отчаянном положении. Много было писем от детей с вопросами типа: «Часто ли вы ели овсянку, когда были маленькой?» Были и просьбы о разрешении на «вступление в брак» с королевскими собачками, предложения изобретений, петиции, послания от сумасшедших и множество писем от людей, искавших любой повод, чтобы получить ответное послание на бланке дворца…»
Все письма, затрагивающие вопросы политики или управления государством, передаются в соответствующие государственные департаменты и ведомства; письма от детей передаются в руки одной из дам-ком-паньонок для ответа. Существует множество писем, в которых содержатся разнообразные просьбы: попить с королевой чаю (исключено), посетить королевские конюшни (открыты для широкой публики в среду и четверг после полудня), а также обращенные к королеве просьбы об участии Ее Величества в церемониях открытия школ, больниц, церквей, мэрий, заводов; просьбы о том, чтобы Ее Величество почтила своим присутствием праздник, торжественный обед, гала-концерт, спектакль, банкет, спортивные состязания, художественную или сельскохозяйственную выставку; просьбы о том, чтобы Ее Величество стала дамой-патронессой сиротского приюта или дома престарелых. Разумеется, только очень немногие из этих просьб благосклонно принимаются и не получают вежливого отказа.
Елизавета II редко отвечает на письма собственноручно. Однако она не любит и диктовать ответы на письма, а предпочитает дать краткие указания одному из секретарей о том, что она хотела бы сказать, и позволяет другим писать, диктовать и даже ставить ее подпись вместо нее. Только самые важные послания королева пишет сама или перечитывает и правит уже составленные секретарями письма. Свои личные письма она пишет сама в лучших традициях своего отца, который из Сандрингема руководил всем процессом управления королевством. Черчилль, получавший от своей государыни почти всегда написанные ею собственноручно письма, казалось, был от этого в восторге. С тех пор как на нее возложили корону, Елизавета использует для писем белую бумагу с красным королевским вензелем, раньше же на такой же белой бумаге был напечатан адрес королевской резиденции, где сейчас живет королева-мать, и сделана была эта надпись краской зеленого цвета. Корреспонденция членов королевского семейства обязательно заказная, иначе письма рискуют попасть в руки коллекционеров, что, кстати, уже случалось.
Утром большую часть времени Елизавета посвящает чтению документов и бумаг из так называемых «боксов» (то есть чемоданчиков), ежедневно доставляемых на автомобиле из различных министерств во дворец. Чемоданчики эти сделаны из красной или черной кожи: в красных содержатся телеграммы и секретные отчеты о деятельности Форин Оффиса, то есть министерства иностранных дел, в черных — документы парламента. Королева лично должна их прочитывать ежедневно; это чтение занимает около двух часов. Чемоданчики, содержащие донесения послов и генерал-губернаторов, постановления правительства и указы о назначениях на различные должности, повсюду следуют за Елизаветой, которая должна ежедневно скреплять эти документы своей подписью. Эти чемоданчики могли бы вдохновить какого-нибудь драматурга на создание пьесы в духе Ионеско, где они бы превращались для государыни в орудие пытки, в видения из ночного кошмара, в чудовищ, преследующих ее постоянно. Итак, находится ли королева в Букингемском дворце, или в отпуске, или путешествует, она никогда не может избавиться от этих чемоданчиков, к которым даже ее супруг не имеет доступа.
Одно из главных удовольствий для Елизаветы состоит в том, чтобы попытаться застать врасплох своих министров, проверить, внимательно ли они прочитали все государственные депеши. Колвилл рассказал, какую досаду испытал Черчилль, застигнутый, так сказать, на месте преступления: «Я получил чрезвычайно важную телеграмму от нашего посла в Багдаде… Я положил ее поверх стопки всех бумаг в чемоданчик Уинстона и приложил к ней небольшую записочку… Но он отложил все дела, сказав мне: «Принесите мне все это в субботу или в воскресенье. Сейчас это займет слишком много времени». Я опять попытался в течение уик-энда заставить его прочитать эту телеграмму, но у него были другие дела. И вот во вторник во время аудиенции Ее Величество спрашивает: «Что вы думаете о той чрезвычайно интересной телеграмме, что пришла из Багдада?» Он был вынужден признать, что не читал ее. Он вернулся просто в бешенстве. Ведь королева поймала его на ошибке».
В одном из министерств правительственный чиновник, составляющий официальные бумаги, допустил однажды серьезную ошибку, которую его непосредственный начальник, заместитель министра, а затем и министр пропустили. И только когда документ дошел до королевы, которая должна была его парафировать, ошибка была обнаружена и исправлена. Означенный документ был возвращен в министерство с собственноручной правкой Ее Величества.
Гарольд Вильсон тоже несколько раз попадал в затруднительное положение. «Очень интересна эта ваша идея возвести новый город в районе Блетчли», — как бы между прочим заметила королева во время одной из аудиенций. Премьер-министр побледнел как полотно. Он тогда впервые услышал о проекте создания города, сегодня известного под названием Мильтон Кейнз, в Бакингемшире. Этот проект был изложен в докладе одного из правительственных комитетов, королева уже успела его изучить, а Вильсон рассчитывал прочесть только в следующий уик-энд. «Я советую моему преемнику хорошо исполнять свои обязанности, — сказал он двенадцать лет спустя в речи, в которой объявил о своей отставке, и шутливо добавил: — А также знакомиться со всеми депешами и всеми докладами прежде, чем отправиться на аудиенцию к королеве, а не откладывать их на уик-энд, иначе он будет чувствовать себя как ученик, не выучивший урок».
Один журналист написал, что «спокойный, но проницательный взор» королевы будто бы говорит: «Я сделала все от меня зависящее, а вы?» Тщательность, с которой она читает документы, а также ее природное внимание делают королеву необычайно тонкой и чуткой зрительницей, наблюдающей за всем, что происходит на политической, управленческой и социальной сценах. Это качество, например, в полной мере проявилось в период трудностей, возникших в связи с односторонним провозглашением Родезией независимости, когда премьер-министр Ян Смит, бунтарь и смутьян, попытался уклониться от участия в приеме, даваемом во дворце, укрывшись в «Гайд-парк-отеле», чтобы там в спокойной обстановке насладиться хорошим бифштексом. Королева, заметив его отсутствие, послала за ним одного из высокопоставленных чиновников, возложив на него миссию привести Смита во дворец.
Первым посетителем, допускаемым в кабинет королевы (на втором этаже северного крыла, окнами на Грин-парк), является ее «серый кардинал», и сегодня эти функции возложены на ее личного секретаря Робина Джанврена. Его роль состоит в том, чтобы организовывать королевские визиты как в самой Англии, так и за рубеж, составлять речи, управлять королевскими архивами, штатом секретарей дворца, канцелярией и пресс-службой. Этот человек пользуется огромным влиянием: он согласовывает вопросы, связанные с расписанием королевских визитов и встреч, следит за тем, чтобы королева была превосходно информирована в любой области, и потому требует отчетов от всех министров. Функции личного секретаря в данном случае тесно переплетаются с функциями советника. О лорде Стамфордеме (Стамфордхеме), верно служившем в этой должности Георгу V, монарх в конце жизни сказал: «Он научил меня быть королем».