Убийца

Тони наклонился вперед, качая ногой туда-сюда.

— Подожди, не делай этого,— взволнованно пробормотала я.— Закончи рассказ. Я хочу знать, что же было потом.

Тони посмотрел на меня, и мягким голосом продолжал:

— Я бросил его в туалет. Это был единственный способ, которым я мог убить мышонка. Я не мог свернуть ему голову, поэтому понимал, что только так я могу избавиться от него. Зверек был почти мертв, и я думал, что делаю это только для его пользы, избавляю его от несчастного существования. Но перед тем, как мне удалось избавиться от него, это безволосое, крохотное создание начало биться у меня в руках. Это была паника, попытка избежать своей участи, как будто он понимал, что происходит.— Тони остановился, смахивая слезы с глаз.— Точно так же Даггетт. Он все понял. Я не могу забыть выражения глаз Даггетта. Они преследуют меня каждый день. Даггетт все знал, обо всем догадался. А мне это и было нужно. Я этого и хотел. Я радовался, что он знает, кто я такой, и что жизнь его не стоит и двух центов. Но мне кажется, что он не особенно и волновался. Он был алкоголик и бродяга, погубивший стольких людей. Он должен был умереть. Ему следовало радоваться смерти. Я вытаскивал Даггетта из его несчастного существования.

Тони замолчал, сделав глубоким выдох; потом подвел итог:

— Вот так, по крайней мере, все и произошло. Но с тех пор я не могу спать. Меня мутит от всей этой истории.

— А Билли? Как я поняла, он обо всем догадался, увидев тебя на похоронах.

— Да. Это была судьба. Билли ни слова не сказал о Даггетте, но он почувствовал, что может получить часть денег, если будет держать язык за зубами. Я бы отдал ему и все деньги, но у меня не было никакого доверия к этому человеку. Вы бы только видели его: постоянно озирающийся, угрюмый. Я понимал, что Билли начнет на следующий же вечер болтать о том, что ему известно, и обо мне в том числе.

Край ниши, в которой мы находились, мало-памалу, прогибался, а руки я держала так крепко, что они онемели, и казалось, что их уже невозможно будет расцепить. Положение, в котором мы сейчас находились, было совершенно критическим, я не видела никакого выхода из него и понимала только одно: нельзя прекращать разговор.

— Я тоже однажды убила человека,— сказала я, вызывая в памяти тот случай, но большего выдавить из себя не могла. Мне даже пришлось стиснуть зубы, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу и снова запрятать их глубоко внутрь. Меня удивило, что по прошествии столь длительного времени мне было по-прежнему больно вспоминать об этом.

— Из-за чего?

Я покачала головой:

— Самооборона, но смерть есть смерть.

Тони мягко улыбнулся:

— Ну в таком случае мы можем сейчас вместе прыгнуть вниз.

— Забудь об этом. Я и сама не собираюсь делать этого, и тебе не позволю. Тебе всего пятнадцать лет. Есть и другие варианты.

— Я так не думаю.

— У твоих родителей есть деньги. Они смогут нанять Мэлви Бэлли, если захотят. Это хороший адвокат.

— Мои родители погибли.

— Ну тогда Уэстфоллы. Ты же знаешь, что я их имела в виду.

— Но Кинзи. Я убил двоих человек, поэтому для меня — это самый лучший выход. Как жить дальше с таким грузом?

— Так же, как живут все убийцы в этой стране,— энергично заверила я.— Ну, если Тэд Банди жив, то почему нужно погибать тебе?

— А это кто?

— Неважно. Главное, что он совершил гораздо больше злодейств, чем ты.

Тони на минуту задумался.

— Это не отговорка. Я убил так жестоко, поэтому для меня нет другого выхода.

— Выход есть. Мы его найдем.

— Вы можете оказать мне услугу?

— Конечно. Что ты хочешь?

— Вы можете передать привет моей тете? Я хотел написать ей записку, но у меня не было возможности.

— К черту, Тони! Прекрати об этом! У твоей тети и так много проблем.

— Я знаю,— согласился мальчик.— Но у нее есть дядя Феррин, и все будет хорошо. Они все равно никогда не знали, что со мной делать.

— Ну, я вижу, ты все хорошо продумал и обо всех вспомнил.

— Конечно. Я много читал о самоубийствах, это совсем не трудно. Дети постоянно это делают.

Я опустила голову, обессиленная и почти не способная возражать ему, но наконец сказала:

— Послушай, Тони. Все, о чем ты говоришь, глупости, и все это не имеет никакого смысла. Ты не можешь себе представить, какой ничтожной казалась мне жизнь в твоем возрасте. Я постоянно плакала, чувствовала себя несчастной. Я была уродлива. Я была чувствительна. Я была одинока. Я сходила с ума. Мне казалось, что так будет всегда и мне никогда не удастся покончить с такой жизнью. Но я не сумела ее изменить. Жизнь тяжела. Она причиняет много боли. Ну и что? От этого становишься только выносливей. Ты пройдешь через все это и сможешь жить. Клянусь перед Богом.

Тони отрицательно покачал головой, напряженно глядя на меня:

— Не думаю. Может, кто-то и сможет, но не я. Я слишком глубоко увяз. Не могу больше это выносить. С меня хватит.

— Тони, у каждого из нас бывают моменты, когда кажется, что нет сил выносить эту жизнь, но потом наступают светлые дни. Счастье переменчиво, как и все остальное. Подожди немного. Есть люди, которые любят тебя. Люди, которые помогут.

Он снова не согласился со мной.

— Не могу. Я принял для себя это решение, и я должен его исполнить. Тетя поймет меня.

Я начала терять терпение.

— Ты хочешь, чтобы я сказала ей об этом? Что ты решил улететь отсюда, потому что принял свое гадкое решение?

По лицу Тони скользнула тень сомнения.

— Ты хочешь, чтобы я сказала Рамоне, как мы сидели вот так с тобой, болтая, и мне не удалось отговорить тебя от этого безумства? Я не позволю сделать это. Ты же разобьешь сердце Рамоны.

Тони разглядывал носки ботинок отрешенным взглядом, лицо его покраснело, как бывает всегда, когда мальчишки хотят скрыть слезы.

— Она переживет это. Расскажите ей, что я наделал, и она поймет. Я люблю ее, но это моя жизнь.

Минуту я молчала, раздумывая, о чем еще говорить, что препринять.

Лицо Тони просияло, он поднял указательный палец:

— Чуть не забыл. У меня есть подарок для вас,— он повернулся, отслонившись от светильника, что заставило меня крепко стиснуть мальчика. Он засмеялся: — Не бойтесь, мне нужно только залезть в задний карман джинсов.

Я наблюдала, что он делает. На его ладони лежал мой пистолет 32-го калибра. Тони протянул мне оружие так, что оставалось только забрать его. Но для этого мне бы пришлось ослабить руки, которыми я держала мальчишку.

— Ну, хорошо. Я положу его рядом,— вошел он в мое положение, положив пистолет в нише, за светильником, к которому я прилипла насмерть.

— Как тебе удалось украсть его?

— Так же, как я сделал все остальное,— хорошо обдумав. Вы оставили домашний адрес на визитке, которую дали тете Рамоне. Я отправился по этому адресу на своем велосипеде и стал ждать, когда вы вернетесь домой. Я был намерен представиться вам и вести себя, как все воспитанные дети с хорошими манерами и аккуратными прическами. Сама невинность. Я не знал, какой информацией вы владеете, и надеялся сбить вас с толку. Я увидел вашу машину, она почти остановилась, но потом вы передумали и снова помчались куда-то. Мне пришлось сильно поработать педалями, чтобы не упустить вас из вида. А когда я увидел, что машина припаркована на пляже, то решил воспользоваться случаем и проник в нее.

— Из него ты убил Билли?

— Да. Он очень удобный, маленький, и с ним легко обращаться.

— А откуда ты узнал о самодельном глушителе?

— От пацанов в школе. Я еще могу сделать маленькую бомбочку,— Тони вздохнул.— Пора. Время пришло.

Я взглянула вниз. Совсем стемнело, но горели уличные фонари, освещая тротуары. И здание напротив было освещено, как киностудия. Два человека на противоположной стороне улицы видели нас, но они не понимали, что происходит. Шутка? Трюк? Киносъемки? Сердце у меня снова забилось, в груди появилось стеснение и боль.

— Я устала,— призналась я.— Я хотела спуститься вниз, но мне нужна твоя помощь. Дай мне, пожалуйста, руку.