Инстинкт № пять

К своему стыду, ничего этого Август не слышал, он узнал все это лишь некоторое время спустя.

— Я вижу, что вас, дорогой Август Боувсма, ждет удивительная судьба, — сказал Хейро, поднимая бокал «Феслау», — но берегите свой дар. Не повторите моей истории. Ведь скоро двадцать лет, как я потерял почти все, что умел. Эта проблема стоит перед каждым, кто пытается изменить ход вещей. А вы, я вижу, как раз из таких. Осторожнее обращайтесь с собственным даром.

— Наверное, проблема в том, — предположил юноша, охотно подхватывая тему, о которой уже не раз размышлял, — что нужно тратить свой дар только на добрые дела. И не помогать злу.

— Ну, это было бы слишком простым решением, — отпил Хейро из бокала, — все гораздо сложнее. И не стоит навязывать миру наше деление на зло и добро — он неделим.

После чего Хейро спросил, каков его метод.

Август ответил, что проникает мысленно в суть и ход вещей через эхо, которое рождается в нем, если удается попасть в такт, в тон, в резонанс с колебанием предмета ли, человека…

— Это редкий дар ясновидения, — сказал Хейро, — до вас, дорогой Август, это умел делать только один американец, Кайс, но только лишь в состоянии сна. Проснувшись после транса, Кайс ничего не помнил из своих ответов. И вообще, по жизни был весьма глуповат. Но во сне это был устрашающий гений.

— Я советую вам, — продолжил Хейро, — изучить, и серьезно, пределы своей силы. Понять ее цель и предназначение. И отказаться от карьеры гастролера-медиума. Не ищите ни денег, ни славы. Я чувствую, вы способны перевернуть мир.

— Но на моих руках больная мать и отец, потерявший работу… Я весьма стеснен в средствах и нуждаюсь в деньгах.

— Оставьте ваши тревоги, молодой человек. Дайте-ка вашу руку. О, у вас замечательная рука… мне кажется, — оживился Хейро, — Август! Ей-богу! Вы вернули мне дар хироманта! Надолго ли?

Он впился взором в линии судьбы, и глаза провидца помертвели:

— О, я ясно вижу — вас ждет скорое богатство. И вы получите его от какого-то «медведя». Ого! Будет новая мировая война! Она продлится целых семь лет. Спасаясь от гибели, вы покинете Польшу. И ваш путь лежит прочь от Запада — на Восток, в Россию. Странно, но дальше все покрыто сплошным мраком. Зато, увы, конец хорошо виден… мм-да, ваш дар, Август, принесет вам огромную власть над людьми, пока вас не остановит, не остановит…

Тут Хейро замолчал.

— Кто? Что остановит? — встрепенулся Август, заметив, что внезапное возбуждение провидца прошло и тот обмяк, в изнеможении откинувшись на спинку стула, как лайковая перчатка, из которой вынули руку.

— Не знаю, речь идет о вашей смерти, — ответил медиум и, помолчав, вдруг попросил ручку и листок бумаги.

— Быстрее, быстрее, — торопил он, — может быть, эхо осталось в руке. Такое уже бывало.

Ручка у юноши нашлась, а вот блокнот, как назло, остался в купе.

Тут на удачу подошел официант и протянул счет.

Хиромант жадно схватил листок и стремительно написал острыми буквами прямо поверх цифр, раздирая бумагу: пока змея не ужалит зеркало. И жирно подчеркнул загадочную фразу.

Затем внимательно перечел написанное про себя, пожевал мертвыми губами и сказал, вдруг переходя на «ты»:

— Дорогой Август, тебе угрожает змея в зеркале!

— В каком зеркале? Что за змея? — потерялся тот от обилия загадок.

— Увы, я не знаю. Сейчас я выступаю не как хиромант-ясновидец, а как оракул. Оракул не знает, почему он говорит так или иначе. Языком оракула к человеку обращаются боги. Это они знают, что говорят.

Хейро перечитал свои слова:

— Пророчества приходят в голову в символической форме. И понять их непросто. Вспомни центурии Нострадамуса — все они записаны в сновидческой форме. Темным слогом.

— И все же как понимать эти слова о змее и зеркале? — спросил Август умоляющим голосом. — Помогите. Ведь разговор идет о моей смерти. А если я буду что-то заранее знать, я смогу ее избежать и выбрать другой час уже по своей воле!

Трагический пыл юноши заставил Хейро усмехнуться: э-хе-хе… юность никогда не сможет смириться с мыслями о своем неизбежном конце. Смирение перед смертью — удел зрелого сердца.

Август заказал еще один бокал «Феслау».

Хейро пригубил вина и снова оживился.

— Попробую ответить, — сказал хиромант, вновь царапнув взглядом странную фразу на ресторанном листочке. — Твоя смерть, молодой человек, скрыта в связке двух слов — «змея» и «зеркало». Змея — древний знак смерти от яда, зеркало — тоже атрибут смерти, ведь именно зеркальцем врач определяет, жив человек или нет, когда подносит к губам: запотело? Или дыхания уж нет? Да! Вот оно! Я вижу его сквозь завесы времени. Это маленькое круглое зеркальце в простой оправе. Оно спрятано на самом дне плетеной корзинки с гостинцами, которую несет в правой руке маленькая девочка в бархатной красной шапочке через лес.

— Как это все понимать? — опешил Август: сумма загадок росла с каждым шагом в глубь пророчества, а не уменьшалась!

— Не знаю, мой друг. Прямые вопросы всегда бессмысленны. На истину лучше всего нападать сзади, по-волчьи. Но если глядеть искоса, если кружить по самому краю прорицания, то это можно, пожалуй, истолковать так: твоя смерть, Август, зависит от маленькой девочки. Твоя смерть родилась вместе с ней. Ваши судьбы сплелись. И хотя она — твой конец, она сама почти беззащитна и планида ее безрадостна. Ведь она совершенно одинока в лесу собственной жизни. Она идет по волчьей тропе, и ей тоже угрожает гибель. И ей нечем защитить себя. Все ее богатство — плетеная корзинка с гостинцами для больной бабушки.

— Но почему она преследует меня?

— Она вовсе тебя не преследует, Август, — отвечал ему медиум, — она идет своим путем через лес. Она ничего не знает о твоей смерти, которая прячется в ее маленьком зеркальце на дне сумочки из ивовых прутьев. Ведь там таится твоя, твоя смерть, а вовсе не ее. И малютке не дано ее разглядеть. В своем зеркальце она видит только свое отражение. А вот ты бы увидел змею. Свою участь! Тебе предназначенную. Пеструю ленту. Ядовитую корону, которой судьба увенчает твою голову.

Настойчивость юноши стала утомлять Хейро, и в голосе старика прорезалось раздражение:

— Смерть ждет, а не преследует!

Хейро продолжал говорить загадками.

— Она всегда впереди, в будущем человека, а не сзади. Она выжидает, чтобы положить предел твоей силе, которая уже бросила вызов миру. Все очень просто, мой друг. Девочка с корзинкой в руке — это камень, который летит в твою голову. Камень возмездия. Недаром сказано в Священном Писании — пифию и ясновидящего побей камнями. Ты будешь отравлен. Да-да, Август, отравлен ядом змеи. Ты думаешь, что можно безнаказанно раздирать завесу Парокет? Ты думаешь, что за свой дар не станешь расплачиваться? Как ты наивен, Август. Даже шумеры запрещали магию в личных целях. А ты катишь в Вену, чтобы подзаработать на чьей-то пропаже. Ты хочешь с выгодой для себя исправить кривизну мировой линии. У них это тяжкое преступление каралось смертью, как попытка осквернить мир. В общем, выводы делай сам.

Действие вина вновь ослабело, а вместе с ним ослабел и взгляд великого хироманта.

— Но, — пылал Август, — если я встретил вас в поезде, а вы — вдруг! — обрели вновь свой дар ясновидца. После стольких лет обрели! Чтобы предупредить меня об опасности. Значит, это тоже позволено свыше? Значит, мне — через ваши слова — дан шанс отменить приговор. Разве я не прав?

— С первого взгляда именно это решение приходит в голову, мой друг. Да, если через меня попущено откровение, следовательно, наша встреча согласна с волей неба. И все же я бы не стал спешить с выводами. Почему вдруг именно сегодня ко мне на час вернулся дар ясновидца? Одним словом, Август, смысл нашей встречи может быть совершенно иным: даже зная все, ты ничего не в силах отменить! Это просто смех неба над провидцами. Смех Немезиды.

— Нет! Я буду бороться, — пылко воскликнул юноша. Его щеки пылали пунцовым румянцем огня.