Страница 93 из 179
Лорды и рыцари не потратили много времени, чтобы вынести обвинительное заключение. Трассел сообщил ужасный приговор, причитающийся изменникам: Деспенсера должны были повесить как вора, четвертовать как предателя, обезглавить за нарушение приговора об изгнании, «а также, поскольку вы всегда отличались неверностью и порождали раздоры между государем нашим королем и глубоко почитаемой государыней королевой, ваш живот будет вспорот, и внутренности сожжены». Таково было обычное наказание за измену, однако предусматривались и новшества, до поры до времени не объявленные.
«Иди же навстречу своей судьбе, предатель, тиран, отступник! — яростно добавил Трассел в заключение. — Получи по заслугам, изменник, негодяй, преступник!»
Ликовала ли Изабелла открыто, видя падение своего давнего врага? Или сидела с ледяным непроницаемым выражением лица? Нам это неизвестно — ни в одной летописи не упоминается ее реакция. Но лорды и простолюдины, присутствовавшие при оглашении приговора, не скрывая своих чувств, кричали: «Изменник! Отступник! Изменник!»
Сразу же по окончании суда осужденному надели на голову венец из крапивы, грубо выкололи на теле стихи из Писания о дерзости и возмездии,[113] а потом «протащили в клетке по улицам Херефорда, под звуки труб и рожков; затем его доставили на рыночную площадь, где собрались все жители», жаждавшие его крови. Королева вместе с Мортимером наблюдала{1243}, как Деспенсера раздели донага, вздернули, надев петлю на шею, потом, полузадушенного, привязали к высокой лестнице, пятидесяти футов в высоту,
«так что все могли его видеть; а рядом разожгли большой костер. Когда его связали таким образом, то отрезали у него половые органы, поскольку он был еретик и содомит, и виновен в противоестественных делах, как говорили, даже с самим королем, чью привязанность он отвратил от королевы. После того отрезанные части бросили в огонь и сожгли. Нам рассказывали, что поначалу Деспенсер все переносил с великим терпением, прося прощения у тех, кто находился рядом, но затем ужасный, нечеловеческий вой вырвался из его уст».
Кастрация Деспенсера была, видимо, личной местью Изабеллы — и это наказание в общем мнении было самым подходящим за его преступления.
«Затем ему вспороли живот, вырезали сердце и внутренности и также бросили в огонь, поскольку сердце его было лживым и предательским, и он давал предательские советы королю, причинив позор и поношение всей стране, и довел до гибели величайшего из лордов Англии. И он еще побуждал короля не видеться с женою. Когда все прочие части его утробы были уничтожены, сэру Хьюго отрубили голову и отправили в Лондон. Тело его затем четвертовали и разослали по одной части в четыре самых больших города Англии».{1244}
Вместе с Деспенсером был повешен, на десять футов ниже, Саймон из Рединга.{1245} После казни Изабелла с Мортимером отправились на пир, чтобы отметить свой триумф.
Теперь Сюррей поторопился примириться с Изабеллой; как он этого достиг, источники не сообщают. Он остался единственным из знатных сторонников Эдуарда, ухитрившимся сохранить жизнь. Найтон утверждает, Изабелла якобы решила извести весь род Деспенсеров «с корнями и ветвями», чтобы не допустить возвышения никого из Деспенсеров в будущем — но это явное преувеличение, поскольку двух сыновей Деспенсера оставили в живых. Старший из них, также звавшийся Хьюго, оборонял замок Каэрфилли против войск королевы, тем не менее он был прощен всего лишь спустя два месяца после его падения, и впоследствии его наравне с другими баронами призывали в Парламент. Его младший брат Эдвард сделал выдающуюся военную карьеру. Вдову Деспенсера Элинор де Клер заключили в Тауэр 17 ноября{1246} по приказу королевы; там она провела два года, после чего ей были возвращены ее земли, а это доказывает, что Изабелла недолго питала мстительные чувства к женщине, причинившей ей столько горя. Пятеро дочерей Деспенсера были отправлены в монастыри, пока их мать находилась в Тауэре; три из них впоследствии стали монахинями, одна вернулась к мужу, сыну Арундела, а последняя вступила в выгодный брак с наследником Томаса Беркли.{1247}
«Так королева вернула себе все королевство Англию». Хотя поначалу сторонников у нее было мало, они из любви к ней «действовали дерзко и храбро» и, получив подкрепление от множеств, стекавшихся под ее знамена, «победили такую могучую страну, как Англия, вопреки королю и всем его людям»,{1248} Успех предприятия был также обусловлен всеобщей ненавистью к Деспенсерам{1249} и горьким разочарованием, накопившимся за годы неумелого правления Эдуарда. Большинство епископов стало на сторону королевы, деловые круги Лондона поддержали ее, а короля оставили все его служащие.
Изабелле удалось осуществить первое успешное вторжение в Англию со времен норманнского завоевания 1066 года, оно же стало и одним из наиболее успешных переворотов в английской истории. «Так завершилось это отважное и благородное предприятие; и королева Изабелла отвоевала все свое королевство и уничтожила своих врагов, чему единодушно радовалась вся страна».{1250}
Орлитон передал Большую печать королеве 26 ноября в Херефорде.{1251} Как только этот полезный предмет был ей вручен, она начала править от имени мужа и издала много указов «от короля», или «от короля, по сведениям королевы»{1252}. Более того, хотя канцелярия находилась при королеве, ее документы помечались Кенилвортом, как если бы они создавались в канцелярии Эдуарда.{1253} Все это наводило на правление Изабеллы глянец законности. Со времен знаменитой Элеоноры Аквитанской, которая правила в отсутствие Ричарда I в XII веке, ни одна из английских супруг-королев не имела подобной власти.
27 ноября Ланкастер был назначен комендантом замка Кенилворт, и вскоре после этого по совету Орлитона Эдуарда перевезли в эту роскошную цитадель, где он и пребывал под вооруженной охраной, с Ланкастером в качестве сторожа. Похоже, что Кенилворт, который прежде был оплотом Симона де Монфора и Томаса Ланкастера, был выбран намеренно, поскольку в народном сознании этот замок неразрывно ассоциировался со сторонниками справедливой власти. Ланкастер выказал себя разумным тюремщиком, с королем обращались учтиво и почтительно, он «провел зиму в достаточно комфортных условиях, как подобает плененному королю».{1254}
Перед Изабеллой теперь встала сложная проблема — как поступить с мужем. Не было никаких сомнений, что после двадцати лет ужасающего произвола и тирании Эдуард II должен уйти со сцены. Однако он оставался королем, помазанником божьим, и было чрезвычайно важно, чтобы меры, предпринятые против него, воспринимались как законные. Со времени норманнского завоевания 1066 года не имелось никаких прецедентов по свержению английских королей, и не существовало установленной законом процедуры для этого. Однако было ясно, что большинство подданных Эдуарда более не желают терпеть его правление и хотят видеть на его месте сына. Точно так же было ясно, что достичь такой перемены невозможно, хотя бы отчасти не нарушая устоявшиеся конституционные принципы. Но альтернативный вариант — возвращение Эдуарда II к власти — был просто немыслим.
113
Брут; Леланд; Фрайд: «Тирания»; Холмс: «Осуждение». На миниатюре из одной рукописи, показывающей пребывание Изабеллы (в доспехах) и Мортимера с их войском в Герфорде на заднем плане изображена казнь Дсспенсера (BL Royal MS. 15 EIV f31bv).