Страница 76 из 179
В наши дни, конечно, многие похвалили бы Изабеллу за то мужество, с которым она вырвалась из пут невыносимого брака, и увидели бы в связи с Мортимером способ самоутверждения и желание взять собственную судьбу в свои руки. Но мы не можем применять современные мерки, судя о поступках человека, жившего 700 лет назад. Изабелла должна была понимать, что рискует навлечь на себя осуждение общества в целом и, идя наперекор обычаям своего века, обретет на этом пути только гибель.
Хотя Изабелла и Мортимер отнюдь не выставляли свою любовь напоказ, окружающим вскоре должно было стать ясно, что их объединяет нечто большее, чем политический союз; впрочем, оба однозначно являлись жертвами Деспенсеров, и обоих вела вперед решимость отомстить и желание вернуться на утерянную высоту.
Английские хронисты того времени до обидного скупы на подробности связи между Изабеллой и Мортимером, они лишь молчаливо признают, что связь существовала. Например, Бейкер выражается эвфемистически: «в то время Мортимер впервые тайно вошел в личное окружение королевы». Он же и некоторые континентальные хронисты намекают, что Мортимер был не единственным мужчиной, разделявшим ложе с Изабеллой в Париже — но это, видимо, лишь отражение злонамеренных сплетен; если бы она действительно заводила любовников раньше, это непременно кто-нибудь прознал бы, и в дипломатических кругах пошли бы разговоры, как случилось потом с Мортимером.
Поэтому нам остается лишь строить предположения о характере личных отношений между Изабеллой и Мортимером. Он, по-видимому, обладал всем, чем был обделен Эдуард II: сильный, мужественный, выраженно гетеросексуальный, энергичный, отважный до дерзости и решительный. Легко можно понять, почему он так привлек Изабеллу и отчего, пав в его объятия, она не могла больше испытывать к мужу ничего, кроме глубокого отвращения. Брак Мортимера был в свое время заключен явно по взаимной склонности, в нем присутствовали и общие интересы, и физическое удовлетворение{993} — но он вот уже три года жил в разлуке с женой.
Возможно, поначалу Мортимер проник (или ему помогли проникнуть) в орбиту жизни Изабеллы по политическим причинам — если только он еще раньше не поддерживал с нею и ее друзьями в Париже тайных контактов. Но она была красивой, умной женщиной высокого рода, и, одетая во вдовий траур, представляла собой трагическую фигуру…
Позволив себе увлечься Изабеллой, Мортимер, конечно, отчасти руководствовался жаждой власти, но возможность соблазнить неприступную жену короля, который присудил его к ужасному наказанию и вынудил удалиться в изгнание, должно быть, показалась ему особенно сладкой формой мести, и это придало пикантности их связи. Кроме того, Мортимер, очевидно, охотно пользовался любой оказией, чтобы настроить Изабеллу против Эдуарда, и ему, пожалуй, было нетрудно убедить ее, что если она вернется к мужу, «тот [Эдуард] непременно убьет ее кинжалом либо иным оружием». Поэтому Изабелла решила никогда более «не допускать его на свое ложе».
Со своей стороны, Изабелла к двадцати восьми годам вытерпела много лет эмоционального и сексуального угнетения и с явной охотой поддалась этому сильному и страстному авантюристу, с которым ее многое объединяло. Его положение было таково, что он мог понять и ее отчуждение, и страх перед Деспенсером; более того, он был могущественным союзником, готовым защитить ее и принять решительные меры, чтобы улучшить ее положение.{994} Для Изабеллы лечь в постель с Мортимером вполне могло означать возмездие Эдуарду и его фаворитам. Таким образом, эта связь могла быть отчасти порождена стремлением к мести с обеих сторон.
Но союз Изабеллы и Мортимера был также контактом характеров и общих интересов. Оба они увлекались легендами артуровского цикла{995}, оба любили красивые предметы искусства и роскошь. Говорить о равенстве в этой паре, однако, нельзя. Мортимер во всех отношения доминировал над Изабеллой — вероятно, она зависела от него сексуально, а к тому же он был ревнивым собственником. Решения, похоже, принимал он, а она, в силу своего положения, лишь помогала воплощать их. Кажется также, что после первого периода их связи Изабелла вообще не рисковала спрашивать, что он делает, но охотно со всем соглашалась.
Современной женщине впору сделать вывод, что королева просто продалась — но в Средние века лишь отдельным женщинам удавалось обрести самостоятельность, и Изабелла, после всего, что ей пришлось выстрадать, испытала огромное облегчение, когда рядом с нею появился сильный и властный мужчина, поддерживающий ее замыслы.
Хотя говорили, что в личном общении Мортимер был накоротке с королевой, на людях оба, видимо, старались соблюдать осторожность. Но любой королевский двор — это гнездо сплетников, и слуги вполне могли разгласить весьма разоблачительные сведения. Не прошло и двух месяцев, как об их связи уже знали в дипломатических кругах, в том числе и в Англии. То, что они стали любовниками так быстро, говорит либо о вспышке внезапной страсти, либо о том, что определенная близость между ними существовала и ранее. Говорили{996}, будто Изабелла сомнительно отличилась, став единственной английской королевой, позволившей себе открыто жить во внебрачной связи, но на самом деле за сто лет до нее Изабелла Ангулемская, жена короля Иоанна, завела себе любовников, которых потом муж велел повесить на пологе ее кровати.
В нескольких средневековых источниках{997} утверждается, что брак венценосной четы рухнул в то самое время, когда Изабелла сошлась с Мортимером, а некоторые даже считают, что истинной причиной отъезда во Францию было желание Изабеллы встретиться там с любовником; но о наличии между ними какой-либо эмоциональной связи нет свидетельств до декабря 1325 года, а если бы что-то такое раньше существовало, то у королевы и ее любовника на протяжении многих лет почти не имелось возможностей для заигрывания. Возможно, Изабелла прежде поддерживала тайные контакты с Мортимером через посредников, но даже если и так, намного более вероятно, что их тогда объединяла общая цель — свалить Деспенсеров, а не какие-то интимные переживания. Чего мы никогда не сможем узнать — существовала ли между ними издавна невысказанная приязнь; но это, конечно, вполне вероятно.
Изабелла поддерживала регулярную связь (через своего слугу Гавейна Кордье) с мудрым и проницательным приором Истри, и в день Рождества Истри сделал несколько замечаний о ее ненависти к Деспенсеру в письме к архиепископу Рейнольдсу. Никто, писал он осторожно, не может быть любим всеми, и бывает, что человека не любят, даже если он не совершил ничего дурного и никого не обидел. Королева, добавил он, подчеркнула, что «никакое действительное или лживое, кем-то выдуманное обвинение не следует возлагать на нашего государя, короля Англии, и на любых его подданных».{998} За исключением, разумеется, Хьюго Деспенсера. Изабелла ясно осознавала, что народ поддержал бы любую попытку сбросить фаворита; но замашка на короля — совсем другое дело, и эту часть замысла пока хранили в полном секрете.
Повлиять на королеву в тот период мог не только Мортимер — к примеру, Ричмонд все еще пользовался у нее большим почетом. На Рождество, по настоянию Изабеллы, тринадцатилетний принц Эдуард в качестве герцога Аквитанс-кого принял «верность и оммаж» от Ричмонда, который согласился отдать юному Эдуарду все свои земли в Англии взамен 10 000 малых турских ливров из доходов Аквитании.{999} Эту сделку полагалось подтвердить и Карлу IV, и Эдуарду II, но в первую очередь это был союз между Изабеллой и Ричмондом, а также, возможно, способ добычи денег на подготовку вторжения.