Страница 140 из 179
Таким образом, существует немалая вероятность, что он не был самозванцем, и это была тайная встреча отца и сына — возможность для бывшего короля дать благословение своему наследнику, прежде чем удалиться в Ломбардию и жить там отшельником до конца дней своих. Либо Эдуард III обратился с просьбой о встрече, либо его отец предложил ее. Мы можем даже предположить, что он знал, что долго не проживет, и хотел в последний раз увидеть своего сына.
У Эдуарда III имелись все причины для того, чтобы держать в секрете существование отца: он не хотел, чтобы тот становился средоточием каких-либо заговоров ради его реставрации, хотя это было маловероятно; он не желал потерять лицо, так как публично осудил Мортимера в Парламенте за убийство Эдуарда; равно не хотел он и ворошить старые сплетни, которые могли повредить его матери. Именно по этой причине годовщину смерти Эдуарда 21 сентября по-прежнему ежегодно продолжали отмечать церковными службами на всей территории королевства вплоть до самого конца правления Эдуарда III.{1875}
Теперь же Эдуард занялся реабилитацией Малтреверса. Показательно, что примерно в 1339 году Эдуард дал Малтреверсу официальную службу во Фландрии. В 1342 году он позволил его жене Агнес Берфорд посетить его там и оставаться с ним, сколько она пожелает, «невзирая на то, что он изгнан из Английского королевства».{1876} Над Малтреверсом все еще висел смертный приговор за то, что он заманил Кента — и именно поэтому король не мог открыто выказать ему благосклонность либо простить его, но то, что он использовал его в качестве агента, доказывает, что он ценил его способности и желал его окончательной реабилитации.
В дальнейшем, в 1345 году, Малтреверс сдался Эдуарду в Слайсе по всей форме, сказав в свое оправдание, что он был осужден за подстрекательство к казни Кента, не быв выслушан, и просил позволения уехать домой. Тогда же в августе, в благодарность за то, что он отлично послужил Эдуарду во Фландрии, ему было дарована королевская охранная грамота для возвращения в Англию, чтобы предстать перед судом лично.{1877} Не удивительно, что он оставался во Фландрии, пока Эдуард продолжал использовать его на официальной службе. В 1351 году он вновь вошел в милость, был призван присутствовать в парламенте сообразно своему баронскому титулу и стал губернатором Нормандских островов. Когда парламент в январе 1352 года собрался в Вестминстере, он освободил Малтреверса от всех обвинений, выдвигавшихся против него, а в следующем месяце ему наконец-то вернули имущество и восстановили доброе имя.{1878} С этих пор он служил Эдуарду III верой и правдой до самой своей смерти в 1365 году.
В 1332 году, после реабилитации Малтреверса, Эдуард призвал Ранульфа Хигдена в Вестминстер со всеми его манускриптами и документами, «дабы тот пояснил ему некоторые детали». Король, очевидно, читал кошмарное описание, сделанное Хигденом, о том, как Эдуард II был убит раскаленным вертелом, и посчитал необходимым исправить запись надлежащим образом. Что бы ни было сказано на этой аудиенции, Хигден не сказал об этом ни слова. Равно как и не добавил ни слова более в свою хронику, хотя и прожил еще тринадцать лет.{1879}
Как повлияло на Изабеллу известие о том, что ее муж жив? Она могла почувствовать чрезвычайное облегчение, узнав, что не несет ответственности, даже косвенной, за его жестокое убийство. Ей, разумеется, захотелось бы выяснить, не забыл ли он ее и что теперь думает о ней. Нет доказательств тому, что они когда-либо вновь увиделись — хотя точно так же нет доказательств и противоположному. В конце концов, Эдуард ведь прошел Европу в скромном одеянии нищенствующего монаха. Ему было бы несложно проскользнуть незамеченным в Англию, чтобы взглянуть на жену, особенно если бы король самолично облегчил ему путь.
Однако Эдуард ныне обратился к богу и проводил жизнь в целомудрии и одиночестве. Во всяком случае, его более не интересовали женщины, и слишком много проблем было между ним и Изабеллой. Он мог не желать видеть ее, или решил напрочь расстаться с былой мирской жизнью. При отсутствии каких бы то ни было доказательств противного, вероятно, надежнее будет утверждать, что он никогда более не попадался на глаза Изабелле.
В декабре 1340 года Изабелла совершила один из своих редких визитов в Лондон, чтобы присутствовать в главном зале Вестминстерского дворца в Саутворке, когда король вручал Большую государственную печать новому канцлеру, Роберту Буршье.[155]
Вопреки мнению общества, 28 апреля 1342 года Эдуард сохранил за Мануэло де Фиески его английские бенефиции.{1880} Легко теперь понять, почему он так поступил.
Дипломатические переговоры с Францией зашли в тупик, и тучи войны сгущались. 26 января 1340 года на рыночной площади Гента Эдуард III торжественно предъявил права на титул и королевский герб короля Франции. Этим же летом его флот выиграл большую морскую битву при Слайсе в Голландии, разбив наголову флот Франции.
В ноябре того же года Изабелла была среди тех, кто приветствовал короля в лондонском Тауэре по его возвращении с континента. Она осталась там и после, чтобы отпраздновать вместе с ним его день рождения.{1881} Должно быть, примерно в это время Эдуард вернул Изабелле замок Лидс. Он принадлежал ей до самой ее смерти, а расходы по починке стен, которые начинали рушиться, она несла совместно с королем{1882}. В 1341 году Эдуард поставил условие, чтобы в часовне Лидского замка служили ежедневную мессу за благополучие его матери.
В тот же год Дэвид II и королева Джоан наконец смогли вернуться в Шотландию. Джоан к тому моменту исполнилось двадцать, она была «достойна и прекрасна», как и ее мать, но Дэвид пренебрегал ею ради любовниц, и брак их оставался бездетным.{1883}
27 февраля 1343 года парламент предоставил Эдуарду III средства на его военные расходы, равные по стоимости 30 000 мешкам шерсти, но все согласились, что земли королевы-матери должны быть освобождены от уплаты налогов, поскольку, в отличие от большинства знатных землевладельцев, она не заседает в Парламенте, и «было бы неразумно, чтобы особу, освобожденную и не призываемую в Парламент, обременяли сбором средств, им выделяемых».{1884}
В марте 1343 года Эдуард и Филиппа совершили паломничество к могиле Эдуарда II в Глостере.{1885} Не существует свидетельств о том, чтобы король бывал там когда-либо ранее, хотя гробница, по-видимому, была возведена в начале 30-х годов довольно быстро. Существует вероятность, что незадолго до этого в Чечиме умер реальный Эдуард II; его могли временно похоронить там, но затем его тело было тайно перевезено в Англию и погребено в глостерской могиле, откуда извлекли тело привратника. Сердце Эдуарда также, без сомнения, положили вместо сердца привратника, которое убрали из ларца, принадлежащего Изабелле.{1886}
Эдуард, вероятно, умер в 1341 году, когда Эдуард III выплатил Николино де Фиески сумму из расчета одна марка в день, плюс щедро оплатил расходы на путешествие в «различные земли за морем» с целью, которая было уклончиво описана как «определенные дела».{1887}
155
CP. «Справочник по британской хронологии». Стрикленд пишет, что это событие имело место в 1339 году и называет канцлера Робертом Бергершем — но канцлера с таким именем никогда не бывало, по-видимому, они имела в виду Роберта Буршье, который был назначен на эту должность в 1340 году.