Страница 18 из 48
В 1670 году Генриетта-Анна приехала в Англию навестить брата. Ее сопровождала молодая фрейлина Луиза де Керуай. Сраженный наповал Карл умолял сестру оставить ему девушку, но Генриетта-Анна отказалась, объяснив это тем, что обещала родителям Луизы привезти их дочь домой в целости и сохранности.
Через три недели Генриетта-Анна умерла. Карл был безутешен. Людовик XIV не преминул воспользоваться ситуацией. Решив, что не вредно было бы иметь своего агента в постели английского монарха, он повел дело так, что Луиза вернулась в Англию в качестве фрейлины королевы Екатерины.
На первых порах Луиза упрямо цеплялась за свою девственность, но в конце концов французский посол убедил ее пожертвовать честью ради блага Франции. Не исключено, что у нее зародилась надежда стать женой Карла, поскольку она интересовалась здоровьем королевы. Однако после «шутейной свадьбы» в Юстон-Холле в октябре 1672 года Луиза уступила. «В одну из последних ночей эта леди попала в постель короля, — свидетельствует Джон Ивлин, — и ее чулок вылетел из спальни, как это принято у сочетавшихся браком». Здесь вспоминается обычай выбрасывать чулки в толпу придворных, стоящих у спальни в первую брачную ночь, что символизирует осуществление супружеских отношений в полном объеме.
На сей раз в полноте этих отношений не могло быть никаких сомнений. Через девять месяцев Людовик XIV прислал свои поздравления по случаю благополучно выполненной миссии. Луиза получила титул герцогини Портсмутской и должность хранительницы опочивальни королевы, так что теперь она «не уступала в знатности прежним любовницам-герцогиням».
Карл называл ее «жизнь моя» и сказал как-то: «Я люблю тебя больше всего на свете». Говорили, что Луиза «поразительно хороша собой», хотя она слегка косила на один глаз. С характерным для нее грубоватым чувством юмора Нелл Гуин назвала Луизу «Косабелла», а через какое-то время, заметив, что она часто притворяется больной и готова разрыдаться по малейшему поводу, окрестила ее «Плакучей ивой».
Нелл насмешливо реагировала на спесивость Луизы, ее претензии на происхождение от старинного аристократического рода. «Коли она такая знатная, — говорила Нелл, — как же она унизилась до положения куртизанки?» Когда же Луиза надела траур по некой кузине-аристократке, Нелл на следующий день также появилась во всем черном. «Разве вы не слышали? — спросила она. — Скончался татарский хан».
Помимо земель и драгоценностей, которыми щедро наделил ее Карл, Луиза получила богатые подарки от французской короны. «Почему это король Франции не шлет свои дары мне вместо Плакучей Ивы?» — спрашивала Нелл французского посла.
Англичанам казалось, что они знают ответ на этот вопрос. Над дверью в великолепные апартаменты Луизы в недавно обновленном дворце Уайтхолл[33] появилась надпись:
Раздавались и угрозы в ее адрес. Как-то раз ко дворцу подъехала карета с миловидной молодой женщиной. Приняв ее за Луизу де Керуай, толпа окружила экипаж. Воздух наполнили антикатолические выкрики, оскорбления. Но из окна кареты высунулась головка Нелл Гуин. «Успокойтесь, добрые люди, я протестантская шлюха!» — закричала она, и негодующие вопли превратились в хохот.
В 1675 году Гортензия де Манчини, герцогиня Мазарини, прибыла в Англию. Во время изгнания Карл пережил с ней бурный роман. Шла даже речь о браке. Тогда, в двадцать с небольшим лет, она была потрясающе красива — в ней дремала некая загадочность, которая для многих мужчин является неотразимой. Гортензия вышла замуж, но ее первый муж, герцог Мазарини, оказался религиозным фанатиком, заставлявшим жену каяться в самых изощренных формах за все ее грехи — как действительные, так и воображаемые. Через пять лет, переодевшись мужчиной, она убежала от мужа и стала любовницей герцога Савойского. После смерти герцога его вдова настоятельно рекомендовала Гортензии исчезнуть, и та уехала в Англию «в мужском костюме, парике и шляпе с пером», прихватив с собой любимого попугая и чернокожего пажа Мустафу. Несмотря на странную свиту Гортензии, французский посол заметил, что он никогда прежде не видел человека, «столь успешно противостоявшего разрушительному действию времени».
Страсть, которую король испытал в юности, вспыхнула с новой силой. «Мадам Мазарини осталась весьма удовлетворенной беседой с королем Англии», — писал французский посланник. Действительно, Карл немедленно предоставил Гортензии апартаменты, где некогда обитала леди Каслмейн. Впрочем, прибытие очередной любовницы-иностранки отнюдь не было встречено всеобщим одобрением. Как писал один современник:
Нелл Гуин, напротив, выражала свое полное одобрение. Она надела черное платье, изображая траур по неосуществленным надеждам Луизы. Из уст в уста ходил такой стишок:
Роман Карла с Гортензией оказался бурным, но недолгим. Король старел, а Гортензия была слишком требовательна. Когда в Лондоне объявился молодой принц Монако, стало ясно, что Гортензия нашла себе нового любовника.
Луиза также раскинула свои сети вне королевской спальни. Карл застал ее с новым ухажером — «явившись несколько неожиданно для них, он увидел больше, чем хотел бы видеть».
Вскоре Карл понял, что Луиза значит для него больше, чем любая другая из его любовниц. «Король стал часто целовать ее прилюдно, чего ранее никогда не делал», — писал епископ Бернет. Тем не менее послеобеденное время Карл по-прежнему проводил с Гортензией, а вечера — в обществе своей милой Нелл.
Несмотря на очевидное соперничество, эти три женщины вполне ладили друг с другом, имея общую страсть к карточной игре. Рассказывают, что за один день Гортензии удалось выиграть у Нелл пять тысяч фунтов и у Луизы — восемь тысяч. Брезгливая Нелл нередко жаловалась на неопрятность своих партнерш по картам. Французскому послу она сказала, что у Луизы несвежее белье, а Гортензия вообще такового не носит. Дабы пояснить свою мысль, она приподняла собственные юбки и продемонстрировала послу белье безупречной свежести и чистоты.
Луиза спала с марокканским послом, а Гортензия завела сразу несколько любовников. Когда один из них был убит на дуэли, она заявила, что уйдет в монастырь. Эта перспектива весьма позабавила короля. Верной ему оставалась только Нелл.
31 января 1685 года Джон Ивлин так писал о дворе Карла, доживавшего последние дни: «Мне никогда не забыть сказочной роскоши и вульгарности, поглощенности азартными играми и растленности, в целом — полнейшего забвения заветов Господа нашего; все это предстало перед моим взором: король забавлялся со своими любовницами — герцогинями Портсмутской, Кливлендской и Мазарини, а в это время два десятка придворных и прочих беспутных персон за большим столом играли в бассет[34], причем в банке было не менее двух тысяч золотом. Два джентльмена, стоявших рядом со мною, пораженные возмутительной сценой, заметили, что, по их мнению, конца этому не предвидится. Однако уже через шесть дней все обратилось в прах».
Карл скончался 6 февраля 1685 года. На смертном ложе он умолял своего брата Якова «не дать бедной Нелл умереть с голоду». Он также предсказал — и предсказание это сбылось, — что брат его «утратит корону из-за неистовой приверженности к дешевым шлюхам». Король укорял Якова, поскольку тот, в отличие от Карла, знался с «самыми уродливыми и непотребными девками».
33
Главный королевский дворец в Лондоне с первой половины XVI века. В 1689 году он почти полностью сгорел.
34
Карточная игра.