Страница 47 из 108
Гитлер умолк, всматриваясь в напряженно слушающих генералов. Порой он замечал на своих совещаниях даже дремлющих, но сейчас все взоры были устремлены на него, и он, блистая синими глазами, ловил в ответ блеск внимательных глаз.
— Господа! — продолжал он. — Народы рождаются и становятся зрелыми… Человек может ошибаться, но вождь не имеет на это права! Ошибка вождя — смерть идеи. А народ без идеи обречён на вырождение и смерть… Идеи национал-социализма привлекательны, но в коммунизме для простого человека есть тоже немало привлекательного… И в тридцатые годы еврейско-большевистские правители из Москвы руками Коминтерна неуклонно пытались распространить свое влияние на нас и другие европейские страны…
В зале началось шевеление, но оно тут же прекратилось, потому что фюрер пояснил:
— Однако с тех пор, как сейчас мне становится ясным, в России произошли большие изменения — еврейское влияние было в корне подорвано. Отставка еврея Литвинова стала важной вехой в эволюции России к собственной национальной идее… Русские отказались от амбиций «мирового пожара». Ключевым моментом для меня оказалось их поведение по отношению к югославам. Офицеры Симовича приезжали в Москву, но уехали оттуда с пустыми руками…
Фюрер умолк, усмехнулся и сказал:
— А я привёз из Москвы присоединение России к Тройственному союзу, который уже можно именовать Четвёрным… Если мы вспомним историю, господа, то увидим, что поражение Наполеона стало результатом того, что он не смог удержать Россию Александра в режиме континентальной блокады Англии. Однако Сталин — не колеблющийся русский царь. И сегодня у нас есть основания считать свой восточный тыл обеспеченным. Завтра русские могут войти в общий строй уже как прямые наши камрады по общей борьбе против англосаксов…
По залу прокатился разноречивый гул, но фюрер рукой остановил его и сообщил:
— Русские уже начали для нас отгрузку пятисот танков, которые мы в основном передадим дуче и Роммелю. Кроме того, отказ от «Барбароссы» освобождает такие резервы для активизации Африканской кампании, что мы можем теперь действовать там без спешки, наращивая наши удары последовательно, по этапам.
Генералы оживлялись все более — они уже прикидывали в уме новые задачи, новые цели и новые варианты. И думать тут действительно было о чем… В один день силы из-под Варшавы под Тобрук не перебросишь, но главное теперь заключалось в том, что они были — эти новые и огромные силы! А фюрер и ещё подлил масла в мозговые «подшипники» генералов:
— Господа! В дополнение к ударам нашего Роммеля с запада, мы вместе с русскими постараемся обеспечить бриттам проблемы и со стороны Востока… Нам предстоит большая новая работа, камраден!
ФЮРЕРУ, впрочем, предстояло объяснение ещё и с дуче. И почти сразу же по возвращении в Берлин Риббентроп отправился в Рим. Встреча его с Муссолини и Чиано прошла, однако, мирно. Особых эмоций по поводу неожиданного нового шага фюрера дуче не проявил и сразу заявил:
— В единый фронт Европы против Англии не входили Испания и Россия… Поэтому, с моей точки зрения, выгодно, если с Россией будет проводиться политика сотрудничества. Сейчас, как я понимаю, господин Риббентроп, вы используете именно эту возможность?
— Именно так… У нас сейчас с Россией имеются хорошие договоры…
— У нас, господин Риббентроп, между прочим — тоже…
Риббентроп вздохнул свободнее — самолюбивый и обидчивый дуче не считал, похоже, что его обошли и тут. Когда же дуче узнал о возможности получить танки, то обрадовался, как ребёнок:
— Сталин передаёт мне пятьсот танков?!! Целых пятьсот? Ты слышишь, Галеаццо?.. Сталин!!!
Чиано вежливо кивнул головой.
Риббентроп попробовал несколько охладить восторг дуче:
— Но Сталин честно предупредил, что это — не новые танки, их надо приводить в порядок! И часть их пойдёт Роммелю.
— Ах, приведём мы их в порядок! Но танки от Сталина!.. Это же…
Муссолини задумался, а потом сказал — как бы про себя:
— Пожалуй, мне бы тоже надо встретиться с ним.
А В ЦОССЕНЕ начали готовить новые распоряжения по Африке. С учетом «Барбароссы» для переброски войск в Ливию было выделено ранее всего лишь 50 самолётов. Теперь их число возрастало втрое, и вскоре на усиление Роммеля было переброшено по воздуху два пехотных полка, усиленный саперный батальон и новый пулеметный батальон.
Для бомбардировок Тобрука на аэродромы в Дерну и в Эль-Газалу под Тобруком должны были перелететь с Сицилии бомбардировочный полк и четыре штурмовые эскадрильи пикирующих бомбардировщиков «Штука» Ju-87 из состава 2-го воздушного флота.
И это было не всё!
Начинавшие поступать из России танки спешно ремонтировались в Италии, и Чехии, и переброску их под Тобрук итальянцы брали на себя, хотя часть их дуче решил использовать в Абиссинии, где, похоже, англичане собирались всерьёз наступать.
Итальянский флот с начала 41-го года обеспечивал переброску в Ливию таких количеств грузов, которые в целом удовлетворяли потребности итало-германских войск в ежемесячном тоннаже в 70 тысяч тонн. В феврале было переброшено почти 80 тысяч, в марте — около ста. В апреле в Ливию прибыло почти 58 тысяч тонн грузов и 24 тысячи тонн топлива. Но успех достигался скорее за счёт «маккиавеллиевых, как писал Роммель, маневров итальянских адмиралов и командиров эскортных групп», чем за счет сил охранения.
С конца же апреля охрану конвоев с транспортами стало возможным улучшить за счет выделения дополнительных воздушных сил прикрытия, и потери — хотя и так были невелики и не превышали 9 % в марте — сразу снизились.
И сразу повысились шансы на успех под Тобруком.
В первых числах мая Паулюс доложил в Цоссен из Триполи, что в случае падения крепости надо приказать Роммелю не зарываться, а обеспечить оборону Киренаики на рубеже оазис Сива — Эс-Соллум — Бардия, располагая войска уступом на фланге против попытки охвата.
«Никакого продвижения за линию Сива — Эс-Соллум, кроме разведывательных групп, — писал Паулюс Гальдеру, — даже в том случае, если противник отойдет дальше… Затем надо привести в порядок и пополнить соединения и организовать охрану побережья».
Методичный Паулюс ходил у главкома и Гальдера в любимцах и сидел в Триполи, работая с картами. Эрвин Роммель был непоседой, и его легкий «Storch» («Аист») то и дело вылетал в войска. Роммель пребывал в счастливом состоянии предощущения победы, потому что уже сейчас у него было намного больше войск, чем он рассчитывал всего полмесяца назад. Африканский корпус непрерывно пополнялся войсками, танками, и, что особо радостно, по воздуху и по морю теперь шло много горючего и смазочных материалов, так нужных в Африке. И «Лис пустыни» был заранее уверен, что «кенгуровые крысы» из 7-й английской бронетанковой дивизии, носившей эмблему экзотического грызуна, не устоят перед его танкистами.
ДАТА начала штурма Тобрука была теперь перенесена с 1 мая на 15-е. Итак, вместо того, чтобы начать в этот день, как предполагалось ранее, мощное наступление на Восточном фронте, рейх и Рим начали свое наступление на Африканском театре военных действий. Успех обозначился сразу… И к 20 мая Тобрук пал… Прижатые к берегу заморские части Британии не имели возможности эвакуации, и в плен попало около 20 тысяч человек вместе с техникой. Роммель тут же хотел наступать дальше — за линию египетского Эс-Соллума, но Паулюсу через главкома удалось добиться приказа фюрера на стабилизацию фронта. Однако Роммель успел за время сумятицы дойти до Сиди на берегу моря и занять проход Хальфайя — уже на территории Египта… А мысли его были под Эль-Аламейном и дальше — в долине Нила. Пока же слева у него было море, справа — плато Ливийской пустыни, круто обрывающееся к морю, и юго-восточнее плато — впадина Каттара.
Дорог на Египет не было, кроме вымощенного шоссе Виа Бальбиа, построенного итальянским маршалом Бальбо в 30-е годы. Но горячий хамсин, дующий из Сахары, мог в считаные часы сделать движение по шоссе невозможным лучше, чем это удалось бы любым британским заслонам. Из Цоссена настаивали на паузе. Роммелю пришлось подчиниться и прекратить продвижение, хотя фюрер потребовал от Браухича, чтобы действия Роммеля не сковывались какой-либо вышестоящей инстанцией.