Страница 38 из 50
Как и автор этих строк, в Правлении Госбанка СССР усомнились в достоверности информации об отсылке 18–19 августа 1918 года из Казани всех слитков частных банков. И 1 февраля 1930 года направили Прасолову очередные указания по розыску документов:
«В свое время мы просили розыскать в архиве ТССР отношение, при котором в Казанское Отделение б. Государственного Банка поступило от Петроградского Отделения б. Государственного Банка 19-го июня 1915 г. 830зол. слитков на сумму 7.295.507—10 коп. и были зачислены на счет Переходящих Ценностей б. Госуд. Банка. Этого отношения мы до сих пор не имеем, а потому просим розыскать его и прислать как можно скорее. Мы можем довольствоваться и копией этого отношения, если только Вы сообщите нам, где хранится оригинал этого отношения. Одновременно просим прислать нам копии ордеров, по которым это золото было зачислено на счет Переходящих Ценностей.
Кроме вышеуказанных документов, относящихся к партии 830золотых слитков, нам необходимы такие же документы в отношении остальных слитков б. частных банков, упомянутых в отношении Казанского Отделения Госбанка в Самарскую Контору 23-го августа 1918 г. № 11639.
Просим сообщить точный домашний адрес, место службы, занимаемую должность, имя и отчество т. ВАСИЛЬЕВА, который мог бы своими свидетельскими показаниями (подтвердить? — В.К.) правильность присланных Вами документов».
А изучив присланные материалы, правление Госбанка в документе от 16 марта 1930 года назвало «необычайно странным факт исчезновения основных документов» по транспортировке золота частных банков.
«Мы полагаем, — говорится далее в письме, — что золотые слитки из Петрограда в Казань поступали при спецификациях, с подробным указанием, если не №№ слитков, то номеров ящиков, в которые эти слитки были заделаны.
Отношение бывш. Петроградского Госбанка в Казанское Отделение Госбанка или спецификации, при которых золотые слитки пересылались, имеют для нас необычайно важное значение и мы, поэтому, еще раз просим дать поручение во что бы то ни стало розыскать эти документы.
По всей вероятности, как это видно из того же письма НКФ ТССР, эти материалы в свое время, будучи извлечены из Центроархива, остались где-нибудь в делах НКФ ТССР. Поэтому было бы не лишним, если бы Вы добились от НКФ ТССР розыска этих материалов в его архивах.
Одновременно мы просим Вас розыскать также и документы, относящиеся к присылке 197 ящиков с 1521 золот. слитками части. банков и вырубками к этим слиткам, поступившим в Казань из Москвы. К сожалению, мы затрудняемся точно назвать дату поступления. Однако, есть основания предполагать, что это золото поступило в Казань уже в 1918 г., хотя не исключена возможность и более раннего его поступления.
В отношении этой партии золота нас также интересуют документы, при которых это золото пересылалось из Москвы в Казань (отношение Московской К-ры Госбанка, спецификации с обозначением или слитков или ММ ящиков, в которые слитки были заделаны, и внебалансовые ордера Казанского Отделения Госбанка).
Еще раз повторяем, что эти материалы нам крайне важны. Мы бы очень просили Вас сделать все возможное для того, чтобы найти эти документы.
В целях избежания непроизводительной работы, мы просим иметь в виду, что нас интересуют документы, только относящиеся к золотым слиткам, принадлежавшим русским частным банкам (Русско-Азиатскому и Петроградскому Международному Коммерческому Банку). Документы же, относящиеся к движению прочих ценностей (монеты и др.), нас вовсе не интересуют.
О результатах просим сообщить как можно скорее».
Как видно из текста, основные документы по золоту частных банков пропали после 26 апреля 1928 года, когда судебная тяжба Госбанка СССР с иностранными истцами в арбитражном суде Нью-Йорка уже шла. Факт этот тоже чрезвычайно подозрительный. К сожалению, в открытых архивных материалах нет ответа на вопрос о том, нашли ли хранители архива документальные следы пропавшего золота или нет…
Тайны оперативно-розыскного дела «золотое руно»
Предыдущие главы расследования автор написал по материалам открытых источников. В основном — по рассекреченным архивным документам. Некоторые вопросы прояснены благодаря исследованиям историков, имена которых упоминаются. Ряд фактов помогли выяснить краеведы Казани, Самары, Свияжска. Многие названные объекты автор обследовал с выездом на место, сфотографировав их.
Однако имена Константина и Вячеслава Ветеско, текст телеграммы наркома по военным и морским делам Льва Троцкого от 25 мая 1918 года, который возмутил иностранных легионеров и привел их к мятежу (о чем пойдет речь в третьей части книги), предоставил казанский кладоискатель Равиль Ибрагимов.
В 2006–2008 годах он опубликовал в казанской газете «Восточный экспресс» серию материалов о пропаже части золотого запаса в Казани, привлек телевизионных журналистов, которые готовили серию программ под названием «Искатели». Выпуск этой программы под названием «Казанский клад» вышел в эфир на «Первом канале» российского телевидения в 23:50 12 декабря 2006 года. Осенью 2010 года по инициативе кладоискателя вышла серия публикаций в газете «Аргументы и факты».
В этих публикациях смутила смесь эксклюзива, ошибок и домыслов. Эти впечатления усилились после записи на диктофон интервью автора с Ибрагимовым, по ходу собственного расследования.
Все эти обстоятельства можно было бы и не включать в текст, если бы не одно «но». Именно Ибрагимов опубликовал в казанской газете новость о том, что поиски следов этого золота в 1930-е годы были объединены НКВД в специальном розыскном деле под кодовым названием «Золотое руно». Это шеститомное дело хранится в Главном информационно-аналитическом центре (ГИАЦ) при МВД РФ по адресу: Москва, Новочеремушкинская, д. 67.
По утверждению кладоискателя, подсказал ему этот след председатель Управления ФСБ по Республике Татарстан Евгений Вдовин. Позже письмом из Комитета по безопасности Государственной думы РФ 5 5-летнему Ибрагимову подтвердили: «Архивное оперативное дело “Золотое руно ” содержит секретную информацию, допуск к которой имеет ограниченный круг лиц»…
У кладоискателя есть еще целый ряд других утверждений о поиске следов утерянного золота, взятый из специфических источников информации. С этими фактами важно познакомить читателя. Но источник своих данных кладоискатель назвать решительно отказывается.
Указать на происхождение последующих утверждений абсолютно необходимо, поскольку Ибрагимов в своих публикациях и уверениях автору этих строк допускает ряд грубейших ошибок. Так, предположительно 400 ящиков с золотом, закопанных под Казанью, он легко называет «400 пудов»; вывозивших золото в августе 1918 года называет «колчаковцами», в то время как Колчак встал во главе антибольшевистских сил к востоку от Москвы только в ноябре 1918 года; путает инициалы персонажей, месяцы происходивших событий. И так далее.
Кроме дефицита исторического образования и журналистского опыта у кладоискателя есть еще одно важное обстоятельство, сказывающееся на качестве его утверждений. С металлодетектором наперевес он ищет следы золота и не хочет иметь конкурентов. Поэтому уводит внимание читателя от некоторых деталей. Однако Ибрагимов делает ряд заявлений, которые читатель должен знать. Ниже приводятся эти утверждения.
В 1939 году в советское постоянное представительство в Сербии с важным сообщением для правительства СССР обратились два белогвардейских эмигранта. Они предложили указать в окрестностях Казани то место, где была спрятана часть золотого запаса России. Но взамен за свои услуги потребовали 45 % от стоимости этого золота в иностранной валюте.
Эмигранты действовали по поручению Вячеслава Ветеско. Накануне начала Второй мировой войны советское государство ответило молчанием на предложение эмигрантов. Но именно после этого обращения НКВД завел поисковое дело «Золотое руно». По уверениям Ибрагимова, «сотни сотрудников особого отдела до начала Великой Отечественной войны в условиях совершенной секретности перекопали большую часть пригородов Казани».