Страница 2 из 44
2) Матфей, 19:23-24: «Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие». Те же тексты есть в Евангелиях от Марка (10:23-25) и от Луки (18:24-25).
3) Один текст у Луки (12:13-22) осуждает накопление сокровищ, в частности, 12:15: «Жизнь человека не зависит от изобилия его имения». Далее у Луки (12:33) Иисус говорит богачам: «Продавайте имения ваши и давайте милостыню». Наконец, Лука рассказывает историю о злом богаче и бедном Лазаре (16:19-31), на которую без конца ссылались в средние века. Первый отправился в ад, тогда как второго приняли в рай.
Можно догадаться, какой резонанс эти тексты могли иметь в средневековье. В них выражена суть экономического и религиозного контекста, в каком использовались деньги в течение всех средних веков, даже если новые толкования ослабляли суровость этих предписаний: осуждение алчности как смертного греха, похвала милосердию (благотворительности) и, наконец, в перспективе спасения, важнейшей для мужчин и женщин средневековья, — восхваление бедных и изображение бедности как идеала, воплощенного в Иисусе.
Теперь я хотел бы дополнить историю денег в средние века, которую вы прочтете, свидетельствами иконографии. Средневековые изображения, на которых фигурируют деньги, часто в символическом виде, — всегда уничижительны и рассчитаны на то, чтобы заставить зрителя бояться денег. Первый образ — особо впечатляющий эпизод из истории Иисуса: изображение Иуды, получающего тридцать денариев, за которые он продал учителя тем, кто того распнет. Например, в знаменитой рукописи «Сад наслаждений» XII в. с многочисленными иллюстрациями на одном фолио изображен Иуда, получающий деньги за свою измену, со следующим комментарием: «Иуда — худший из купцов, олицетворяющий ростовщиков, которых Иисус изгнал из храма, так как они возлагают надежду на богатство и хотят, чтобы деньги торжествовали, царили, господствовали, а это пародия на похвалы, славящие царство Христово на земле».
Главный иконографический символ денег в средние века — кошель на шее богача, тянущий его в ад. Этот роковой кошель, наполненный деньгами, изображен на хорошо заметных скульптурах, на тимпанах и капителях церквей. Явно о нем же идет речь и в разделе «Ад» «Божественной комедии» Данте:
1. НАСЛЕДИЕ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ И ХРИСТИАНИЗАЦИИ
Римская империя оставила в наследство христианству использование денег как ограниченного по значению, но важного средства; их использование с IV по VII в. все более сокращалось. Согласно знаменитому, но спорному утверждению великого бельгийского историка Анри Пиренна (1862-1935), появление ислама в VII в. и завоевание им Северной Африки, а потом Испании положили конец средиземноморской торговле и экономическим связям между Западом и Востоком. Не разделяя крайностей противоположного тезиса, выдвинутого Морисом Ломбаром (умер в 1964 г.), согласно которому мусульманское завоевание стало стимулом к возрождению европейской торговли, надо признать, что торговые связи между Западом и Востоком никогда не прерывались — византийский и особенно исламский Восток платил золотом за сырье (дерево, железо, рабов), которое непрерывно поставлял ему христианизированный или варваризованный Запад. Фактически только благодаря большой торговле с Востоком на Западе сохранялось какое-то обращение золота в виде византийской (номисма, называвшаяся на Западе «безант») и мусульманской (золотой динар и серебряный дирхем) монеты. За счет этих монет несколько обогащались европейские правители (императоры до конца существования Западно-Римской империи, «варварские» вожди, ставшие христианскими королями и крупными собственниками).
Упадок городов и большой торговли привел к раздробленности Запада, где власть отныне принадлежала прежде всего владельцам больших поместий (вилл), а также церкви. Но богатство этих новых «сильных» зиждилось прежде всего на обладании землями и людьми — последние стали сервами либо ограниченно зависимыми крестьянами. Повинности этих крестьян включали прежде всего барщину, натуральный оброк сельскохозяйственными продуктами, а также небольшой денежный оброк, который выплачивался благодаря малоразвитым местным рынкам. Церковь, особенно монастыри, за счет десятины, часть которой выплачивалась в денежном виде, и эксплуатации своих земельных владений осуществляла тезаврацию большей части своих монетных доходов. Монеты и драгоценный металл, который они содержали, золотые и серебряные слитки превращались в произведения искусства, которые, хранясь в сокровищницах церквей и монастырей, составляли монетный запас. Когда появлялась потребность, эти предметы переплавляли в монеты. Эта практика, к которой, впрочем, прибегали не только церкви, но и магнаты и даже короли, демонстрирует, что люди средневековья сравнительно мало нуждались в монете. Отметим в связи с этим: такая практика, как верно уловил Марк Блок, также показывает, что Запад раннего средневековья не ценил работу золотых дел мастера и красоту его изделий. Таким образом, дефицит монет был одной из характерных слабостей раннего средневековья в экономической сфере — монет, воплощавших одновременно богатство и силу. Действительно, тот же Марк Блок в примечательном «Очерке монетной истории Европы», опубликованном в 1954 г., через десять лет после его смерти, подчеркивает, что монетные феномены доминировали в экономической жизни. Они были одновременно симптомами и результатами.
В сфере изготовления и использования монеты в этот период характерна очень сильная раздробленность. Мы еще не располагаем подробным исследованием всех мест и всех зон чеканки монеты, если таковое возможно.