Война и люди

На Висле, я помню, увидел плачущего солдата. Оказалось, солдат рассказывал о своем друге, только что погибшем молодом лейтенанте… Дорогой ценой досталась нам мирная тишина, возможность учиться, работать, ездить куда захочется. Мы, люди старшего поколения, этого не забудем. Важно, чтобы и молодые не забывали.

Еще я хотел бы сказать молодым людям: охотники до нашей земли и наших завоеваний по-прежнему есть и, думаю, долго еще не переведутся. И потому в любой момент надо быть готовым к суровому часу.

Какими я хотел бы видеть нынешних молодых защитников Родины? Знающими и выносливыми. Армия сейчас оснащена сложнейшей техникой. Изучить ее, конечно, труднее, чем в годы моей молодости научиться управлять конем и владеть шашкой. Но каждое время ставит перед солдатом свои задачи. К минувшей войне ваши ровесники мастерски овладели танками и самолетами. Нынешняя техника тоже по силам молодым, цепким умам. Учитесь! Знайте, что наши враги не сидят сложа руки.

И еще я хотел бы сказать, что при всех знаниях солдату обязательно нужны крепость духа и крепость здоровья. Приучайте себя к выносливости. Учитесь плавать, бегайте, ходите в походы. Имейте в виду, при всей сложности нынешней техники в любой схватке побеждать будут сильные, закаленные люди.

– В вашем доме есть какие-нибудь предметы, дорогие вам как память о военных годах? — Много было всего. Отдал в музеи. В Исторический музей взяли недавно три мои шашки и бурку. В Музей Вооруженных Сил только что отдал пистолет…

– Война длилась 1418 дней. Какой из этих дней был для вас самым тревожным, самым тяжелым, самым счастливым? — Пожалуй, самым тревожным был день накануне войны, 21 июня 1941 года. Очень тяжелыми были несколько дней в ноябре 41-го года под Москвой. Самым счастливым, конечно, был день, когда я от имени армии и нашего народа в пригороде Берлина Карлсхорсте принимал капитуляцию фашистской Германии.

– Георгий Константинович, а теперь два слова о самом ярком, самом памятном моменте войны.

— Это, пожалуй, начало штурма Берлина…

Заключительная атака войны была тщательно подготовлена. На берегу Одера мы сосредоточили огромную ударную силу, одних снарядов подвезено было с расчетом на миллион выстрелов в первый день штурма. Чтобы сразу ошеломить немецкую оборону, штурм решено было начать ночью с применением мощных прожекторов.

И вот наступила эта знаменитая ночь на 16 апреля. Никто не спал. Я с нетерпением поглядывал на часы. Казалось, стрелки застыли. За три минуты до начала огня мы вышли из землянки на наблюдательный пункт. До конца дней буду помнить приодерскую землю, подернутую весенним туманом. Ровно в пять часов все началось… Ударили «катюши», заработали двадцать с лишним тысяч орудий, послышался гул сотен бомбардировщиков… А через тридцать минут жестокой бомбардировки вспыхнули сто сорок зенитных прожекторов, расположенных цепью через каждые двести метров. Море света обрушилось на противника, ослепляя его, выхватывая из темноты объекты для атаки нашей пехоты и танков. Картина боя была огромной, впечатляющей силы. За всю свою жизнь я не испытал равного ощущения.

И еще был момент, когда в Берлине над рейхстагом в дыму я увидел, как трепещет красное полотнище. Я не сентиментальный человек, но у меня к горлу подступил комок от волнения.

– Как долго вы работали над своей книгой «Воспоминания и размышления»? — Почти десять лет.

– Ваша книга вызвала большой интерес у читателей. Что вам известно об этом? — Я получил тысячи дружеских писем. Очень хорошие письма и от бывших солдат, и от тех, кто знает войну по нашим рассказам. Жалко, что не имею возможности всем ответить. Напишите, если можно, в газете о моей сердечной благодарности всем, кто откликнулся.

– Чем вы любите заниматься на отдыхе? — Я страстный охотник и рыболов.

– Георгий Константинович, сейчас, пожалуй, самый подходящий момент передать вам дружеский подарок моих товарищей, журналистов «Комсомольской правды». Это пластинки. В одной коробке — пластинки с голосами птиц Подмосковья. В другой — песни времен войны. Не могли бы вы к этому случаю назвать несколько своих любимых песен? — Мои вкусы, я думаю, не расходятся со вкусами многих людей: «Вставай, страна огромная…», «Дороги», «Соловьи»… Это бессмертные песни! А почему? Потому что в них отразилась большая душа народа.

– Какой народ, по вашему мнению, принес наибольшую жертву в войне? — Война от всех народов мира потребовала много жертв. Я счастлив, что родился русским человеком. И разделил со своим народом в минувшей войне горечь многих потерь и счастье Победы.

– Георгий Константинович, мы говорим с вами в канун праздника нашей Победы…

— Для нашей Родины всегда будет святым день 9 Мая, и всегда люди мысленно будут возвращаться к маю 1945 года. В те весенние дни был закончен великий путь, отмеченный многими жертвами. И наш человеческий долг: поздравляя друг друга с праздником, всегда помнить о тех, кого нет с нами, кто пал на войне.

Празднуя Победу, мы всегда будем вспоминать, какие качества нашего народа помогли одолеть врага. Терпенье. Мужество. Величайшая стойкость. Любовь к Отечеству. Пусть эти проверенные огнем войны качества всегда нам сопутствуют. И всегда победа будет за нами.

1970 г.

 Мгновения судьбы

Уже после смерти Георгия Константиновича Жукова, в день его восьмидесятилетия, «Комсомольская правда» решила опубликовать лучшую фотографию маршала. Ответственный выбор редакция поручила мне.

Два дня я провел в доме Жукова за почетной, но, признаюсь, очень нелегкой работой. Просмотрел не менее тысячи снимков. Самых разных: маленьких и больших, добротных, переложенных тонкой папиросной бумагой: снимков в альбомах, в рамках, в конвертах, в картонных ящиках, чемоданах. Мгновения человеческой жизни в разные годы запечатлели неизвестные люди и фотографы-мастера, подарившие маршалу снимки с сердечными надписями… Большая жизнь прошла у меня перед глазами на пожелтевших и совсем еще свежих бумажных листах.

Снимки его отца до нас не дошли. Да, возможно, и не снимался ни разу деревенский бедняк Константин Жуков, едва-едва кормивший семью крестьянским трудом. А фотография матери Устиньи Артемьевны Жуковой есть. В плотно сжатых губах, твердом взгляде, в руках, как-то по-особому сложенных на коленях, нетрудно увидеть характер волевой и решительный.

А вот снимки сына. Он, знавший лапти, на этой, возможно, первой своей фотографии очень наряден. Черный костюм, рубашка с модным атласным галстуком. На снимке надпись: «Мастер-скорняк». Обращаясь к листкам, исписанным пятьдесят лет спустя энергичным маршальским почерком и озаглавленным «Род занятий с начала трудовой деятельности», можно датировать этот снимок январем 1914 года. Георгию Жукову семнадцать лет. Он окончил учебу у скорняка и, наверное, по этому случаю снялся. Этот снимок с гордостью можно было послать домой, в деревню Стрелковку Калужской губернии. И мать, наверное, гордилась: сын вышел в люди. Какая гадалка могла бы тогда предсказать, что на галстуке этого начинавшего жить человека появится маршальская звезда!

Поворот судьбы к этому виден на втором снимке. Но опять же какой разговор о высоком предназначении его жизни — солдатская шинель, солдатская фуражка! Возможно, даже и шутка — «каждый солдат носит в ранце маршальский жезл» — была ему неизвестна.

А потом снимок 1923 года. Буденовка, шинель с «разговорами», и на шинели (так все носили тогда) — боевой орден. Этот снимок командира кавалерийского эскадрона Георгия Жукова мы, помню, рассматривали с Жуковым-маршалом. Как сложилась эта привычная нам теперь форма «красных» в Гражданской войне? После революции появилась необходимость одеть Красную Армию в новую форму. Был объявлен конкурс на новую форму военной одежды. Так появилась островерхая шапка, напоминающая шлем, и шинель с полосами-застежками на груди («разговорами»). Жуков воевал в этой форме.