Страница 70 из 93
— Я не принесу вашему судну удачи, — заверил моряков Зайрем. — Впрочем, вы и не заслуживаете этого, так что, думаю, все в порядке.
Моряки проводили его в каюту и, ворча, удалились. Вскоре явился пьяный капитан. Он вел себя чрезвычайно учтиво с Зайремом, хотя и запирал снаружи дверь на засов всякий раз, когда ему приходилось выходить на палубу. Капитан тоже постоянно называл Зайрема «отцом», хотя и был по крайней мере в три раза старше юноши.
На рассвете судно покинуло гавань.
В те времена у всех моряков — и пиратов в том числе — были веские причины для того, чтобы попытаться обеспечить себе любую защиту, какую только они смогут найти. У берегов море оказалось гладким и спокойным, бури случались нечасто, в основном весной и осенью. Однако в двух или трех днях пути на восток из воды вздымалась цепь острых скал, и об эти скалы разбилось множество кораблей. Многочисленные кораблекрушения невозможно было объяснить: скалы вырисовывались достаточно четко, и между ними в хорошую погоду без особого труда мог пройти любой корабль. Однако спасшиеся моряки рассказывали жуткие и странные истории о сверхъестественном тумане, поднимающемся из воды, о необычных молниях, бьющих из воды, о нечеловеческих голосах и о звоне неведомого колокола.
Весь первый день плавания Зайрем был заперт в каюте. С палубы доносился гул, шумные ссоры и свист хлыста. В первую ночь моряки, уверенные в своем талисмане — монахе, приносящем счастье, — устроили буйную попойку, за которой последовали новые ссоры и драки. На второй день всякая видимость порядка исчезла, и ночью буйство возобновилось. Ночью капитан, напившись больше остальных, пришел в каюту Зайрема и стал упрашивать его подняться наверх и благословить почтенное собрание.
— Никуда не пойду, — ответил Зайрем. — Они и так достаточно благословенны, раз имеют такого капитана.
Это польстило капитану, и он хотел было погладить волосы Зайрема, но юноша ударил его по руке, и морской волк принес заранее заготовленные извинения.
— Твои волосы так черны, — объяснил капитан. — Это выглядит очень волнующе.
Зайрем проклял его, помня древнее предание о черных волосах и демонах, про которых ему все время твердили люди. Иногда юноше казалось, что именно это предание привело его на путь, ведущий в преисподнюю. В ту самую преисподнюю, которая отвергла его.
Капитан принял проклятие Зайрема, по-видимому, ничуть не удивленный видом богохульствующего монаха. Рыгнув, он повалился на пол и уснул. Зайрем же бодрствовал, не замечая ни спертого воздуха в каюте, ни буйства на палубе. Движение судна не вызвало у него морской болезни, он и вовсе упал духом.
Рассвело, наступил третий день.
В полдень над водой показались зазубренные скалы, и час спустя корабль поравнялся с ними. Однако, как только он вошел в узкий проход, небо вмиг потемнело, хотя до этого на нем не было ни облачка. Словно между небом и землей кто-то поставил закопченное стекло. После того как померк дневной свет, из воды начала подниматься бледно-лиловая дымка. Она затянула солнце, напоминающее теперь огромный серебряный призрак, и верхушки мачт корабля. Острые скалы пропали, утонув в ней. Капитан приказал отдать якорь и переждать, пока туман рассеется. Он не терял присутствия духа, так как у него на борту находился монах, приносящий удачу. Паруса тяжело повисли в неподвижном воздухе.
— Что это за шум? — спросил один из моряков.
— Якорь, видно, зацепился за скалу.
— Нет, это огромная рыба задела цепь. Моряки перегнулись через борт, чтобы поглядеть, что там происходит, и в следующее мгновение дико завопили.
Их словно отбросило от борта, и они в один голос закричали:
— Там, в море, чудовище!
— Оно зеленое и похоже на женщину!
— У нее водоросли вместо волос, и малахитовые губы. Она гремит цепью и скалит зубы.
— А нижняя половина ее тела — гладкая, как хвост серого кита!
Капитана вызвали из его каюты. На этот раз он упросил Зайрема подняться на палубу. Держа его за руку, капитан сказал:
— Смотрите, ничего дурного с нами не случится — у нас на борту святой отец!
Моряки цеплялись за лохмотья юноши, целовали его ноги.
Зайрем молча смотрел поверх их голов, в лиловый туман, безжалостно ожидая гибели, и их, и своей.
Корабль уже с носа до кормы заволокло туманом, в котором замелькали бледные огоньки. Они скользили по предметам и казались зловеще живыми. Неожиданно откуда-то из пучины моря донесся слабый гул.
— Колокол! — в отчаянии завопили моряки.
— Что бы это ни было, — заявил капитан, прикладываясь к кожаной бутыли, — нам нечего бояться. — Но тут молния ударила в верхушку мачты и подожгла ее. — Нет! — закричал капитан, простирая вверх руки и показывая невидимым небесам на Зайрема. — Смотрите, великие боги, у нас есть защита… Вы не должны причинить нам зла…
Вторая молния, как бы в ответ на эти слова, ударила в самого капитана. Зайрем, как и следовало ожидать, остался невредим.
Моряки пронзительно закричали. В море гудел колокол, а в тумане быстро сновали огоньки.
— Спаси нас! — взмолился экипаж корабля, падая ниц перед Зайремом.
— Спасайтесь сами, — ответил тот. Во второй раз он осознал свою жестокость и почувствовал отвращение к людям.
В панике матросы решили поднять якорь и повернуть назад, чтобы поскорее выбраться из этого проклятого места.
Зайрем застыл, опираясь на поручень правого борта.
Якорь подняли. Экипаж попытался развернуть корабль. Обреченные на смерть люди и судно лишь приблизили свою смерть. Последовал страшный удар — судно налетело на скалу.
Пенящаяся морская вода захлестнула корабль. Содрогаясь всем корпусом, он пошел ко дну. Лопались ванты, трещали шпангоуты. Море через пробоины ворвалось в трюм.
Неожиданно с ужасающим треском корабль переломился. Мачты обрушились на палубу. Обломки палубы и бортов закружились в бешеном водовороте кипящей пены, который жадно всасывал и поглощал все, что в него попадало.
— Интересно, для вас я тоже неуязвим? — тихо спросил Зайрем у волн, взметавшихся ввысь и разбивающихся о его тело. Море напугало и пробудило его. Им овладел ужас, но появилась надежда умереть. Море приняло несчастного в свои объятия. Вместе с остальными его потащило ко дну.
Невыразимый кошмар — удушье, слепота, и никакой возможности вырваться…
Вода подхватила и закружила его, туго обвила его шею его же длинными волосами. Она связала руки и ноги скитальца его же лохмотьями и водорослями. Зайрем попытался вдохнуть, и соленая жидкость устремилась в его горло и легкие. Да, море наконец-то убьет его.
Кружась, спускался Зайрем на дно моря. Он не чувствовал боли, взор его померк, в сердце теплилась жалкая надежда. Лжемонах смутно различал моряков, кувыркающихся в зеленой воде. Их рты беззвучно открывались, глаза выкатились из орбит, а лица почернели — море убило их.
Вода вокруг успокоилась. Зайрем лениво приподнял голову, чтобы увидеть, как устремились к поверхности жемчужины его собственного последнего выдоха. Но изо рта его не вырвалось ни одного пузырька.
Он все еще спускался вниз, все еще был в сознании. Теперь Зайрем понял, что и в этот раз выжил. Со всех сторон вокруг него ко дну опускались мертвые моряки с вывалившимися глазами и иссиня-черными раздутыми щеками. Без сомнения, море проникло в легкие Зайрема, но каким-то образом вода превратилась в воздух, и он мог дышать словно рыба. Несчастный не смог утонуть. Даже вода не убила его.
Снова Зайремом овладел прежний страх, и к нему прибавился новый: его пугало то место, куда он попал. А оно действительно показалось бы ужасным любому земному обитателю.
Зайрем падал, как камень, брошенный в бездну, но скорость падения уменьшалась, а не возрастала. Все кругом было зеленым, мрачным. В толще вод проносились какие-то чернильно-черные призраки и неуловимые тени; иногда перед глазами Зайрема резко вспыхивали миллионы маленьких ярких рыбешек, похожих на искры, вылетающие из ночного костра…