Страница 4 из 10
…Это было уже второе место, на которое я пытался устроиться. С прошлой службой — разносчика пиццы — вышло, прямо скажем, не очень.
В принципе, сначала все шло нормально. Мистер Палуччи оказался немолодым, но довольно энергичным дядькой с солидным брюшком и обширной лысиной. Он хитро подмигнул (мол, знаю я про твое вчерашнее приключение!), крепко пожал руку и приказал звать себя просто Джо, без всяких там мистеров. Ладно, Джо так Джо, я парень простой, тоже привык обходиться без церемоний.
Работа, как и обещала Мэриан, оказалась несложной: сиди себе в пиццерии и жди заказов. Местные жители, как выяснилось, предпочитают потреблять пиццу на дому, а не тащиться куда-то по жаре, поэтому в заведении Палуччи постоянно работали всего двое: он и мальчишка-помощник. Парнишка (то ли двоюродный племянник, то ли еще какой родственник, я так и не понял) принимал заказы по телефону, Джо тут же готовил пиццу, а я — курьер — ее отвозил.
Для этого мне выделили старый скрипучий велосипед с коробкой-багажником — самое надежное и дешевое средство передвижения в Катарсисе. Благо, ехать, как правило, было всего ничего — обычно пять-десять минут. Я без проблем выполнял поручение и возвращался на место, а потом снова сидел под вентилятором и разглядывал журналы «Плейбой», немалый запас которых я обнаружил в кладовке (видимо, любимое чтение самого мистера Палуччи и его созревающего племянника).
…Первый мой рабочий день подходил уже к концу, и я стал подумывать, куда бы пойти с Люси вечером (ну не тащить же ее опять в киношку!), когда поступил заказ на Южную улицу. Быстренько сверившись с картой и загрузив горячую пиццу в багажник, я оседлал своего верного двухколесного коня и бодро покатил в нужном направлении.
Дом 25-бис оказался довольно облезлым двухэтажным строением и явно нуждался в ремонте. Когда я поднялся на крыльцо, доски начали предательски прогибаться, и казалось, что еще шаг — и я провалюсь куда-нибудь в подпол.
Я постучал в дверь, потом громко крикнул: «Пицца от Палуччи. Получите заказ!» Реакции никакой. Я подождал еще минуту и снова крикнул, теперь уже во все горло. Это сработало: на крыльцо наконец-то выполз тщедушного вида мужичонка в линялой майке до пупка, с сонным помятым лицом. Кроме майки на нем были лишь трусы, из которых торчали тощие волосатые ноги. Я, конечно, понимаю, что жара и все такое прочее, но не до такой же степени…
Мужичонка между тем подозрительно посмотрел на меня, как бы спрашивая: «Чего надо, парень?» Я широко улыбнулся и, как учил Джо, громко продекламировал: «Лучшая пицца вам пригодится! С сыром, с грибами, пробуйте сами!» Не бог весть какие стишки (похоже, их сочинил сам Палуччи), зато складно и в рифму. Заказчик еще раз недоверчиво посмотрел на меня, потом произнес:
— Слушай, парень, скажи честно, какую дрянь вы кладете в эту пиццу, чтобы вышло поэкономнее и вам повыгоднее? Я ведь знаю вас, итальяшек: набьете в еду всякой ерунды, лишь бы выглядело поаппетитнее, и продаете. А у меня от вашей стряпни потом два дня желудок болит!
— Во-первых, мистер Палуччи не итальяшка, а американец итальянского происхождения, — обиделся я за работодателя. — А во-вторых, я лично ничего не знаю — всего лишь разносчик, курьер. Делает пиццу сам хозяин, и что он туда кладет, понятия не имею. Если хотите, спросите у него самого. Правда, сегодня я уже отвозил несколько заказов, и никто пока не жаловался. Так что гоните доллар пятьдесят и наслаждайтесь своей едой, мистер.
Я попытался всучить мужичонке пиццу, но не тут-то было: он резко оттолкнул мою руку и заорал:
— Убирайся отсюда, парень, и немедленно! Я не стану платить за эту дрянь!
— Послушайте, мистер, — рассердился я, — заказ выполнен и доставлен вовремя, так что будьте любезны дать мне один доллар и пятьдесят центов. Без чаевых, я, так и быть, обойдусь.
— Еще чаевые тебе? — взвизгнул мужичонка. — Вон!
— Лучше заплатите, — мрачно предупредил я, — а не то…
— Что — не то? Что ты мене сделаешь, придурок? Я член городского совета! Ты знаешь об этом, дубина? Ну, ладно, сейчас я научу тебя уважать власть!
С этими словами он нырнул куда-то за дверь и через секунду появился снова, но уже с ружьем в руках. Не бог весть какое оружие, всего лишь старый дробовик, но при неудачном стечении обстоятельств может серьезно продырявить бок.
— Вон! — взвизгнул мужичонка еще раз. — И скажи своему Палуччи, что он мерзкий обманщик, как и все итальяшки! Мерзкие негодяи, вот вы кто!
Тут уже я рассердился не на шутку. Во-первых, я не итальяшка (мои предки, насколько я знаю, родом из Ирландии, и никто в нашей семье с итальянцами никогда не роднился), а во-вторых, я очень не люблю, когда меня оскорбляют, причем абсолютно незаслуженно. Надо бы проучить грубияна…
Я глубоко вздохнул, смиренно опустил голову и сделал вид, что собираюсь уходить. Потом на секунду задумался и попросил:
— Мистер, не могли бы вы расписаться в блокноте, что я заказ был доставлен вовремя, а то Палуччи — между нами, действительно жулик еще тот! — заявит, что я опоздал, и не заплатит ни цента. Поймите, я человек маленький, подневольный, что мне скажут, то я и делаю…
Мужичонка некоторое время раздумывал, буравя меня своими маленькими сердитыми глазками, потом, видимо, пришел к выводу, что я угрозы для него не представляю и решил смилостивиться:
— Ладно, давай сюда свою бумажку, но чтобы потом убрался немедленно!
— Не волнуйтесь, мистер, исчезну в сию же секунду! — широко улыбнулся я.
С этими словами я поставил коробку с пиццей на пол, достал блокнот, карандаш и протянул заказчику. Тот сунул ружье под мышку и начал что-то царапать на бумажке. Это мне и надо было — я резко рванул ружье на себя и двинул мужичонку в ухо. Он кубарем полетел с крыльца, считая ступеньки. Однако быстро вскочил на ноги и с воинственным воплем: «Ах, ты так, негодяй! Вздумал драться с членом городского совета!» — бросился на меня.
Я перехватил ружье поудобнее, как дубинку, и пару раз от души врезал нахалу. Кажется, попал по голове — мужичонка тонко взвизгнул и повалился на пол. Конечно, я мог бы воспользоваться ружьем по прямому назначению — пристрелить обидчика, но не стал этого делать: в самом деле, не убивать же в человека только за то, что он отказался платить за пиццу и обозвал тебя «грязным итальяшкой»! Я человек мирный, спокойный, на такие вещи, как правило, не обижаюсь…
Следующие полчаса я провел в доме Ника Перлиса — так, оказалось, звали этого буяна. Сначала перетащил его в комнату (надо сказать, довольно захламленную и грязную), привязал к стулу, положил на голову мокрое полотенце (пусть немного остынет и придет в себя) и вызвал полицию. Через пять минут к крыльцу подкатила машина, из которой неспешно вылез мой старый знакомый — сержант Билл Коули. Он вошел в дом, оценил ситуацию, потрогал связанного Ника и осуждающе покачал головой:
— Да, дела… Ты умудрился отдубасить члена городского совета! Знаешь, Чувак, я почему-то не удивился, когда застал тебя здесь. Похоже, у тебя, парень, есть какая-то врожденная способность влезать в самое дерьмо. Сначала подрался с кандидатом в мэры, теперь с этим…
— Слушай, Билл, я всего лишь защищался! — попытался возразить я. — Этот псих отказался платить за пиццу, а потом и вовсе решил меня застрелить. Можешь спросить у соседей, они наверняка видели весь этот спектакль.
— Ладно, разберемся, — строго произнес Коули и приказал своему напарнику, молодому парнишке, видимо, недавно получившему значок, тащить нас обоих в контору.
В участке мне пришлось провести три часа: пока вызвали врача, чтобы привести Ника в чувство (удар, слава Богу, оказался не очень сильным), пока составили протокол… В общем, к Палуччи я вернулся уже вечером и, конечно, без пиццы — ее растоптали в ходе сражения. Джо молча выслушал мой сбивчивый, но абсолютно правдивый рассказ, кивнул, а затем произнес:
— Знаешь, парень, похоже, профессия разносчика пиццы — это не для тебя.