Страница 77 из 88
Вообще, Сергей показал себя молодцом в смысле воли и собранности. Занимался он самостоятельно, за исключением таких предметов, по которым я не была уверена, что он может справиться один. Учителя были по математике, по химии и немецкому. Обошлось это дорого, т. к. время экзаменационное, горячее и учителя были дороги.
Помимо самой серьезной радости от всего этого, испытываю и мелкое чувство удовольствия от того, что все сплетни теперь должны прекратиться о Сергее и о моей порче его. Даже не понимаю, как будут говорить теперь и объяснять чем будут его успехи? Ну это второстепенное, труха, конечно.
Занятия его интересуют, у него уже есть любимые преподаватели, он мне всех показывает актерски, рассказывает обо всем, что происходит там. Не знаю, надолго ли такое увлечение, но пока что очень хорошо.
Женя принят в Академию Фрунзе, находится сейчас в лагерях Академии, переедет в Москву через месяц или полтора. Пока же бывает в Москве каждую субботу вечер и день воскресенье.
Сереженька, милый, я написала то письмо, о котором давно говорила. После чего был звонок, предложили мне обратиться в издательство Искусство насчет печатанья сборника пьес. И вот теперь в изд-ве изучают пьесы и пока не изучат, договор не подписывают. А я тем временем сижу настолько без копейки, что, вставая утром, прежде всего смотрю кругом, что еще можно продать, посылаю Галю на базар, она продает какую-нибудь вещицу и тут же покупает продукты. Мечтаю продать мою пишущую большую машину, чтобы сразу получить сравнительно большую сумму денег и несколько времени не беспокоиться. Оля сегодня, по своему несчастному обыкновению, принесла мне на хвосте неприятные новости. Мертвые души не пойдут довольно долгое время, так как спектакль разболтался, а приводить его в порядок некогда, так как нужно в срочном порядке восстанавливать Платона Кречета, ужаснейший спектакль, давно снятый из-за отсутствия к нему интереса со стороны публики. Что же касается Пушкина, то он идет, как известно, раза три в месяц, так что она мне советует скорей искать себе работу по переписке на машинке, чтобы иметь какой-нибудь верный заработок.
Меня очень волнует мысль, чтобы у тебя не вышло каких-либо осложнений с пьесой из-за темы — не современной. Юрский ко мне не звонил, так что ничего о тебе не знаю, кроме как из твоего письма.
Я встретилась как-то случайно в Управлении в Лаврушенском с Нат. Ал. Венкстерн, мы разговорились, условились повидаться, потом я услыхала, что она разбилась в метро, пошла ее навестить, она необычайно обрадовалась, я была у нее еще раз, потом она пришла ко мне, и мы подписали акт о дружбе. Мне очень приятно бывает с людьми, которые знали Мишу, и тем более — его любили. Можно без конца говорить о нем, вспоминать, она рассказывает иногда то, что я не знала — из его словечек, шуток. Много говорим с ней и о тебе, она очень болеет тем, что ты не был у нее в этот приезд. Она стала — с моей точки зрения — гораздо лучше, очень человечная, очень умная. Философски настроенная, с приятным юмором — тот налет злости, который у нее отчасти был, теперь исчез. В общем, мне с ней хорошо, и когда я долго с ней не вижусь, мне хочется встречи.
Встречаюсь с Лилей Брик[110]. Даже задумали одну работу-инсценировку. Вернее, она предложила, я согласилась. Посмотрим, что из этого выйдет. Я считаю вещь хорошей, но не поддающейся инсценированию, а она спорит. Я сказала, ладно, попробуем, истратим две недели, выйдет — хорошо, не выйдет, тоже время не зря прошло, пригодится опыт работы.
Приехали все знакомые, которые уезжали на лето, причем почти все на рижское взморье. Встречаемся ласково, сердечно, как хорошие друзья, но часто я этого делать не могу, нет времени.
Оля приехала в полном восторге от своего летнего отдыха с мамой на даче, поправилась, посвежела. С Женей К.[111] они окончательно расстались, как ты знаешь, но большие друзья.
Пречистенку не вижу и не жажду видеть. Не знаю, чем она дышит. Как-то позвонил летом Яков, после длительного перерыва, поговорили очень мило, но думаю, что он теперь больше не будет звонить, т. к. он звал заходить, а я ни разу не зашла и не позвонила. Да и с дамами совсем порвалось. Хотя я уверена, что стоит встретиться, как они забасят: Люсеныш!! самым привычным образом, и все будет выглядеть как в самом лучшем доме. Но вообще эту тайну я хотела бы узнать, что произошло и кто виноват, я ли, сболтнувши что-либо по их адресу, или что-то другое. Сереженька, милый, ты пишешь о приезде в конце сентября. Ничего не изменилось? Целую тебя крепко.
Твоя Кут.
Татьяне Александровне Луговской
Рига. 23.7.48.
Дорогая Танюша, как давно мы с Вами не виделись. Как приеду, мы непременно встретимся.
Эти последние два месяца[112] мне хотелось быть только с людьми, которые знали и любили Олю, ведь Вы это понимаете. От этого я и не звонила к Вам.
А вообще Вы же знаете, что мы с Вами не просто знакомые, а нас навсегда связала прочная веревочка.
Что Вы делаете, да и в Москве ли Вы еще? Как здоровье Вл. Ал.[113]? Когда я уезжала, я встретила Вашу Полю[114], и она мне сказала о его тяжелом состоянии.
Тусенька, мне все еще очень тяжело, и здесь тяжелее, чем в Москве. Рига так неразрывно связана с Олей, с нашей беготней по всем улицам, с нашими детскими и юношескими воспоминаниями, что я — как выйду в город — так и замираю от безвыходной тоски. Хожу одна, разговариваю сама с собой, твержу кому-то: никогда не возвращайтесь туда, где Вы были когда-то счастливы.
Напишите мне, голубчик мой, если Вы получите это письмо до 20 авг.
Целую Вас нежно.
Ваша Лена.
Татьяне Александровне Луговской
Москва, 9.6.57.
Моя дорогая Туся, моя дорогая, голубчик мой Туся, вот собственно и все, что я могу повторять Вам без конца. Я ведь так знаю, что у вас сейчас происходит в сердце[115]. Все это я пережила в 48 году, когда умерла Оленька. Только у меня не было рядом Миши, как у Вас сейчас есть Сережа. Какое это счастье. Вот он может Вас утешить. Я же — никак. Ведь эта омерзительная маска О-ла-ла! кот[орую] я стараюсь напяливать на себя как можно чаще — это только защита от жалости. Не хочу, чтобы жалели.
А дома — жизнь среди ушедших, письма, альбомы, газеты, фотографии. Притронуться трудно. Когда одна. При ком-нибудь — легче.
А вот я вспоминаю день, когда (еще на Пироговской ул.) утром Миша меня осторожно разбудил, осторожно подготовил — и потом сказал о смерти папы. Безумное горе, но Миша был рядом. И это было лучшим лекарством.
Вот так я все время думаю — какое счастье, что рядом с ней Сережа.
Туся, моя дорогая, когда Вам захочется, чтобы я пришла, скажите, я приду сейчас же.
Крепко целую и обнимаю Вас обоих.
Ваша Лена.
ТЕЛЕГРАММА: Москва Ленинградский проспект 64 кв 35 Татьяне Александровне Ермолинской
Дорогая Туся поздравляю целую очень хочу видеть=Ваша Лена.
25.1.62.
Москва, 23.2.1963.
Дорогая Туся, посылаю Вам картинки — 8 штук, может быть, пригодятся Вам. Кроме того — рецепт того лекарства, о кот[ором] Вам рассказывала, — сердечного. Вдруг удастся Вам заказать где-нибудь.
Алисе я позвонила тогда вечером, все сказала.
Я у Вас забыла очки, без которых мне довольно трудно, но как их получить?!
Во всяком случае не давайте их никому, умоляю. Целую обоих.
Лена.
Ялта. Дом творчества писателей
110
Брик Лиля Юрьевна (1891–1979), актриса, возлюбленная В. Маяковского, автор воспоминаний о нем.
111
Женя К. — Калужский Евгений Васильевич (1896–1966), актер МХАТа, муж О. С. Бокшанской.
112
Письмо написано после смерти сестры Е. С. Булгаковой Ольги Бокшанской.
113
Вл. Ал. — Луговской Владимир Александрович (1901–1957).
114
Поля… — домработница семьи Луговских.
115
Письмо, написано после смерти В. Луговского.