Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 29

– Что ж, хороший способ… – она внезапно запнулась на слове «очаровывать», – устанавливать контакты. А цветы прекрасные. Роскошно, и вовсе не претенциозно.

Бен остановился у стены, рассеянно поглаживая рукой кафельную плитку.

– Как я уже сказал, это всего лишь извинения за беспокойство. Тебе, конечно, надо бы отдохнуть после вчерашнего, но я не мог не прийти. Вчера вечером я, кажется, кое-что у тебя оставил.

– Разве? – спросила Элли. – Навряд ли. Я ничего не находила.

– Значит, не заметила. – Бен подошел к двери в гостиную и обернулся. – Не возражаешь, если я поищу?

Подождав, пока Элли кивнет, он прошел в дальний угол, к тому месту, где сидел вчера, и поднял что-то с пола. Это оказалось небольшой книжкой.

– Вот она. Без записной книжки я просто как без рук. – И тут же засунул находку в карман серых брюк. – Я записывал номер телефона Тани. Осмелюсь добавить, по ее настоянию. Она хочет, чтобы я провел несколько встреч в женских клубах – кажется, насчет сбора денег для детских домов.

– Очень на нее похоже.

– Я случайно обмолвился, что приеду в Англию еще раз до конца этого года, и она буквально завалила меня проектами. Клянусь, я не напрашивался!

– Разумеется. Как и прочие жертвы ее затей. Рада, что ты нашел свою записную книжку.

– Что ж, пора идти.

– Может, выпьешь кофе? – Она слышала себя как будто со стороны. Элли не успела даже понять, что происходит, как уже разливала по чашкам горячий черный кофе. Она же сама подставляет себя под удар! Кроме того, у нее куча дел…

– Но была еще одна причина, почему я зашел сегодня. Я все еще надеюсь, что мы встретимся, прежде чем мне надо будет возвращаться в Штаты…

– Не думаю, что мне удастся выкроить время. – Ну наконец-то! Хоть какие-то разумные слова. Ей даже удалось улыбнуться с выражением почти искреннего сожаления. – Может быть, как-нибудь в другой раз. – Вышло, пожалуй, несколько категорично. Она попыталась смягчить отказ: – Кроме того, я могу прийти на встречу, которую вы с Таней планируете устроить для ее дам.

– Это, – проговорил Бен с хорошо сдерживаемой яростью, – совсем не то, что я имел в виду. – Он сосредоточенно принялся размешивать сахар. Затем взглянул на нее, поднося чашку ко рту. – Я приглашал тебя на свидание. – Чашка со стуком опустилась на стол, кофе выплеснулся через край и растекся темной лужицей. – И, разумеется, не для того, чтобы слушать, как я изрекаю банальности о написанных мною бестселлерах.

Элли автоматически потянулась за тряпкой и начала медленно стирать кофейную лужицу, не замечая ни его напряженного взгляда, ни очевидного раздражения, ни закипающей злости. Впрочем, Конгрив, похоже, начал наконец проявлять нетерпение и неудовлетворенность. Это входило в ее планы.

– Да, свидание. – Это прозвучало уже спокойнее. – Если хочешь, твоя дочка выступит в роли дуэньи при твоей драгоценной особе. Если тебе так будет лучше.

Эта фраза заставила ее застыть. Он же отрекается от своего единственного ребенка! Единственного? Да знает ли он сам о своих детях, при его-то беспечной и беспутной жизни? До скрипа сжав зубы, она повернулась и взглянула на него.

– Как мило с твоей стороны, что ты хочешь вытащить меня из дома. Будет просто чудесно. Но я, знаешь ли, редко выхожу куда-нибудь по вечерам…

Элли собиралась открыть шкаф, когда почувствовала, что Бен стоит прямо у нее за спиной. Он положил руку на дверцу шкафа и сам открыл ее.

– Ради Бога! По крайней мере имей мужество говорить правду! Я приму все, даже если это не то, что мне бы хотелось услышать. Только не лги. Вчера вечером твой друг доктор поведал нам историю твоей поездки в Лондон на концерт, одной из многих поездок. Так что не говори мне, что ты по вечерам сидишь дома.

Эти агрессивность и резкость были для нее чем-то новым. Раньше Бен таким не был. Элли ощутила дрожь смутного волнения.

– Насколько я понял Чарли остается в таких случаях ночевать с этой… забыл ее имя. И когда возвращалась домой с Дэвидом, ты… ты делила с ним постель?

– Да как ты смеешь! – Ее оскорбило не предположение, что она спит с Дэвидом, а то, что он думает, будто она использует дочь в своих целях. Она вдруг вспомнила, что это из-за него ей пришлось пережить беременность, одиночество, унижения. Если бы не Грег Осборн… Он дал ей дом и законный брак. – Тебе не кажется, что ты несколько забылся? – Губы у нее дрогнули.

– Да знаешь ли ты… – Бен стиснул ей плечи. Злость поднималась в нем неотвратимо, словно прилив. Ему захотелось встряхнуть ее, и он едва сдерживал себя. С усилием он отстранился и сунул руки в карманы брюк. – У тебя самый тяжелый характер из всех женщин, которых я когда-либо встречал.

– Другие женщины всегда доставались тебе легко и совсем не раздражали? – осведомилась Элли с ледяным спокойствием.

Он молчал. Что толку объяснять ей, что это был приступ жгучей ревности при мысли, что она спала с этим?.. Один, два глубоких вдоха, и он снова овладел собой.

– Извини, если я тебя обидел. Я не хотел этого. Я действительно не имею никакого права спрашивать тебя о личной жизни. – Он был даже доволен тем, как спокойно произнес все это. – Если даже ты и спала с этим… с Дэвидом, это твое личное дело, твое и его, и я не имею права на какие-либо комментарии по этому поводу.

– Дело не в Дэвиде. – Голос у нее дрогнул.

– Объяснись.

– Черт тебя возьми, как ты смел предположить, что я способна использовать Чарли, чтобы поразвлечься? Ты даже не представляешь, какую вину я испытываю каждый раз, когда мне приходится оставлять ее даже ненадолго. Это проблема всех работающих матерей – приходится доверять своих детей посторонним. Думаешь, мне это нравится? – Сопротивляясь желанию подойти и толкнуть его, ударить, она смотрела на Бена с яростью. – Только люди вроде тебя, которые в рубашке родились, не представляют себе, что это такое – содержать свою семью. Просто не бедствовать, не говоря уже о достатке. Что ты знаешь о том, сколько времени и сил это требует? Все говорят, что дети работающих матерей заброшены, но никто не вспоминает об отцах и их долге!

– Эй, послушай! – Бен все-таки позволил себе подойти, взять ее за плечи и хорошенько встряхнуть. – Эй! Я нисколько не сомневаюсь, что ты замечательная мать. И никогда не утверждал обратного. Просто на минутку мне захотелось убить этого твоего врача.

– О Господи, сколько было попущено вечеринок и концертов, и все потому, что не с кем оставить ребенка! Все эти праздники, на которых не можешь веселиться, потому что ждешь звонка от какого-нибудь поставщика, все эти бесконечные проблемы… – Элли уже ничего не слушала, ее понесло. Давно ей не представлялось случая выговориться, высказать все, что накопилось в душе.

– Ладно. – Бен улыбнулся и поднял руки, словно заранее соглашаясь со всем, что она скажет. – Ладно. Убедила. Я сражен. Это очень тяжелая жизнь, и я знаю, что ты прекрасно с ней справляешься. Я также понял, как ты любишь дочь. И все, что рассказывала мне Дженни…

– Дженни? – В Элли все еще кипела ярость. – Что еще она тебе наговорила? Мне совсем не нравится, когда мои друзья обсуждают мою жизнь. Это просто…

– Перестань, Элли. Мы все обсуждаем общих друзей. Кроме того, как я понял, твои друзья тебя любят.

– Что ж… – Она поняла, что снова проиграла, и постаралась сохранить невозмутимость.

– Ничего особенного Дженни не выдала. Она знала, что я проявляю к тебе интерес, а я проявляю его, – и, поскольку ты сейчас одинока, решила, что наше знакомство будет хорошей идеей. Дженни решила оказать мне содействие, зная, что я не какой-нибудь сумасшедший маньяк…

– Она не могла не знать, что я сейчас не собираюсь выходить замуж.

– А кто говорит о серьезных отношениях и тем более о женитьбе? Ты говоришь прямо как викторианский священник. Если уж на то пошло, я тоже не ищу серьезных, продолжительных связей. Я многое повидал, и жизнь отучила меня от романтики, но это не значит, что я похоронил себя и не хочу встречаться с женщинами, которые меня привлекают. Более того, с теми, кто меня возбуждает. Как ты.