Танец теней

— Извини меня, — сказала она. — Эта идея просто ошеломила меня. Тристан пожал плечами.

— Это было всего лишь предложение. Тебе не понравилось. Так что забудем о нем.

— Подожди. Я тебе все объясню. Понимаешь, оружие пугает меня, действует мне на нервы. Пока я не встретила тебя, я вообще не видела настоящих револьверов. Но факт, что я испытываю неудобство при виде оружия, не имеет отношения к тебе, Тристан.

Он молчал, и Аманда продолжала с настойчивостью:

— Я бы согласилась иметь оружие, если бы от этого был какой-то толк. Твоя работа приучила тебя носить оружие, а если я куплю себе револьвер, то скорее всего из-за неловкости подстрелю Ронду или еще кого-то по ошибке. Ты же слышал, так случается.

Напускное равнодушие Тристана исчезло, и на смену ему пришла решительная настойчивость.

— Я научу тебя, детка, пользоваться им.

Револьвер не причиняет хлопот тем, кто умеет с ним обращаться.

Аманда не знала, почему он так настаивал, но, очевидно, это важно для него. Это было ново для нее — принимать в расчет чьи-то чужие желания, которые идут вразрез с ее собственными, и ей потребовались немалые усилия, чтобы согласиться.

— Договорились, — дала она наконец свое согласие. — Меня не слишком вдохновляет эта идея, но я попробую.

— Ну вот и хорошо, — мышцы, державшие в напряжении подбородок Тристана расслабились. Если Аманда научится обращаться с оружием, то, возможно, он больше никогда не увидит этого выражения в ее глазах — этот осуждающий презрительный взгляд, который всегда появляется у нее при виде револьвера. Может быть, тогда она поймет, что ношение оружия не превращает сразу человека в отчаянного головореза.

Тристан беспомощно посмотрел на нее. Он знал, что должен попытаться объяснить ей свои переживания, но он не привык рассказывать о своих чувствах кому-то еще, и не знал, как начать. Вместо этого он улыбнулся ей и тихо произнес:

— Спасибо. Ты не пожалеешь об этом, детка, я обещаю тебе.

Аманда казалась растерянной, но улыбнулась ему в ответ. Огоньки желания появились в глазах Тристана, и он наклонился для поцелуя. Это было невыносимо возбуждающе — то, как она прижалась к нему и автоматически развела руки, чтобы обнять его за шею. Его руки обхватили ее за бедра, и он потянул ее к кровати. Однако едва он начал раздевать ее, раздался голос Кэша от входной двери, и реальность внешнего мира вновь напомнила им о себе.

Тристан неохотно оторвался от нее. Почему у них так редко выдается хотя бы несколько свободных минут?

Глава 17

Тристан и Аманда не выходили вместе на улицу. Он боялся подвергать ее риску, появляясь с ней вместе на людях. Но в тот вечер они решили изменить своему правилу и отправились в маленький китайский ресторан. Оба казались беззаботными и, сидя друг напротив друга за маленьким столиком, веселились вовсю.

— Не лезь ко мне в тарелку, Маклофлин. Тристан отодвинул деревянные палочки от тарелки Аманды, делая вид, что не замечает, что держит в них толстую розовую креветку. Он почти донес ее до края ее тарелки и думал, что он уже вне пределов досягаемости. Однако Аманда ударила его по костяшкам пальцев своими палочками, и креветка приземлилась обратно в ее тарелку.

— Ой! — Тристан поднес свой палец ко рту и облизал маленькую красную ранку. — Почему ты такая жестокая, любовь моя. Я просто хотел еще один кусочек. Я не наелся.

Он попытался изобразить обиду — не слишком легкое упражнение для мужчины семи футов росту и весом более двухсот фунтов.

— Ах, бедный мальчик, — Аманда поднялась из-за стола, обошла его и дотронулась до руки Тристана. — Давай лучше мама поцелует твой пальчик, и все пройдет.

Она поцеловала его прежде, чем он сказал:

— Я ужасно обиделся, Мэнди. Но я прощу тебя, если получу назад креветку.

Губы Аманды непроизвольно сложились в улыбку, но она тут же приняла серьезный вид и сказала:

— Забудь об этом, Тристан. Если ты хочешь креветок, ты должен добыть их сам.

Тристан улыбнулся в ответ, и Аманда на минуту выключилась из игры. Она любила эту его улыбку и была готова отдать все что угодно, когда она вспыхивала у него на лице. Аманда шутливо препиралась с ним целую минуту, потом поставила локти на стол, положила подбородок на сложенные руки и улыбнулась в ответ.

И отдала Тристану креветку.

Аманда вспомнила их первую ночь. У них обычно было слишком мало времени на то, чтобы побыть просто вдвоем, не отвлекаясь на текущие дела. И тот вечер был особенным. В последние дни она начала даже думать, что та драгоценная ночь есть не что иное, как волшебный сон. Черт возьми, она никогда не ожидала, что так влюбится. Оказывается, это вовсе не похоже на тот романтический хэппи-энд, про который она читала в романах.

Аманда не была романтиком. Увы, она почти не видела вокруг себя по-настоящему счастливых браков. Еще не став взрослой, она уже знала, что ни за что на свете не хотела бы повторять союз ее отца и матери. Да и после, за десять лет жизни вне семейного очага она встретила только две пары, чьей привязанности друг к другу она могла позавидовать. Две пары из такого множества. Да, что ни говори, слишком уж мало браков, которые можно назвать счастливыми. И в то же время все ее подруги постоянно находились в состоянии влюбленности. Аманда никогда не считала серьезными их чувства, тем более что через неделю от их влюбленности не оставалось и следа.

Она сама трижды по-глупому влюблялась, но никак уж не могла считать свои чувства любовью. Поэтому обрушившаяся на нее страсть к Маклофлину вызвала в ней бурю самых противоречивых чувств. Даже после их сказочной ночи, когда она была наверху блаженства и сказала себе, что любит его, в глубине души она подозревала, что ее в первую очередь притягивает секс. Для нее явилось шокирующим открытием, что она вовсе не холодная и бесстрастная женщина, какой она привыкла себя считать. Одно легкое прикосновение к ней Тристана доводило ее до сладостной дрожи, буквально сводило с ума.

Сексуальная зависимость. Да, ее чувство можно было назвать и так. Но сексуальная зависимость не может объяснить той вспышки радости, которая поднялась в ней, когда Тристан объявил, что хочет переехать к ней. С того дня, когда она стала жить самостоятельно, Аманда ревниво оберегала свой личный мир. Ее дом был убежищем от внешних бурь, здесь она могла быть самой собой. Но с Тристаном все было не так. Она была рада, что он здесь живет. Да, по правде говоря, она действительно любит его.

Ей доставляло удовольствие просто говорить с ним. И, оказывается, как много интересного мог рассказать Тристан. Казалось, он с детства молчал, словно всю жизнь ожидая близкого человека, который сможет по-настоящему выслушать его.

Он обладал обширными познаниями, гораздо большими, чем она, и когда они оставались одни, он бывал интересным и веселым.

То, что у него есть чувство юмора, одновременно поразило и обрадовало ее. Она была уверена, что юмор начисто отсутствует у него, как и у большинства полицейских, пока не узнала его ближе.

И к тому же, если то, что ее привязывает к Тристану, является лишь сексуальным влечением, то почему ей так хочется окружить его домашним уютом, помочь забыть годы тяжелого детства, годы одиночества?.. Почему ей так хочется представить его в роли отца своих детей. Она никогда раньше не задумывалась над подобными вещами. Иметь ребенка? Это означало, что она не сможет танцевать в течение многих месяцев.

Если ее ослепление лишь сексуального свойства, то почему ей просто хочется, не двигаясь, прижаться к нему, к его груди, и слушать, как стучит кровь в его венах? Нет, это действительно любовь. Если бы все было гладко, она и Тристан, наверное, узаконили свои новые чувства. Это не значило, что чувства Тристана обязывали его жениться на ней, он никогда такого не обещал. Но она была уверена, что он будет заботиться о ней, также как и она будет заботиться о нем, пока он не скажет чего-нибудь большего. В любом случае, она бы не мучилась так, как сейчас, терзаемая звонками психопата-убийцы.