Страница 28 из 32
Выбравшись из самолета, мы побежали на стоянку такси. Вещи забирать было не нужно, что существенно экономило время. Их следующим рейсом привезут девчонки с Максом. Весь путь меня била нервная дрожь. А чем ближе подъезжали к клинике, тем сильнее на меня накатывали волны вины. Конечно, понимала, что это глупо и так далее, но ничего поделать не могла. Я отсутствовала в городе в тот момент, когда пострадал дорогой мне человек.
К тому моменту, когда такси остановилось около клиники, я накрутила себя до такой степени, что готова была взорваться и разреветься. Выскочив из машины, побежала к крыльцу, словно боясь опоздать. Знаете как в ночном кошмаре, ты куда-то бежишь, торопишься, сердце и душу окутывает страх и вот тебе осталось сделать всего шаг, как твоя цель растворяется белым туманом? У меня сейчас точно такое чувство. Ничего не слышала и не видела перед собой, только двери клиники. Даже не сразу поняла, как меня остановила чья-то рука. Переводя испуганный взгляд с двери на руку и обратно, не сразу догадалась посмотреть на того, кто остановил, а когда посмотрела.... Сердце ухнуло куда-то вниз и забилось там с удвоенной силой. На меня смотрели грустные серо-зеленые глаза.
- Рысенок...
Уже потом я поняла, что проявила всю глупость женской логики, однако в тот момент, момент, когда непонятная вина грызла меня, я не думала ни о чем, кроме того, что Игорь сейчас в операционной. Я уехала из города из-за Ярослава, из-за чувств к нему, из-за того что он обидел и унизил меня, а значит виноват и он! Резко выдернув руку, развернулась к нему, и едва сдерживая слезы, бросила. Я именно бросила слова, которые хлестнули его подобно плети. Это было видно по боли, которая отразилась в красивых глазах.
- Уйди! Я видеть тебя не хочу! Никогда!
Он не стал меня держать, хотя и не удержал бы. Для меня сейчас была важнее всего жизнь брата.
В холле нас уже ждали. Молодая медсестра проводила нас в кабинет Пашки, где мы переоделись, а после и к операционному блоку. Понятное дело, что в обычной бы больнице нас бы не пустили, но тут заведует делами Паша, и все семья уже собралась у плотно закрытых дверей, где ярко горела вывеска "Идет операция!".
Увидев маму и Оксану в слезах, я сама разревелась. Паша сидел, опустив низко голову, рядом с отцом, который держал его за плечо. Наверное, брата не пустили в операционную, даже поприсутствовать. Насколько мне известно врачам запрещено оперировать родственников. Эмоции - не лучший товарищ хирургов.
Время текло невыносимо долго, а врачи, которые спасали жизнь Игоря, так и не выходили. Казалось, я начала медленно сходить с ума от понимания того, что дела у брата совсем плохи. Что можно делать в операционной так долго!? Пашка и я, несколько раз подрывались со своих мест и подходили к дверям, но каждый раз нас оттаскивали, с просьбой успокоится. Медики, конечно, правы, но ждать сил уже не было. Слезы тоже кончились, осталась только боль и страх. А это худшее.
Еще я поняла, что самое страшное в жизни - это ожидание! От боли можно отвлечься, тоску можно победить, а с ожиданием бороться намного сложнее. Ты ждешь, а мысли в голове крутятся, пытаясь угадать то, что будет. И, к сожалению, твои предположения с каждой минутой все страшнее и страшнее. Их нельзя заглушить, от них нельзя отвлечься, они выворачивают душу, в которой и так живет один страх.
Не знаю, сколько прошло времени, для меня лично - не меньше суток. Однако дверь операционного блока открылась, и оттуда вышел врач. Из нас никто слова не сказал, каждый ждал вердикта врача. Усталый мужчина лет пятидесяти осмотрел нашу компанию и выискал глазами Павла, обратился в первую очередь к нему:
- Мы сделали все что могли. Травмы серьезные, его буквально собирали по кускам. Состояние конечно слабое, но все же стабильное, мы ввели его в искусственную кому. Сам понимаешь при таких травмах....
- Правильно сделали, - кивнул Пашка.
- Паш, еще кровь нужна. Слишком сильное кровотечение было.
- Хорошо. Русь, пошли!
- А? Что? - слова проходили, словно сквозь меня, совершенно не задерживаясь.
- Кровь пошли, сдадим. Игорю подойдет только наша с тобой.
- Идем!
Эфир
"Всем добрый вечер! С вами снова Саша и наша программа - "Разбираем мир". В прошлую программу мы говорили о боли. Вы себе не представляете, сколько пришло писем на почту! И почти каждый пытался меня убедить, что боль это только разрушительное чувство. Не могу с этим согласиться: все мы разные, и взгляды на мир у нас тоже отличаются. Для меня боль всегда будет, так сказать палкой о двух концах. Она разрушает, но умеет и созидать! Возьмем хотя бы появление на свет - наши матери терпят боль для того чтобы мы родились. Не это ли созидание?
Боль бывает разная, как физическая, так и душевная, но она в любом случае что-то в нас созидает. Будь то простая сила, чтобы вытерпеть или сила, чтобы противостоять. Онаспособна из слабого сделать сильного, если он захочет жить, или научить чему-то очень важному.
На эту тему можно спорить долго, и не факт, что мы придем к общему мнению, а сегодня у нас другая тема - опоздание. Да, не удивляйтесь, обычное опоздание, от которого никто не застрахован!
Каждый из нас хоть раз, но опаздывал. Будь то школа, университет, работа, встреча. Но это не так существенно как, то, что мы часто опаздываем произнести нечто важное. Мы опаздываем сказать, что любим, скучаем, а потом понимаем, что говорить уже не кому. Зачастую одно слово может изменить многое, но мы про это забываем. Мы не помним, что каждый шаг, каждое слово и действие влечет за собой что-то важное. Порой одно слово изменяет все, приносит счастье или боль, в зависимости от его значения. Но мы забываем, что потом может стать поздно, а назад уже ничего нельзя вернуть. Исправить можно будет, однако это тяжелый труд! Особенно если за спиной у тебя маячат старые ошибки, которые давят и заставляют сомневаться.
- Оу, мне тут сигналят, что у нас звонок, а я что-то заболталась. Здравствуйте! Как вас зовут?
- Ярослав, - послышался приятный мужской голос.
- Ярослав, с чем вы опоздали, и как это повлияло на вашу жизнь?
- Повлияло плохо, а опоздал, наверное, как и многие с словом. Я не успел сказать, что люблю. Опоздал подумать, что именно это надо произнести. Да и сам, наверное, опоздал понять, что в душе не простая симпатия, а именно любовь.
- И что сейчас все настолько плохо?
- Не знаю. Мне очень.
- А поговорить не пробовали?
- Пробовал. Вы, Саша, правильно сказали, что можно опоздать так, что потом некому будет говорить. Вот и я опоздал, теперь меня ни видеть, ни слышать не хотят.
- И что же, вот так вы опустите руки?
- Нет. Я раз уже так опоздал и много лишился, к сожалению, ту ситуацию откорректировать никак нельзя. Но сейчас буду всеми силами пытаться исправить свое новое опоздание. Надеюсь получится, и она вернется.
- Искренне желаю вам удачи с этим. А ей могу пожелать только притормозить чуток и дать догнать себя. Конечно, если чувство живо..."
Ярослав
Положил телефон на подоконник и прикоснулся лбом к прохладному стеклу. Сам не знаю, зачем позвонил в эфир и все это сказал - словно что-то подтолкнуло на это. Хотя какая разница? Позвонил и все.
За окном уже стояла темная ночь, но спать не хотелось. Все мысли только о том, как поговорить с Русей. Даже работа не помогала отвлечься!
Устало протер лицо руками, оттолкнулся от окна и склонился над столом с чертежами. Вот уже чуть больше месяца работаю в компании деда младшим архитектором. Старик с радостью согласился взять внука в бизнес, хотя и не особо обрадовался, когда я поставил свое условие. Первый раз на моей памяти он открыто похвалил за упрямство и стремление сделать карьеру с нуля.
- Ничего не понимаю! - фыркнул я и решил сегодня больше не заниматься работой. Все равно толку нет.