Снежная принцесса

Девочка побледнела, слезы выступили на глазах.

— Ты отошлешь меня назад? — заплакала она. — Но неужели такое возможно, после того как я тебе рассказала, как ужасно мне там? Неужели ты сможешь?

— Дорогая, я не хочу…

— Тогда, что же?

Нэнси долго убеждала себя не вмешиваться в личные дела Дональда, но, видя, как Труди несправедлива к чувствам отца, она не смогла удержаться.

— Труди, твой папа хочет отослать тебя назад из-за меня, — тихо проговорила она.

— Почему? Потому что вы любовники?

— Труди!

Девочка вздрогнула от резкого окрика отца, но не отвела от него глаз.

— Не надо со мной так разговаривать, папа, — упрекнула она. — Я не маленькая и не против, чтобы у тебя появилась женщина. И Нэнси мне кажется очень доброй. И если вы уже живете вместе… — Она пожала плечами. — Что в этом плохого?

Дон почувствовал испарину на лбу. Похоже, ему нужно разрешение его четырнадцатилетней дочери, чтобы лечь в постель с Нэнси? Нахмурившись, он одернул ее.

— К твоему сведению, Нэнси живет здесь только потому, что кое-кто угрожает ей и в мои обязанности входит обеспечение ее защиты.

В нескольких словах Дон рассказал девочке о событиях последних дней, подчеркивая опасность, нависшую над Нэнси.

— Преступник, преследующий Нэнси, чрезвычайно умен. Он еще не нашел ее сегодняшнего местопребывания, но я уверен, что мерзавец прилагает все усилия. Поэтому над Нэнси как дамоклов меч висит постоянная угроза. Теперь ты понимаешь, что тебе небезопасно находиться сейчас здесь, родная. Пока маньяк на свободе, это очень рискованно.

— А я буду осторожной, — пообещала Труди, глядя на Дона умоляющими глазами. — Я не буду подходить к двери, даже не стану отвечать на телефонные звонки, когда тебя не будет дома. Пожалуйста, папочка! Разреши мне остаться!

Он задумался, не зная, как поступить. Много лет назад, когда Флоренс объявила о своем решении развестись с ним, он всеми силами боролся за Труди, мечтая, чтобы девочка осталась с ним. Но сейчас…

— Прости, родная, но я не могу согласиться. ТЫ сама не представляешь, насколько здесь опасно.

Девочка резко вскочила, гордо вздернула подбородок и со всею бескомпромиссностью юности выпалила:

— Тогда я снова убегу! Я не шучу, папа! Я не могу больше жить с мамой и Финком. Не могу! Ненавижу все. Эти вечные скандалы, а потом гнетущая могильная тишина. — Сдерживая рыдания, она закрыла лицо руками и вдруг из уверенного в себе подростка превратилась в маленькую, потерянную девочку с грустными глазами. — Боже, как я ненавижу эту тишину, — прошептала Труди.

Обескураженный ее угрозой, Дон растерялся. Труди всегда была послушным, дисциплинированным ребенком, хотя умела отстаивать свою точку зрения. Но на этот раз что-то подсказывало ему, что все не так просто. Испытания, которые выпали на долю девочки, заставили ее рано повзрослеть. Боже, как же малышке плохо с Фло и Финком, если между улицей и жизнью с ними она выбирает первое.

Выругавшись, он растерянно взглянул на Нэнси. Проклятье, что же делать? Его взгляд молил о совете. Помоги мне! Нэнси словно услышала Дона и поняла, что проблема Труди не только его — их общая боль.

Конечно, благоразумие требовало отослать девочку к матери. Но вопреки здравому смыслу, Нэнси вдруг сказала:

— Я никогда ни с кем не чувствовала себя в такой безопасности, как с тобой. Если ты можешь защитить меня, то тем более сможешь уберечь свою дочь.

— Послушай ее, папочка, — попросила Труди. — Пожалуйста!

Взгляды Дона и Нэнси встретились, и он впервые понял, что она доверяет ему. Рано или поздно это должно было случиться. Его ошарашило это открытие. От радости ему захотелось схватить, поднять на руки и закружить эту женщину, неожиданно ставшую частицей его жизни, но он прекрасно понимал, что подобный порыв может разорвать тонкую нить только-только возникшего взаимопонимания и их отношения снова станут тупиковыми. Наверное, она доверяет ему, но пройдет еще немало времени, прежде чем ей захочется чего-то большего, чем невинные поцелуи на ночь…

Дон прервал свои размышления и снова обратился к Труди.

— Если я соглашусь, чтобы ты здесь осталась… но это еще не решено, — настоятельно напомнил он ей. — Тебе придется выполнять ряд неотъемлемых правил. — Он изо всех сил старался сохранить серьезное лицо, услышав, как взвизгнула от радости его малышка и бросилась к нему на шею. Не выдержав, Конихан крепко прижал к себе дочь. Боже, какое счастье, что она рядом! — Вам понятно, юная леди?

— О да! Я сделаю все, как ты скажешь. Я буду хорошей, вот увидишь. Обещаю тебе!

Дональд улыбнулся и взъерошил ей волосы.

— Ладно, ладно, расскажи кому-нибудь другому. — Но его улыбка потухла, когда он вспомнил о Флоренс. — Ты представляешь, как отреагирует мама на наше решение? Она же хочет, чтобы ты жила с ней.

— Я с ней провела целых шесть лет, — не раздумывая нашлась Труди. — Должна же она понять, что теперь пришла твоя очередь.

Да, Труди права — теперь его очередь. Но ему во что бы то ни стало надо добиться, чтобы Флоренс стала его союзницей.

— Тогда надо поскорей позвонить маме и покончить с этим делом. Приготовься к серьезному разговору с ней. Думаю, она очень расстроится.

Конихан пошел к себе в спальню, решив поговорить с бывшей женой наедине и оставив Нэнси и Труди одних в гостиной. Опустившись на диван, девочка с нескрываемым интересом стала разглядывать Нэнси.

— Знаете, я очень удивилась, когда папа сказал, что вы живете с ним. Он никогда не приводил в дом женщин.

Нэнси понимала, что не должна сплетничать о Дональде с его дочерью, но не смогла сдержаться.

— Никогда?

Девочка покачала головой.

— Он как-то сказал мне, что сыт по горло скандалами с мамой. Поэтому я обрадовалась, что наконец-то свершилось чудо и у него.., ну, сами понимаете… — пояснила она, пожав плечами и загадочно улыбнувшись.

Нэнси почувствовала, что краснеет, но не отвела глаз.

— Мы не любовники, Труди, — спокойно ответила она. — Как только поймают преступника, наши пути с твоим отцом разойдутся — у него своя жизнь, у меня своя. — Не желая травить себя мыслями о предстоящем одиночестве, она поднялась и направилась на кухню. — Ты голодна? В холодильнике есть ветчина, хочешь, я сделаю тебе сандвичи?

Но Труди не желала так легко сдаваться. Она прошла за Нэнси на кухню.

— Нет, спасибо, я бы выпила содовой. — Девочка достала из шкафчика стакан и налила воды, бросив несколько кубиков льда. Затем, прищурившись, взглянула на новую знакомую и спросила:

— А что такое? Вы не любите моего папу?

— Конечно люблю. — Ответ, выскочивший непроизвольно, почти автоматически, неожиданно оказался правдой. Нэнси призналась в симпатиях к отцу девочки не из ложного желания ее успокоить. Да, Дон нравился ей. И даже больше, чем ей того хотелось. Его достоинства — сила, порядочность, прямота и даже бешеное упрямство, временами приводившее ее в ярость, — не могли оставить равнодушной ни одну женщину. Он был человеком слова, смелый, мужественный. А как можно пройти мимо его нежной, всепоглощающей любви к своему ребенку?! Да, конечно, он ей нравился. Это-то и пугало Нэнси. Он попросту может использовать ее и тем самым нанести ей непоправимый вред. Вот почему необходимо скрывать свои чувства.

Не выдержав испытующего взгляда девочки, Нэнси отвернулась и принялась вытирать тряпкой и без того чистую стойку. — Дело не в том, люблю я его или нет, — неопределенно сказала она.

Но Труди поняла слова собеседницы по-своему и облегченно вздохнула.

— Ну и хорошо. Вы же сами понимаете, папа не может все время оставаться один. — Девочка слепо уставилась на стакан с содовой. Взгляд ее, печальный и тяжелый, совсем не соответствовал юному возрасту. — Он уже очень давно одинок — с тех пор, как они развелись с мамой и мы уехали в Сан-Франциско. Я старалась убедить маму оставить меня с ним, ведь у нее есть Финк, а у папы никого, но она не послушалась меня. Она сказала тогда, что так будет лучше для всех, но, как видите, ошиблась. Он все свое время отдает работе, потому что ему не хочется идти в пустой дом. — Труди подняла на Нэнси полные грусти глаза. — Я очень волнуюсь за него.