Притворство

— Я занят.

Она побежала быстрее.

— Но ведь тебе все равно надо есть? Ты же идешь на ланч?

Он не замедлил шага, и она должна была почти бежать рядом. Они прошли по Срэнду, пробираясь через толпу, мимо Олдвича, перешли главную дорогу и повернули на боковую улицу. Выбившись из сил и задохнувшись, Энн остановилась, грудь ее судорожно вздымалась, на глаза навертывались слезы.

Как будто почувствовав, что ее уже нет рядом, Пол обернулся и, увидев, что она, шатаясь, стоит на мостовой, вернулся к ней. По лицу его промелькнуло выражение, показавшее, что в нем проснулись угрызения совести.

— Что ты хочешь мне сказать?

— Я не могу.., говорить, — задохнулась она. — Ты ходишь слишком быстро.

— Мне некогда.

— Может, мы где-нибудь выпьем кофе? Он нахмурился.

— Хорошо. Там дальше по шоссе есть кафе. Через несколько минут они сидели за столом в маленьком ресторанчике, скрытые от посторонних взглядов колонной, разрисованной под мрамор.

Оказавшись лицом к лицу с ним, она никак не могла собраться духом и выложить то, что накопилось у нее на сердце. Она взяла ложечку и стала мешать кофе.

— Мне было очень грустно, услышать о твоей пьесе, — наконец-то неловко проговорила она. — Отец рассказал мне…

— Твой отец был изумителен.

— Я очень рада. Я знаю, что ему очень нравится роль Фрэнка.

— Он просил освободить его от контракта.

Она была потрясена.

— Я понятия не имела. Он мне ничего не сказал. Пол пожал плечами.

— Я не виню его. В конце концов это должно было стать его возвращением, и не к лицу ему участвовать в провале.

— Но это была очень хорошая пьеса, — запротестовала она.

— Была? — По его лицу пробежала тень горького разочарования. — Даже ты говоришь о ней в прошедшем времени.

— Я не это имела в виду, — она машинально положила второй раз сахар в кофе и, подняв глаза, встретилась с его насмешливым взглядом.

— Я не знал, что ты пьешь кофе с сахаром, Энн.

— Не пью.

Он поменял их чашки местами, отхлебнул и сделал гримасу.

— Ну, так как? Как ты чувствуешь себя в роли звезды?

— Я не звезда.

— Ну, ну, друг перед другом мы можем не демонстрировать ложную скромность! Ты на дороге к успеху, Энн! Как я понимаю, дело только в том, чтобы выбрать лучшее предложение.

Она ничего не ответила, и он потер щеку таким знакомым ей жестом.

— Что там такое сказал сегодня Эдмунд.., что-то о предложениях из Голливуда?

— Они не очень интересные, — торопливо ответила она.

— Будут и другие, поверь мне на слово. В тебе есть все, чтобы быть звездой: и внешность, и способности.

— Ты очень добр, что так говоришь, но я хотела сказать не о себе.

— Неужели? — иронично осведомился он. — Я полагал, что все женщины хотят говорить только о себе.

Разговор шел совсем не в ту сторону, В его голосе зазвучали знакомые нотки сарказма, которые она так хорошо знала по прошлому опыту.

— Пол, будь серьезным. Я хочу поговорить с тобой.

Он отодвинул свой стул от стола и откинулся на спинку, скрестив на груди руки.

— Очень хорошо. Могу дать тебе десять минут.

— Неужели мы должны разговаривать, как чужие?

— А разве мы не чужие?

— Как ты можешь это говорить? Разве мы ничего не значим друг для друга? — Ее голос дрогнул. — Ты видишь, в том, что касается тебя, у меня нет ложной гордости. Пол, дорогой, ты не можешь заставлять меня всю жизнь платить за одну ошибку. Я знаю, что поступила не правильно, когда стала работать у тебя и…

— Дорогая моя девочка, — прервал он ее. — Я давным-давно простил тебя. Пусть это не тревожит твою совесть.

— Не будь язвительным, — выдохнула она.

— И не думал.

— Нет, ты хочешь уязвить! — Она стиснула руки. — Я люблю тебя. Пол. Можешь ты посмотреть мне в глаза и сказать, что я ничего для тебя не значу?

Он впился в нее взглядом, и Энн закрыла глаза, слушая звуки маленького кафе: дребезжание чашек, позвякивание ложек и вилок, шум наливаемой воды. Она открыла глаза и увидела непримиримо сжатый в одну линию рот, лицо, побледневшее настолько, что стала заметна легкая щетина.

Наклонившись вперед, он сказал твердо:

— Я женюсь на Сирине в конце этой недели.

— Ты не можешь этого сделать! — задохнулась она. — Ты ее не любишь. Ты ломаешь наши жизни из гордости!

— Гордость здесь ни при чем. Давай выясним все раз и навсегда. Каковы бы ни были причины, по которым я обручился с Сириной, я собираюсь жениться на ней. Это непреложный факт. Не из-за тебя или кого-то другого, а потому, что я этого хочу.

Не в силах дольше выносить это, Энн оттолкнула назад свой стул и выбежала из кафе. Она пыталась вернуть Пола и проиграла. Эту горькую правду она должна принять.

Ничего не видя, шла она по тротуару и, только дойдя до перекрестка, остановилась, огляделась и увидела, что стоит у дверей агентства Марта. Минуту она колебалась, но, почувствовав, как подступают слезы, как поползли они по щекам, перебежала дорогу и толкнула входную дверь.

Пегги подняла голову от машинки и увидела Энн.

— Вот так так! Каким ветром занесло вас к нам? Я читала о вас во всех газетах. Энн жалко улыбнулась.

— Мисс Мак Брайд у себя?

— У нее сейчас клиент. Может быть, вы… — Пегги начала смеяться. — Я же забыла. Вы как раз можете войти.., там мисс Дональде!

Энн открыла дверь и вошла в кабинет Марта. Розали Дональде, пухленькая, улыбающаяся, в темно-синем платье и модном, хорошо сшитом пальто сидела в кресле и выглядела, как воплощение счастья.

— Да это же мисс Лестер! — Она вскочила на ноги. — Я только что спрашивала о вас. Разве не смешно, что мы так столкнулись здесь?

Энн протянула ей руку.

— Что вы делаете в Лондоне? Только не говорите, что снова убежали от тетки!

— Моя тетя сама отпустила меня на этот раз, — улыбнулась Розали. — Я вышла замуж за доктора, который ее наблюдал!

— Святые небеса! — Энн без сил упала на стул. — Не могу вам передать, какое я испытываю облегчение. Вы столько месяцев были на моей совести!

— Потому что вы познакомили меня с мистером Моллинсоном? — нахмурилась Розали. — Я никогда не думала, что вы приняли это так близко к сердцу.

— Я чувствовала себя ответственной за вас. ( — Это было не столько вашей, сколько моей ошибкой. Я всегда говорю, что все в жизни происходит для чего-то. Смотрите, если бы я не встретила мистера Моллинсона, я бы не вернулась домой. А если бы я не вернулась домой, я бы не встретила Джима!

— Одно цепляется за другое, — задумчиво произнесла Энн. — Я рада, что у вас все так хорошо устроилось.

— Более чем хорошо. Мне хочется думать, что когда-нибудь и вы будете так же счастливы, как я. — Уже выходя из кабинета, она обернулась. — Если когда-нибудь будете в наших краях, не забудьте заглянуть. Я буду очень рада вас видеть.

Она вышла, и Энн горько улыбнулась.

— Подумать только, я услышала, как благодарна Розали Полу Моллинсону!

— Ты должна быть довольна.

— Довольна! — воскликнула Энн. — Я буду жалеть об этом всю жизнь. Единственная причина, по которой я с ним встретилась, была Розали Дональде.

— Что ж, теперь это все закончилось. Ты завоевала успех, и весь мир у твоих ног.

— Мне не нужен весь мир.

— Возьми тогда какую-нибудь его частичку. Энн не ответила, а Марти лениво продолжала рисовать на бумаге закорючки.

— Ты выглядишь очень подавленной. Поссорилась с Десмондом?

— Не с Десмондом.., с Полом.

— Понимаю. Значит, ты все еще любишь его.

Энн отвернулась.

— На следующей неделе его свадьба с Сириной.

— И ты, полагаю, собираешься сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

— А ты ожидала, что я скажу, будто уже забыла его?

— Так бы и надо поступить.., если бы у тебя хватило на это ума. — Марти помолчала, потом наклонилась вперед, прикрыв лицо рукой. — Я должна тебе кое-что рассказать. Я никогда раньше не говорила об этом, потому что не видела, чем это может тебе помочь, но теперь, возможно, тебе будет полезно знать об этом. — Она снова замолчала. — Давным-давно, до того как Лори встретил твою мать, он просил меня стать его женой.