Фея поспешила

  - Волновалась. Мне было неприятно.

  - А, так ты ревновала? - Аля промолчала, отвернувшись, чтобы он не мог ничего прочитать по лицу. - Спросила бы Марину, я ей звонил.

  - А мне не звонил...

  - Ты же сама не разрешила, - насмешливый взгляд и ни малейшего понимания. - У нас были гости? Не устала?

  - Мои мальчишки. Да, я пойду наверх.

  - Мне кажется, ты слишком сильно устала. Уууу, сколько ступенек... Нет, ты точно сама не справишься! - Ванька подхватил ее на руки. - Пора садиться на диету - если бы нужно было на третий этаж, я бы не справился.

  - Это тебе пора спортзал посещать - совсем захирел. Где твои бицепсы-трицепсы? И вообще, поставь меня на место! Куда потащил?! - Аля, было, подумала, что немного сопротивления не повредит, но, пребольно задев ногой поручень лестницы, притихла, опасаясь серьезных травм.

  - В спальню! - голосом коварного соблазнителя из черно-белого кино сообщил Князев, ничуть не сомневаясь в правильности своих действий.

  - Может, не надо?

  - Надо!

  - А может...

  - Заткнись уже! - грубость слов смягчила нежная ласкающая улыбка. Эта улыбка была последним, к чему подходили слова "нежный", "ласковый", "мягкий". Все, что происходило позже, можно было описать словами: "безудержный", "дикий", "грубый", "животный", "страстный", "невероятный", "потрясающий".

  Сколько раз Аля повторила, прошептала, выкрикнула его имя, сколько раз она сдержала стон и сколько раз не смогла, сколько раз животный крик был поглощен его поцелуем, сколько времени прошло, и что такое вообще это было? Жаль, но прекрасную сказку прервала жизнь.

  - Даня? - наполовину вопросительно, наполовину утвердительно прошептала Аля, все еще хриплым срывающимся голосом.

  - Не дергайся, я схожу, - Ваня уже натягивал джинсы.

  - Без вариантов! Даже если бы я смогла встать, поднять ребенка я точно не в силах, - это не было преувеличением: оторвать от постели руку или ногу казалось совершенно невозможно.

  - Принести что-нибудь?

  - Себя. И воды, - Аля уткнулась лицом в подушку. Глупая блаженная улыбка не покидала ее лица. Хорошо, никто не видит.

  Князев вернулся очень быстро - общаться с детьми любого возраста он умел. Его обожали, беспрекословно повинуясь.

  - Я пойду, - сообщил он, протягивая запотевший хрустальный стакан.

  - Куда это? - опешила Аля.

  - К себе, - он ждет, когда начнут уговаривать остаться?

  - Что еще за новости? Ты вечно пытался проникнуть в мою комнату всеми правдами и неправдами, а когда я хочу, чтобы ты остался, ты заявляешь: "я пойду"?! Так нечестно! - возмущение Али было совершенно искренним.

  - Хочешь, чтобы я остался?

  - Тебя это удивляет? - она ничего понять не могла.

  - Только не говори, что тебе понравилось! - да что с ним не так?

  - Понравилось... - настороженно выговорила Аля. - А что, не должно было?

  - Тебе не было больно? - о, Господи, детский сад!

  - Кто обещал, что мне всегда этого будет не хватать? Не страдай фигней, все прекрасно. Ты совершенно невероятный!

  - Да? Прямо таки невероятный? Эй, когда это я такое говорил?!

  - Не важно. Только, знаешь, не поеду я с тобой в Грецию.

  - Почему?

  - А как на пляж мне ходить, я же к утру вся синяя буду. У меня синяки по месяцу держатся, не меньше.

  - Тебе синий всегда шел. Ладно, не плачь, подарю тебе закрытый купальник! - неужели ему удалось расслабиться?

  - Мне нужен скафандр, а не купальник с твоими порывами.

  - Так ты все-таки чем-то недовольна? - вопрос с угрозой в голосе.

  - Недовольна! Мало!

  - Ах, тебе мало?! Смотри, не пожалей!

  Аля взвизгнула, снова оказавшись прижатой к кровати горячим телом.

  Этой ночью заснуть так и не удалось: слишком долгое время, погрязнув в постоянных разборках и выяснениях отношений, они не могли просто поговорить. Только сейчас она поняла, насколько не хватало этого общения, как она скучала без него, хотя он и находился совсем рядом. Болтали, пока не запищал будильник.

  - Ты куда-нибудь собираешься? - удивился Иван. - Мне кажется, ты не в самой лучшей форме. Может, отложишь дела?

  - Я в прекрасной форме, только спать хочу. Мне надо на работу ненадолго, но обязательно. Только можно, я сначала один вопрос задам?

  - Задавай! - великодушно позволил он.

  - Где ты провел ночь?

  - Ночевал в твоей квартире, я очень поздно освободился. И это я уже говорил.

  - Один?

  - Да, один, один. Не бойся, со мной никогда не будет, как с Дэйвидом, ни в плохом, ни в хорошем смысле. Я тебя отвезу - еще заснешь за рулем.

  - Да ты сам не спал! Можно же вызвать такси, - настроение мгновенно стало еще лучше.

  - Ничего, я привык. И у меня созрел коварный план: давай детей на пару дней Нине подбросим?

  - Ты и правда чрезвычайно коварный тип. Думаешь, она выдержит?

  - Ничего, их там много, пусть помучаются.

  - Ладно, я могу согласиться, но с одним условием: когда вернемся домой, у меня будет восемь часов спокойного полноценного сна!

  - Конечно! - никакого доверия это "конечно" не вызвало. А ведь зря! Как только они вернулись домой, Ваня поднялся в мастерскую, а Аля порадовала себя встречей с любимой кроваткой. В одиночестве, может, и было чуть неуютно, зато никто не помешает.

  Але снова снился этот сон. Она прекрасно знала, что это сон и, к сожалению, прекрасно знала, что будет дальше. Всегда одно и то же: они идут с Дэйвидом, взявшись за руки по берегу реки, молчат, он улыбается, но даже не смотрит в ее сторону. И, вроде, ничего страшного не происходит, если бы не удушающее желание прижаться к нему, вдохнуть родной запах, провести рукой по волосам. Даже во сне Аля знала, что проснется, истерически рыдая. Как всегда в этом сне, Дэйвид разжал ее руку и пошел вперед, оставляя ее, и как всегда у нее не было сил следовать за ним. Аля резко открыла глаза и поднялась на постели. Рядом спокойно сопел Князев, она и не слышала, когда он пришел. Она встала тихонько, умылась, накинула что-то из домашней одежды и спустилась на кухню. Часы показывали десять минут первого, судя по всему, ночи. Аля поставила чайник, бросила в чашку пакетик Гринфилда и замерла. А ведь истерика не состоялась! Она сразу поняла, что что-то не так, как обычно, но не сразу осознала, что именно. Ей было хорошо во сне! Тот самый кошмар, мучивший ее столько времени, превратился в прекрасный сон, хотя ничто в нем не изменилось. Изменились только ее ощущения, только ее отношение, и все стало по-другому. Неужели она сможет, наконец, отпустить Дэйвида и успокоиться сама? Кажется, сможет. И, кажется, она уже это сделала.