Двойная игра

— А вы?

— Решительно против. — Очень рада. Фирма «Барлоу» настолько преуспевающее издательство, что ей не обязательно печатать только то, что приносит коммерческую выгоду. Я уверена, мисс Барлоу придерживается того же мнения.

— Она что, держит с вами прямую связь? — осадил ее Гилмор.

— Нет, но… — Кэсси мысленно обругала себя за слишком длинный язык.

— Я… я читала кое-что о ней. Ну, что она верит в пользу образования и… и…

— Оборони меня Господь от радетелей добра, — не дал он ей закончить.

— И увольте меня от всяких упоминаний об этой особе!

— Хорошо, — пробормотала Кэсси, когда он, громко хлопнув дверью, вышел из кабинета.

Отстегнув магнитофон от бретельки лифчика, она опустила мини-кассету в конверт и позвонила в машинописное бюро.

— Это Кэсси, — сказала она, как было условленно. — Я сделала то, что вы просили. Присылать никого не нужно. По дороге домой я сама занесу вам готовую работу.

Она положила трубку и только тут увидела стоящего на пороге комнаты Майлза Гилмора. От пристального взгляда его недобро сощуренных глаз ее бросило в жар.

— Что это за работа? — требовательно спросил он.

— Я… я… — Так и не найдя, что сказать, она в замешательстве умолкла.

— Только не говорите мне, что вы подрабатываете на стороне! — прозвучал в тишине его голос.

Проведя языком по запекшимся от волнения губам, Кэсси молча кивнула. — Я… мне нужны деньги, и я выполняю кое-какую работу для одного машинописного бюро.

— И вы еще смеете говорить мне, что я трудоголик! — возмутился он.

— Я это делаю по необходимости.

— По-моему, вам прежде всего необходимо научиться правильно рассчитывать свой бюджет! Если вы будете распыляться на два дела одновременно, это неизбежно скажется на качестве вашей основной работы.

— Пока что у вас не было оснований жаловаться, — язвительно заметила она.

— Вы правы. Но если это случится, вам придется сделать выбор.

Только поздно вечером, после ужина в греческом ресторане, к Кэсси вернулось хорошее настроение, и она смогла взглянуть на происшедшее с точки зрения Майлза Гилмора. Он платил ей хорошие деньги и поэтому был вправе ожидать от нее полной самоотдачи, что было бы невозможно, если бы она работала для кого-нибудь еще. Бедняга. Из-за новой секретарши у него наверняка поднимется давление. Н-да, одному Богу известно, насколько бы оно подскочило, узнай он о ней всю правду!

При мысли об этом Кэсси улыбнулась и позднее, у себя дома, уже засыпая, все еще продолжала улыбаться.

Глава 4

Следующие несколько недель Кэсси почти не видела Гилмора. Он был занят на переговорах по заработной плате и появлялся в кабинете лишь для того, чтобы передать ей для перепечатки магнитофонную запись или список тех, кому она должна позвонить. Если так будет продолжаться и впредь, подумала Кэсси, она в совершенстве изучит работу машинописных бюро и британской телефонной службы, а отнюдь не то, как следует вести дела издательской фирмы «Барлоу»!

Тем не менее она с пользой потратила свободное время, купив инструкцию по работе на клавиатуре компьютера «слепым» методом, и к тому времени, когда переговоры закончились и Майлз вернулся в офис, печатала уже со скоростью сорок слов в минуту. Она, правда, вовсе не собиралась сама перепечатывать все магнитофонные записи, которые он ей передавал, когда к ее услугам было машинописное бюро, но по крайней мере теперь могла отстучать пару срочных писем без опасности с позором сесть в глубокую лужу.

Даже после завершения переговоров Майлз не сбавил рабочего темпа. Всему, что бы ни делал, он придавал характер безотлагательной необходимости, и Кэсси должна была постоянно держаться начеку, чтобы поспевать за ним. Зато теперь, когда он снова рядом, она по крайней мере сможет продолжить изучение издательского дела, хотя, когда она как бы мимоходом упомянула об этом, Гилмор лишь усмехнулся в ответ:

— В издательском деле много такого, чему не научишься. Это то, что называют внутренним чутьем. Либо оно у тебя есть, либо его нет. Иногда это самое внутреннее чутье подсказывает, что ужасная на вид рукопись, напечатанная чуть ли не на туалетной бумаге, станет очередным издательским бестселлером, а роман одного из твоих лучших авторов, который ты ожидал с таким нетерпением, настолько плох, что ты сделаешь что угодно, лишь бы его не печатать, несмотря на все уверения главного редактора, что ничего лучше он никогда не читал.

— Ну и что же вы делаете в таких случаях? — спросила Кэсси.

— Веду игру как первоклассный дипломат. Мне вовсе не улыбается потерять своего лучшего писателя, так как я уверен, что следующая его книга будет великолепна, поэтому я очень тактично предлагаю внести в текст некоторые изменения, а затем издаю роман без особого шума.

— А как же насчет прибыли? Я хочу сказать, если книга плохая, читатели просто не купят ее.

— Если последняя работа писателя имела успех, публика обязательно купит его новую книгу. Беспокоиться нужно, только если следующая за ней никуда не годится.

— В таком случае вы не препятствуете автору уйти к одному из ваших соперников! — воскликнула Кэсси, радуясь своей проницательности.

— Не всегда. Здесь опять вступает в игру то самое внутреннее чутье, которое подсказывает вам, действительно ли автор исписался и больше ни на что не способен, или же стоит повозиться с ним, пока он не напишет еще один шедевр.

Кэсси задумалась, не уверенная, вправду ли все настолько сложно, как изображает Гилмор. Слишком уж он непростая личность, ведь каждый раз, когда она считала, что начинает понимать его, оказывалось, что это далеко не так.

Временами он был суров и требователен, а потом вдруг удивлял ее простотой и приветливостью обращения, его нетерпеливость и нетерпимость могли неожиданно смениться заботливым вниманием, но главной его чертой было огромное обаяние. И Гилмор умело им пользовался — как в хитросплетениях бизнеса, так и со множеством женщин, которые постоянно появлялись и исчезали в его личной жизни.

Он хотя и требовал сводить до минимума личные разговоры по телефону, но сам этого правила не придерживался. Женщины буквально осаждали его звонками. И надо отдать ему должное: он умел поставить себя с ними и, хотя ему явно нравилось быть предметом их домоганий, отнюдь не собирался попадать в их сети!

— Если мисс Эдмундс снова позвонит, — однажды сказал он Кэсси, после того как эта девушка позвонила ему в шестой раз и он опять отказался говорить с ней, — скажите ей, что мне пришлось срочно вылететь в Рим и вы не знаете, когда я вернусь.

— А вдруг она увидит вас в ресторане? — спросила Кэсси, поразившись его жестокости. — Она ведь знает, где вас можно найти, и наверняка пойдет туда.

— В таком случае она узнает, что я лгал, и в конце концов поймет, что я не кривил душой, сказав, что между нами все кончено. И, пожалуйста, перестаньте неодобрительно хмуриться. Вы прежде всего мой секретарь, а не совесть.

— По-моему, совести у вас нет, — холодно заметила Кэсси. — Что вы думаете насчет женитьбы, господин Гилмор, или, может быть, вам нравится играть женщинами?

Эти слова сорвались с языка неожиданно для нее самой, и она опустила глаза, ожидая услышать резкую отповедь, вроде: «Не суйтесь не в свое дело!» Но, к ее удивлению, он вдруг откинулся в кресле и задумался.

— Сказать по правде, я люблю встречаться с красивыми женщинами, признал он. — Хотя недавно открыл для себя, что ничуть не меньше удовольствия мне доставляет чтение хорошей книги у себя дома. Я говорю вполне серьезно, — добавил он, перехватив ее недоверчивый взгляд. — Видимо, следует «перезарядить батарейки» или же расширить круг знакомых дам.

— Или же остановиться на какой-то одной.

Он слегка пожал широкими плечами.

— Все слишком быстро приедается, Кэсси, а я мечтаю встретить девушку, которая будет волновать меня каждую минуту.

— Какая скука — испытывать волнение каждую минуту, — насмешливо вставила Кэсси. — Все равно что на завтрак, обед и ужин есть одну икру. Гилмор усмехнулся, но промолчал, и Кэсси вернулась к вопросу о мисс Эдмундс.