Двойная игра

— Должно быть, ваша встреча прошла на редкость удачно, — сказала она, усаживаясь и принимая от него пенящийся бокал.

— Вы правы. Однако в противном случае я бы заказал целых две бутылки!

— Мудрая философия.

— Мне казалось, вы никогда не прибегаете к алкоголю для поднятия настроения.

— Точно такое же впечатление у меня сложилось о вас.

Он как-то странно посмотрел на нее.

— У меня бывали свои тяжелые минуты.

Кэсси сразу же подумала о Саре, и ее приятное настроение вмиг улетучилось.

— Нельзя сказать, что вы перегружены свертками после целого дня, проведенного в ходьбе по магазинам, — сказал Майлз, меняя тему.

— Все очень просто. — Раскрыв сумку, Кэсси вынула записную книжку, завернутую в фирменную бумагу. — Это вам, Майлз. Мама внушила мне, что порядочные женщины могут брать деньги только у своих мужей, — с торжественным видом сказала она, протягивая ему пакет. — А вы успели убедиться, что я человек очень порядочный.

— Что правда, то правда. — Майлз развернул бумагу. — Прекрасная вещь, — с неподдельным восхищением пробормотал он. — Но это наверняка обошлось значительно дороже тех двухсот долларов, что я вам дал.

— Я купила ее на распродаже, — поспешно объяснила Кэсси. — Редкая удача.

— Я бы все-таки предпочел, чтобы вы купили что-нибудь себе.

Кэсси покачала головой.

— Мне ничего не нужно.

— Да будет вам. Уверен, вы бы нашли себе что-нибудь по вкусу. Представьте, что вы выиграли в лотерею, скажем, миллион долларов, а?

Именно сейчас ей представилась возможность сказать ему правду о себе, а она никак не могла заставить себя сделать это — по крайней мере здесь, в этом шумном баре со снующими туда-сюда людьми. И на конференции тоже не скажешь. Лучше подождать до возвращения в Англию, когда она сможет вручить Майлзу контракт, делающий их партнерами. Это хоть как-то подсластит ему неприятную пилюлю.

— Ну же, — повторил Майлз. — Как бы ты распорядились миллионом долларов? Купили бы квартиру, «мерседес», а может быть, драгоценности?

Кэсси с трупом включилась в игру.

— Ресторан, — заявила она с серьезным видом.

— Что-что?

— Вы сами говорили, что у меня талант к кулинарии и что я могла бы завести собственный ресторан.

— Ах да. Я и забыл.

— Вот как? — Она сделала обиженное лицо, и Майлз тут же проглотил наживку.

— Рядом с вами, — тихо сказал он, — я меньше всего думаю о еде.

Кэсси обдумывала, что ответить, а он между тем положил на стол деньги.

Как Майлз и обещал, они пошли поужинать в «Ле Бистро», где их усадили за один из лучших столиков. Такой прием объяснялся, видимо, тем, что Майлза тут хорошо знали и любили, так как обслуживающий персонал приветствовал его скорее как друга, а не как обычного посетителя. И было нетрудно понять — почему. Хотя в Майлзе с первого взгляда можно было угадать человека, привыкшего отдавать распоряжения, в нем совершенно отсутствовало снисходительное высокомерие к нижестоящим.

— Вы сказали, день у вас был удачный, — напомнила Кэсси, когда они принялись за суфле из омаров. — Значит ли это, что реализация наших книг на Западном побережье вдет успешно?

— Помимо всего прочего.

— Чего конкретно? Или вы не хотите говорить?

— Это не так уж интересно.

— Для меня интересно все, что вы делаете, — настаивала Кэсси, осмелев от выпитого шампанского. — Мне кажется, вы уже давно догадываетесь об этом, верно?

— Верно, несмотря на ваши упорные возражения, — улыбнулся он. — И должен откровенно признать, вы заставили меня пересмотреть мои взгляды…

— В самом деле? — нарочито безразлично спросила Кэсси.

— Да, — с некоторым смущением признал он. — Вы оказались единственным исключением из моих правил. — Он отложил вилку, потянулся через стол и взял ее руку в свою. — Я вполне понимаю, что вы не из тех, кто может отдаться без любви, и я… — Майлз помолчал и затем вдруг взволнованно продолжил: — Я не хочу завязывать с вами пустую интрижку, Кэсси. Если бы не мое проклятое упрямство, я бы уже давно сказал вам об этом. Но я так долго был свободен, что даже мысли не допускал о том, чтобы сунуть голову в хомут!

Кэсси стоило огромных усилий подавить затеплившуюся было надежду. Она так боялась неправильно понять Майлза и в результате остаться в дураках, что решила пока ничего Не говорить.

— Ради всего святого, скажите же хоть что-нибудь! — не выдержал он.

— Я… я не знаю, что вы хотите от меня услышать.

— Я хочу, чтобы вы сказали «да».

— Да?

Его лоб покрылся тонкой пленкой испарины.

— Я делаю вам предложение, Кэсси.

Он выпустил ее руку и откинулся на спинку стула. Прядь волос упала ему на лоб, и он нетерпеливым жестом отбросил ее назад. От невыносимого напряжения черты его резко обострились и на лицо легла печать мучительного страдания.

Кэсси сцепила на коленях дрожащие руки. В самых дерзких мечтах она не могла себе представить, что он сделает ей предложение именно сегодня. Чем это вызвано? Хотя почему бы не принять просто как факт то, что он любит ее и хочет взять в жены? По-видимому, она не на шутку зацепила его, раз он в корне изменил свои взгляды на отношения между мужчиной и женщиной. Кэсси вдруг со всей ясностью осознала, что все это для нее значит. Вряд ли теперь его любовь обернется ненавистью, если даже она признается, что в действительности ее зовут Кэтрин Барлоу. И все-таки сейчас она не скажет ему правды. Не стоит омрачать этот чудесный миг. — Я… я не могу поверить, — пролепетала она. — Все это слишком неожиданно для меня.

— И для меня тоже, — признался он. — Но для разнообразия я хотел бы услышать от вас «да».

— По-моему, вы и не ждете другого ответа, верно? — чувствуя себя на седьмом небе, сказала Кэсси. — Да, Майлз. Да, да, да!

— Любимая! — прошептал он, снова беря ее руку в свою. — Как глупо с моей стороны делать предложение в таком неподходящем месте. Я не могу даже поцеловать тебя!

— Знаю. Надеюсь, подобные промахи у тебя не система?

— Разумеется, нет!

Щеки Кэсси запылали от удовольствия, и она поспешно вернулась к своему суфле, хотя в эту минуту на тарелке могло бы лежать все что угодно, даже безвкусный картон, потому что она была всецело поглощена чувствами, которые бушевали у нее в душе.

— Когда ты понял, что любишь меня? — спросила Кэсси немного погодя, когда подали главное блюдо — ассорти из морских деликатесов. Но ей уже было не до еды.

— Ты мне страшно понравилась сразу, с первого же взгляда. Но только в самолете, когда я проснулся и увидел, как ты спишь в соседнем кресле, я понял, что хочу всегда просыпаться радом с тобой.

Слова Майлза тронули Кэсси до глубины души, в ее глазах блеснули слезы.

— Давай уйдем отсюда, — внезапно охрипшим голосом сказал Майлз, — а то я сделаю что-нибудь такое, из-за чего наши имена окажутся на первой полосе «Лос-Анджелес тайме»!

Кэсси кивнула, он бросил на столик несколько банкнотов и, шепнув два-три слова удивленному официанту, быстро повел ее к выходу.

У ресторана их ждала машина с шофером, и едва они устроились на заднем сиденье, отделенном от водителя стеклянной перегородкой, как Майлз привлек Кэсси к себе.

В его поцелуе, нежном и страстном, Кэсси ощутила требовательное желание и, не раздумывая, с радостью отдалась его власти. Она любила этого человека больше жизни. Она просто не представляла себе жизни без него. Губы ее открылись, и Майлз со стоном проник в их влажную сладостную тайну. Внутри у Кэсси что-то затрепетало, откликаясь на ласки, и она теснее прижалась к Майлзу, сожалея, что одежда мешает по-настоящему почувствовать его тело.

Рука Майлза скользнула в вырез ее платья, легла ей на грудь. Легкий трепет перешел в слабую дрожь и затем в судорожный спазм, сладкой болью отозвавшийся в сокровенных глубинах ее существа. Вскрикнув, она с силой прижалась к нему. С глухим стоном Майлз оторвался от ее губ.

— Не здесь, любовь моя, нет… — прошептал он, отодвигаясь, но не выпуская ее руки, так что она чувствовала пронизывающую его тело дрожь. И какого черта я не отпустил шофера? — пробормотал он. — Если бы я вел машину сам, мы…