Серое небо

   Глава шестая. Выходные, 14-15 ноября 1992 года

  Как Аля радовалась, когда узнала, что здесь школа учится по пятидневной неделе, в отличие от старой, где учебных дней было шесть, так теперь она проклинала того, кто придумал сделать выходной в субботу. За компанию она ругала и себя, ведь звал же Князев погулять в выходные, почему первым словом было "нет"? Мама говорила, что маленькая Аля всегда отвечала сначала "нет" и только подумав "а, вообще, давай". На этот раз добавлять "а, вообще, давай" ей показалось неудобным, за что она и поплатилась испорченными выходными.

  "Хорошо, я не знаю, где он живет, а то бы, наверное, не выдержала и, как пятиклассница, ходила бы уже возле его дома, надеясь случайно встретиться.

  Вот чего бы тебе в меня просто не влюбиться, как все нормальные люди. Нет, если уж мне кто-то понравится, так или мелкий засранец, или полный говнюк. Вот же, черт, что же я так попала, мне же всегда было глубоко на мальчишек наплевать, всегда их внимание оставляло меня равнодушным. Князев мне не нравится!", убеждала она себя.

  "Он наглый, самоуверенный, эгоистичный, вредный, грубый, нахальный, впрочем, это уже кажется было", так она повторяла про себя, протирая полы, стирая, вытирая пыли, доставая пылесос, собирая портфель, два дня с утра до вечера, и, даже, кажется, во сне.

   Дэйвид

  

  Бл**ь! Да, что это такое?! У меня уже собралась целая коллекция из портретов этой девчонки, и каждый раз, когда я оказываюсь в своей комнате, прихожу в себя, тупо глазея на очередной "шедевр". Что со мной? Я даже Веркины портреты с такой регулярностью не писал. Наваждение какое-то. Самое тупое, что никто другой не получается так здорово. Я уже почти поверил в свою гениальность. Даже друг Александра, критик по образованию и владелец большой художественной галереи по профессии, который всегда брезгливо морщился, рассматривая мои работы, вдруг сообщил, что я не совсем бесполезный субъект.

  Не, я точно не влюблялся, и как с этим бороться, знаю. Я пересплю с ней и мгновенно успокоюсь. Просто, трахну девчонку разок и отпустит, точно знаю. И точно знаю, что с ней я не буду "милым и легким", как ей хотелось бы. Даже не мечтай, красивая! Я сделаю так, что ты меня возненавидишь. Я уничтожу всю эту наивную радость в твоих глазах. Боже, как же она меня раздражает! Девчонка живет в мире иллюзий, совершенно не имеющих ничего общего с реальностью. Как же хочется, вытащить ее в реальный мир, окунуть милое личико в грязь и мерзость, чтобы она побыстрее рассталась с детскими надеждами и идеалами.

  Вот интересно, если бы мы встретились, когда у нее вообще, все было прекрасно в жизни, до этого переезда, я бы, наверное, просто, придушил ее? Наверняка, тогда ее улыбка была еще светлее, а в глазах - еще больше любви к миру?

  Обычно, я не бываю таким кровожадным, это ее отрицательное влияние. Обычно я показываю себя только с лучшей стороны, и со всеми бывшими подружками поддерживаю самые хорошие отношения. Я не обижаю девушек, даже самых никчемных. Надеюсь, этот случай - исключение. Просто, разделаюсь с ней и избавлюсь от кошмара.

   Глава седьмая. Понедельник, 16 ноября 1992 года

   Кому-то пора отвечать за свои поступки. Вот только кому?

  Проснулась Аля, полностью уверенная в том, что Князев ей не нравится. Совсем. Она легко встала, приняла душ, быстро оделась и заплела волосы в затейливую косу. Завтракать не хотелось.

  "Плохой признак", подумала она, "если я не хочу есть, значит, нервничаю. Но ведь я совершенно спокойна, и он мне не нравится!", на всякий случай еще раз повторила девушка.

  Первое, что она увидела на выходе из подъезда, была его улыбка: Иван ждал ее на улице, как обычно без зонта. Похоже, их отношение к этому, необходимому большинству людей предмету, совпадало.

  - Слушай, ты мне не нравишься! - с ходу озвучила Аля свои мысли.

  - Это весьма печально! - улыбнулся Князев.

  - Ты - наглый!

  - Дерзкий, - поправил он.

  - Грубый!

  - Просто, называю вещи своими именами.

  - Самоуверенный!

  - Уверенный в себе.

  - Противный, - уже не так уверенно продолжила она, или в списке значилось "вредный"?

  Ванька засмеялся:

  - Нежный, - шепнул он ей на ухо.

  - Эгоистичный?..

  - Влюбленный, как детсадовец...

  - Мне два дня потребовалось! - возмутилась Аля, не поверив в признание ни чуточки.

  - Чтобы убедить себя, как я тебе не нравлюсь? Может, стоило направить энергию в более позитивное русло?

  - Например?

  - Поискать во мне положительные качества...

  Аля хмыкнула. Они были уже во дворе школы, где их ждали Дэйвид и Андрей, сестер видно не было.

  - Что это ты такая довольная? - проворчал Дэйвид, правый глаз которого украшал огромный синяк.

  - Мне Ванька перечислял свои неоспоримые достоинства.

  - Надеюсь, он не забыл упомянуть удар левой?

  - Забыл. Сам виноват, вести себя прилично надо. Больно?

  - Уже нет, - засмеялся Дэйвид.

  - Ему не привыкать, - поддел Андрей.

  - Извини, я не жаловалась.

  - Я знаю.

  - Где девчонки?

  - Верка не простила тебе мой подбитый глаз, а Лизка пошла физику сдавать.

  - Ты серьезно? - озабоченно спросила Аля.

  - Насчет физики?

  - Нет, насчет Веры.

  - Нет, конечно, у нее температура, она дома осталась. На самом деле, сегодня контрольная, никому не говори.

  На втором уроке в классе появилась секретарь, потертая старушка с химической завивкой, и вызвала Князева к директору. Аля встревожено посмотрела ему вслед. Когда началась перемена, она, не выдержав, пошла к секретарю сама.

  - Анастасия Семеновна, а Князев еще там? - махнула девушка в сторону двери директорского кабинета.

  - Тебе то что?

  - Анатолий Евгеньевич спрашивает, - не моргнув глазом, соврала она.

  - Там.

  - Что-нибудь случилось? - попыталась разговорить секретаршу Аля. Та, оглянувшись на дверь директора, не выдержала:

  - Милиционер пришел!

  - Что?! - поразилась Аля.

  - И парень какой-то, не из наших, с гипсом, - понесло старушку.

  Девушка сразу поняла, кто может быть этот "парень с гипсом".

  - Ты что делаешь, туда нельзя! - закричала секретарша, но было уже поздно, Аля вошла в кабинет.

  - Здравствуйте! - уверенно начала она.

  - Ко мне нельзя! - пресекла директор.

  - Аля, иди на урок! - спокойно приказал Иван. Кроме директора, представителя милиции и двух парней, у одного из которых на руке был гипс, в кабинете были еще две женщины, одна - холеная красавица, сидела рядом с Князевым, другая - перегидрольная блондинка с лицом рыночной торговки - с загипсованным. Ванька, единственный, стоял, держа руки за спиной.

  - У меня важное дело к работнику милиции, - выпалила Аля, - Вы поможете составить заявление о попытке изнасилования?

  "Загипсованный", растерявший уверенность, как только увидел Алю, заметно занервничал.

  - Попытка? - переспросил милиционер, - Ты понимаешь, что это серьезное обвинение? Доказательства у тебя есть?

  Аля подняла блузку и продемонстрировала синие, с содранной местами кожей, бока.

  - Есть еще. И вообще, у меня свидетель, - махнула она рукой в сторону Князева. Тот стоял с безучастным видом.

  - Тебе надо справку взять у эксперта, - посоветовал милиционер, - И на кого будет заявление?

  - Вот этот! - без колебаний указала она на загипсованного.

  - Ты меня не видела, было темно! - выкрикнул тот.

  - Это можно считать чистосердечным признанием? - спросила девушка.

  - Может, лучше вы договоритесь между собой? - предложил милиционер перегидрольной. - Или ты настаиваешь? - обратился он к Але.