Мы одна семья

Противостояние... Вот как могла Викки охарактеризовать их разговор. Но почему он так враждебно настроен? Если кто-то из них вправе испытывать гнев и обиду, то это вовсе не Вайатт Эдвардс. Она перевела дух.

— Конечно.

Викки направилась вглубь помещения, где располагался почтовый офис. Вайатт прошел через дверь для посетителей, а она — через служебный вход. Она достала бланк и подала его Вайатту через окошечко.

— Вот, заполни и распишись.

— Мне нужен персональный маленький ящик и большой для корпорации.

Она сделала отметки в списке ячеек.

— Вот два ключа. Пожалуйста, проверь, подходят ли они, прежде чем уйти. — Она протянула ключи через окошко и задержала руку, изучая заполненную им заявку.

Вайатт потянулся за ключами, но остановился, уставившись на ее пальцы. Она не носит обручальное кольцо, на руке не было и следа от кольца. Нахмурившись, он взял ключи. Опробовав оба, он произнес:

— Все в порядке, — и снова вернулся к окошку. — Когда сюда привозят почту?

Несколько минут продолжался обычный разговор: рутинные вопросы о выемке почты, о заполнении ордеров и т.п. Их прервал звонок, возвестивший, что кто-то зашел в магазин.

— Сейчас приду, — откликнулась посетителю Викки и снова обратилась к Вайату: — Что-нибудь еще?

— Да. — Он заглянул ей в глаза. — Мне хотелось бы знать, куда делось твое обручальное кольцо?

— Обручальное кольцо? — У нее перехватило дыхание. Почему он интересуется?

— Да. У тебя на руке нет обручального кольца.

Ей снова послышались в его голосе враждебные нотки. Что он может знать? Слышал ли он о ее сыне? О Ричи? Она посмотрела на свою руку, на палец, на котором когда-то носила простое золотое колечко, подаренное ей Робертом Бингхэмом на свадьбу.

Викки постаралась взять себя в руки. Нужно ответить очень спокойно.

— Кольцо... — Она снова посмотрела на свою руку. — Мой муж погиб в авиакатастрофе. Я — вдова.

Его лицо словно окаменело. Она пыталась прочесть на нем хоть какие-то чувства — печаль, удовлетворение, — но не смогла.

— Вдова? — Вайатту трудно было справиться с собой. Он приехал в этот отдаленный городишко, где ничего никогда не происходит, и за последние пятнадцать минут узнал слишком многое. Он не ожидал увидеть здесь Викки, не ведал о смерти ее отца, и вот теперь... Сколько еще сюрпризов его ожидает?

— Извини, меня ждет покупатель. — Викки покинула почтовое отделение и перешла в магазин. — Чем могу вам помочь?

Вайатт прислушивался к голосам, доносившимся из магазина. Его занимала ее чрезмерная нервозность — то, как она кусала нижнюю губу, как неожиданно бледнела, как занервничала из-за обручального кольца... Похоже, она что-то скрывает.

Сначала ему показалось, что она стремится избежать ехидных замечаний. Конечно, глупо было с ее стороны тогда сбежать. Через несколько лет она поняла это и развелась... Но теперь все менялось. Оказывается, она овдовела. Ему не хотелось вторгаться в ее личную жизнь после всего, что ей пришлось пережить. По крайней мере — не сейчас.

Вайатт подождал, пока посетитель покинул магазин, и вышел из почтового отделения. Он старался держать себя в руках, но все-таки нервно перебирал в кармане ключи от почтовых ящиков.

— Похоже, я слишком долго здесь не был. Так, говоришь, это была авиакатастрофа?

Она снова отвела глаза.

— Да. Это... это случилось уже пять лет назад. — Ей совсем не хотелось объяснять Вайатту Эдвардсу обстоятельства смерти своего мужа. Если бы тогда Вайатт ее не оставил, ничего бы не произошло. Если бы... Сколько раз она уже играла в эту игру! — Это был маленький частный самолет. Роберт был пассажиром. Это случилось всего в десяти милях от нашего дома в Далласе.

— О... — Вот и все, что он произнес. Довольно глупо, но ничего лучшего он не мог придумать. Сколько раз он желал ей быть такой же несчастной, как и он сам, но сейчас ее горе не радовало его. Ему захотелось узнать о ее жизни побольше, но он так и не решился спросить. — Ну... думаю, мне лучше уйти. Еще многое надо сделать. Распаковать вещи. — Голос плохо слушался его, и он повернулся и вышел, не говоря больше ни слова.

Викки закрыла глаза и прислонилась к стене. Встреча с Вайаттом Эдвардсом оказалась в тысячу раз хуже, чем она себе представляла. Он до сих пор хранит на нее обиду, и она не могла понять — за что. Ведь именно он бросил ее, а не она. Это она могла считать себя обиженной.

Теперь им будет очень тяжело встречаться каждый день, пусть даже по чисто деловым поводам. Но Викки надеялась, что они, по крайней мере, будут соблюдать приличия. Ради блага ее сына Вайатт Эдвардс не должен больше вторгаться в ее жизнь.

Звук открывающейся входной двери оторвал ее от мрачных мыслей.

— Доброе утро, Викки. — Норин приветливо улыбнулась ей. — Похоже, что день будет превосходный. Как я люблю это время года — вроде бы еще стоят теплые летние деньки, но уже чувствуется осенняя прохлада.

— Доброе утро. — Викки восхищалась способностью Норин всегда находиться в хорошем настроении. Женщине за тридцать, никогда не была замужем, но она прямо-таки излучала радость и счастье. Похоже, ее ничто не могло расстроить.

Вайатт размышлял всю дорогу до дома. Викки вела себя очень странно. Из-за чего она так нервничала? Что она скрывает? Связано ли это с ним? Правду ли она рассказала о смерти своего мужа?

«Перестань психовать. Ты превращаешься в параноика. Жизнь — не детективный роман. Все это выдумки, не больше», — старался успокоить себя Вайатт.

Он пытался разобраться во всем. Прошлое нельзя забыть — особенно то, как Викки поступила с ним. И вот жизнь снова столкнула их. Вайатт чувствовал себя ужасно, не находя успокоения. Мысли о Викки и о тех пятнадцати годах, за которые он так и не смог ее забыть, постоянно крутились в его голове.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Вайатт проехал через ворота и остановился на круглой стоянке перед домом. Он смотрел на величественное здание с темно-зеленой крышей и обширными верандами в центре и по бокам. Вот уже десять лет он не переступал порога родительского дома. Сейчас, больше, чем когда-либо, он сомневался в правильности своего решения переехать сюда жить.

— Это Томас Вулф сказал «Домой возврата нет»? — произнес он вслух, ни к кому не обращаясь. Томас Вулф был прав. Вайатт вылез из машины, вытащил чемодан и ступил на лестницу, ведущую к входной двери.

Перешагнув порог, он огляделся. Дом выглядел элегантно, хотя и старомодно. Холл был высотой в целых два этажа. С потолка, словно в старом замке, спускались хрустальные люстры. На второй этаж вели две дубовые лестницы. На первом этаже восточного крыла он оборудовал офис. В западном располагались рабочие кабинеты, бильярдная и личный кабинет его отца.

Фред Ольсон, смотритель, ухаживавший за домом все годы, пока он пустовал, жил в квартирке над гаражом.

Для Вайатта дом слишком большой: он был построен еще его прадедушкой. Ему не раз предлагали выгодно продать его, но каждый раз он отказывался. Почему он так поступал? Может, из уважения к семейным традициям?

А может, дом напоминал ему счастливое прошлое, когда в его жизни была Викки?

Как бы то ни было, дом на холме одиноко стоял, молчаливо взирая на окружавшие его океан и долину.

Вайатт поднялся на второй этаж. Дел у него было много, а времени — мало. Весь остаток дня он распаковывал вещи и отдавал распоряжения по работе, стараясь не думать о Викки.

Но это плохо получалось.

У подножия холма, в своем магазине, Викки тоже не сидела без дела. Но каждый раз, когда к магазину подъезжала машина, она нервно вздрагивала и смотрела в окно. Нет нужды повторять, как ее пугала перспектива жить по соседству с Вайаттом Эдвардсом.

Необузданная жизнерадостность Норин иногда действовала на нервы, но только не сегодня. Викки даже успокаивала безостановочная болтовня Норин, отвлекающая от мыслей о Вайатте Эдвардсе.