Страница 22 из 215
Кремлевский вождь все еще надеялся, что ему удастся сломить растущее сопротивление западных держав и осуществить советские планы в отношении Турции. «Армянская карта» и письмо грузинских академиков были подготовлены ко времени проведения встречи министров иностранных дел стран Большой тройки в Москве 16-26 декабря 1945 г., чтобы повлиять на ход обсуждения этого вопроса. Сталину хотелось привлечь на свою сторону Бирнса, не спугнув его. Чутье кремлевского правителя подсказывало ему, что нужно на время оставить Турцию в покое и нацелиться на Иран, где шансы на успех советской экспансии казались в то время весьма высокими.
Сталинская политика в отношении Ирана явилась еще одной попыткой достичь стратегических целей с помощью активизации национально-освободительных устремлений среди местного населения. Еще до начала Второй мировой войны Иран стал втягиваться в орбиту нацистской Германии. В 1941 г., после нападения Гитлера на Советский Союз, советские войска вместе с британскими союзниками оккупировали Иран, который был поделен на советскую и британскую зону примерно так же, как в 1907 г. Персия была поделена между Британской и Российской империями. Согласно соглашениям, подписанным в Ялте и Потсдаме, после окончания войны Великобритания и СССР обязывались вывести все свои войска из Ирана в течение шести месяцев. Между тем в Политбюро было принято решение получить доступ к иранской нефти, а поскольку правительство в Тегеране не хотело предоставлять СССР нефтяные концессии, Сталин решил использовать население Южного Азербайджана (северо-западной части Ирана) для достижения этой цели. Первый секретарь компартии советской республики Азербайджан Мир-Джафар Багиров неоднократно призывал Сталина воспользоваться военной обстановкой и присутствием советских войск в Иране для «объединения» советских и иранских азербайджанцев. Американский историк Фернанде Шейд справедливо заключила, что в отношении Ирана Сталин решил использовать азербайджанский национализм в качестве козырной карты в «традиционной силовой игре, где он хотел сорвать максимальный куш, не рискуя разрушить отношений с западными союзниками»{179}.
Иранская нефть, как и нефть вообще, чрезвычайно интересовала Сталина. Стремительный бросок механизированных частей гитлеровской армии по направлению к нефтеперегонным заводам и приискам в Грозном и Баку в 1942 г. еще раз показал вождю важность «борьбы за нефть» в обозримом будущем. Бывший нарком нефтяной промышленности Н. К. Байбаков вспоминал, как в 1944 г. Сталин неожиданно спросил его: «Товарищ Байбаков, вы думаете, союзники нас раздавят, если увидят такую возможность раздавить?» Сталин пояснил, что если западным державам удастся помешать СССР получить доступ к запасам нефти, то все советское вооружение, все танки и самолеты, окажется бесполезным. «Нефть — это душа военной техники». Байбаков вышел из кабинета Сталина «с беспокойством в сердце: стране нужно много, очень много нефти, иначе нас они раздавят»{180}.
Уже в 1943-1944 гг. Сталин занялся вопросами разработки нефтяных месторождений в Иране и разведки советских запасов нефти за Уралом, считая это важнейшей частью послевоенных экономических планов Советского Союза. Пока шла война и советские войска стояли в Иране, Кремль пытался узаконить свое право на добычу нефти в Северном Иране. Иранское правительство не испытывало симпатий к коммунистам, как и подавляющее большинство в меджлисе (парламенте) страны, склонявшееся в сторону британцев. Иранцы противились советским предложениям. 16 августа 1944 г. Берия доложил Сталину и Молотову о том, что «англичане, а возможно, и американцы ведут скрытую работу по противодействию передаче нефтяных месторождений Северного Ирана для эксплуатации Советским Союзом». В докладе подчеркивалось, что «США активно начали добиваться нефтяных контрактов для американских компаний в иранском Белуджистане», и в заключение делается вывод, что «успех нефтяной политики США на Ближнем Востоке начал ущемлять британские интересы и привел к обострению англо-американских противоречий». Берия советовал приложить усилия к заключению советско-иранского соглашения о нефтяных концессиях в Северном Иране и принять решение «об участии Советского Союза в англо-американских переговорах по нефти». Последнее предложение означало, что Советский Союз мог войти в «нефтяной клуб» трех великих держав в Иране{181}.
Сталин оставил без внимания последнее предложение Берии, однако очень хорошо усвоил первое. В сентябре 1944 г. в Тегеран была направлена правительственная комиссия во главе с С. И. Кавтарадзе, заместителем Молотова и давним товарищем Сталина по партии, с поручением заключить соглашение о нефтяной концессии. Несмотря на сильное давление, премьер-министр Ирана Мухаммад Сайд отказался вести переговоры с советской делегацией до окончания войны и полного вывода иностранных войск с иранской территории. В июне 1945 г. политика Советского Союза в отношении Ирана вступила в новую и более агрессивную фазу. Посовещавшись с членами «тройки», состоявшей из Молотова, Кавтарадзе и Багирова, Сталин отдал приказ исследовать нефтяные месторождения на территории Северного Ирана (в Бендер-Шах и Шахи) с тем, чтобы в конце сентября начать бурильные работы{182}.
Стратегические планы Сталина в Иране были связаны не только с видами на иранскую нефть: им также двигало желание держать западные державы подальше от советских границ — в особенности это касалось США. Джордж Кеннан, поверенный в делах США в Москве, разгадал этот замысел. Английский консул в Мешхеде оказался столь же проницательным. В своих мемуарах он написал: «Прежде всего, именно действия [нефтяных компаний] "Стандард" и "Шелл" по закреплению за собой права на разведку нефти в Персии изменили поведение русских: вместо союзников в горячей войне они стали противниками в холодной войне»{183}. Критерии безопасности для Сталина в Северном Иране были теми же, что в Синьцзяне и Маньчжурии: советский контроль над стратегическими коммуникациями и полный запрет на деятельность западных предпринимателей, и даже просто на присутствие иностранных подданных в районах вдоль советских границ.
Между поведением СССР в Маньчжурии и его действиями в Иране можно обнаружить и другие параллели. Пока советская армия находилась в Иране, она оставалась самым главным фактором влияния Сталина в этой стране. В самом Иране у Кремля также имелись союзники, что позволяло ему воздействовать на иранское правительство. Некоторой поддержкой среди интеллигенции левого толка, прежде всего среди антизападно настроенных иранских националистов, пользовалась Народная партия (Туде), организация марксистско-ленинского типа, созданная еще во времена Коминтерна. Тем не менее события 1944-1945 гг. доказали, что сил партии Туде недостаточно, чтобы можно было делать на них ставку. Сталин решил разыграть азербайджанскую национальную карту, создать в дополнение к советской армии и Туде еще одну управляемую силу — сепаратистское движение в Северном Иране. В этом случае Сталин смог бы шантажировать иранское правительство — точно так же, как он поступал с Гоминьданом, используя китайских коммунистов в Маньчжурии и синьцзянских сепаратистов{184}.
6 июля 1945 г. Сталин одобрил секретное постановление «О мероприятиях по организации сепаратистского движения в Южном Азербайджане и других провинциях Северного Ирана». Это постановление имело своей целью начало подготовительной работы по образованию в составе иранского государства национально-автономной азербайджанской области с широкими правами, поддержку сепаратистских движений в Гиляне, Мазандаране, Горгане и Хорасане, а также «помощь» автономистскому движению иранских курдов. Постановление предусматривало снабжение сепаратистов оружием, печатными станками и деньгами. Ответственными за руководство операцией назначались замнаркома обороны СССР и член ГКО Н. А. Булганин и первый секретарь ЦК Компартии Азербайджана и Бакинского горкома партии М. Багиров. Повседневное практическое осуществление этого плана ложилось на плечи Багирова и группу советских советников в Тебризе и Тегеране, в основном этнических азербайджанцев. Орудием советской политики среди иранских азербайджанцев должна была стать новая Азербайджанская демократическая партия (АДП), созданная на советские деньги и с помощью советников из Баку и политуправления советских войск в Северном Иране{185}. В разговоре с глазу на глаз Сталин сообщил Багирову, что настало время для объединения советского и иранского Азербайджана. Багиров и партийные кадры Азербайджана с энтузиазмом взялись за выполение поставленной задачи{186}.