Страница 26 из 30
– Уже бегу, мой превосходный друг!
Краем глаза я видел, как Фармазон взвалил себе на плечи перепачканного Анцифера и скрылся за углом. Ничего, понадоблюсь – сами найдут. Меч я тоже бросил, во-первых, все равно тяжелый, а во-вторых, только лишние подозрения. По лестнице не шел, а летел! В дверях Наташиной квартиры торчал сложенный листок бумаги:
«Сереженька, любимый, я – в западне!
Помоги мне!»
– Ну, заходи, че на площадке торчать. – Дверь в квартиру неожиданно распахнулась, в прихожей стоял бодрый Фармазон в домашнем фартуке моей жены.
– Вот… – Я нервно покрутил в пальцах записку.
– Мы в курсе. Твоя половина опять исчезла неизвестно куда. Давай двигай на кухню, Циля уже там, чайник кипит – совет держать будем.
Как я говорил, навязчивая готовность моих духов принимать все решения за меня начинала порядочно раздражать. Тем не менее я проследовал за Фармазоном, так как возвращаться вниз к ожидающему меня дракону было глупо. Анцифер, весь в белом, сиял свежевымытой головой и деликатно помешивал ложечкой чай.
– Я очень за вас волновался. Вы действительно в порядке?
– Слава Господу нашему, все давно позади.
– Боюсь, что телефонный звонок оказался непростительной ошибкой с моей стороны. Оборотень успел уйти и забрать с собой Наташу. В придачу он посадил в подъезд китайского дракона Боцю, который вас и опалил. Я – дурак, ребята.
– Зачем же так сразу? – перемигнулись оба.
– Это не самокритика и не кокетство, а горькая правда. Если бы я не сжег шерсть, не орал на эшафоте, не испугался Сыча, не убежал от Наташи через балкон, не устроил землетрясение, не тратил времени на болтовню о классической литературе, – все было бы иначе. Я бы успел. Я бы вернул ее, сумел ей помочь. А теперь…
– Сергей Александрович, – ангел заботливо пододвинул ко мне табуретку, а Фармазон сунул в руки большую чашку кофе, – не вините себя. Это судьба, все складывается так, как должно, и не иначе.
– Вы успели осмотреть квартиру?
– Естественно. Я самолично все углы облазил – ничего! Никаких следов кражи, луж крови, трупов в шкафах и обрезанных конечностей в холодильнике. Оружия, наркотиков, иностранной валюты тоже не обнаружено. Судя по всему, твоя драгоценная удрала в другое измерение без суеты и пыли. Сыч пришел сюда позднее и тоже ее не застал.
– Значит, он идет по ее следу. Фармазон, как вы считаете, куда она могла направиться?
– На все четыре стороны, – пожал плечами черт. – Женщины обольстительно непредсказуемы, разве угадаешь, что вдарило ей в башку?
– Попрошу не выражаться! – неожиданно грозно взвыл Анцифер, хлопая ладонью по столу. – Я требую, чтобы ты, нечистый дух, сию же минуту извинился и впредь никогда не говорил о жене хозяина в таком тоне!
– Ну, извиняюсь, извиняюсь… Фу, блин, как же вы надоели мне оба. В лепешку ради них расшибаюсь, спасаю поочередно то одного, то другого, жизнью и карьерой рискую, а где благодарность?! Одни упреки!
Дежурные споры ангела и черта уже не воспринимались чем-то заслуживающим внимания. Поэтому я тихо встал и вышел из кухни. К моему удивлению, из всего многообразия комнат осталось лишь две. Обстановка зала и спальни точно копировала нашу квартиру в Петербурге, только вид из окна был, конечно, совсем другой. Я открыл дверцы шкафа, на вешалках висели Наташины платья, блузки, рубашки… Все казалось таким родным, что даже хотелось заплакать. За стеклом серванта стояла ее коллекция слонов. Она собирала их со дня нашего знакомства. Глиняных, фарфоровых, деревянных, каменных, пластмассовых, стеклянных, еще бог весть каких… Большинство было подарено мною, и каждый слон имел свою историю, с каждым были связаны свои воспоминания, свои чувства… На столе под вазой с ромашками лежала открытка. Вот ее я не помнил. Может быть, Наташа оставила ее для меня?
«ДА».
Ни Сыч, ни Фармазон не могли этого знать, мы общались друг с другом на собственном языке символов, понятном лишь нам двоим. Я протянул руку… На типовой современной открытке был изображен снегирь в шарфике посреди зимнего леса с готовой надписью: «В эти холода я согреваюсь мыслями о тебе…» Больше ничего, ни подписи, ни объяснений, ни приписок. Одно слово «ДА». Обычная открытка, купленная для кого угодно и предоставленная взору каждого. Теперь я знал, куда отправилась моя жена. Туда, где холодно, где есть снег и присутствует сильная магия. Туда, где она сможет бороться с домогательствами Сыча, туда, где есть волки, туда, где я смогу ее найти. Чукотка отпадала сразу, на Аляске ей тоже делать нечего, Русский Север? Довольно проблематично, а вот эпоха древнескандинавских богов… Отправиться во времена викингов, кусать луну, затерявшись между других волков, быть вольной снежной ведьмой – это вполне в ее вкусе. Если я хоть что-то знаю о характере своей жены, она наверняка отправилась в холодный мир Валгаллы.
– Друзья, мне удалось найти кое-какие факты. – Вернувшись в кухню, я помахал открыткой перед носом Фармазона, после чего просто и доходчиво изложил свою теорию о том, где искать Наташу. Близнецы слушали не перебивая… Когда я наконец закончил научную речь, оба участника экспедиции многозначительно взглянули друг на друга.
– Циля, ему отдых нужен. Ты там наверху не можешь подсуетиться насчет приличного санатория с ненавязчиво-принудительным лечением?
– А что ты хочешь, человек весь день на нервах. У него же стресс за стрессом, никакая психика не выдержит… На месте Натальи Владимировны я бы давно отвел его к хорошему врачу. В таких случаях медлить нельзя, шизофрения активно прогрессирует, прости меня Господи!
– И главное – кризис уже налицо! Открыточку нашел – все, блин, гипотеза готова! Собираем манатки и премся на курорт в древнюю Скандинавию. Слушай, даже я такого оригинального самоубийства не посоветовал бы. У меня фантазии не хватит…
– Это любовь. Болезнь меняет человека буквально на глазах. Если мы не спасем его сегодня – завтра может быть поздно. По вопросу санатория я все выясню уже к вечеру, а ты не мог бы взять на себя доставку кое-каких сильнодействующих лекарств? Боюсь, что валерьянкой уже не отделаемся, – рецидив…
– Молчать! – срывающимся от обиды голосом завопил я, хватая обоих за шиворот. – Тоже мне нашлись врачи-психоаналитики! Да кто вы такие, чтобы на меня диагнозы вешать?! Если я говорю, что Наташа в Валгалле, то значит, она в Валгалле! Ошибки быть не может, мы не первый день знакомы, и она знала, как меня предупредить. Вы тут можете себе воображать все, что угодно, но лично я отправляюсь за ней. Вот ее записка, торчала в дверях: «Сереженька, любимый, я – в западне. Помоги мне!» Она просит о помощи! Она верит мне, зовет меня, надеется на меня. Я полез в эти дурацкие миры не для того, чтобы бросить ее одну. И не для того, чтобы вечно любоваться на ваши осуждающие рожи. Не хотите – не надо! Попрошу помощи у сэра Мэлори, он не откажет.
Я выдохся. За столом повисла напряженная тишина. Анцифер неторопливо складывал из бумажной салфетки японского журавлика. Фармазон обводил чайной ложкой узоры на клеенчатой скатерти. Оба молчали, не поднимая глаз. Я возвышался над ними, скрестив руки на груди, мрачный, как Наполеон перед Ватерлоо. Они наверняка пожалели, что зашли слишком далеко, впрочем, и мне вряд ли стоило так уж повышать голос. Все всё понимали, но никто не знал, как начать первым. Нас выручил дребезжащий звонок телефона. Я первым бросился к аппарату и схватил трубку:
– Да, алло!
– Сергей Александрович, полагаю? Это сэр Мэлори беспокоит. Я узнал, где вы находитесь. Магия, сами понимаете, да и телефон запомнил ваш номер. У меня появились кое-какие новости, надеюсь, вы заинтересуетесь.
– Слушаю вас, я весь во внимании.
– Чуни-муни мультякнул замесивицу, а потиняпка какуздыкнулась насплень! О, мунитрон, мунитрон… Тык мульдык лесопотам раскорбень, трям колибень, ей-ей… Слюмчинай, и трям колибень?!
– Да, да, сэр Мэлори, вы абсолютно правы… – сквозь зубы процедил я. Главное в разговоре с пожилыми психами – сохранять ледяное спокойствие. Сейчас он снова включится и начнет говорить то, что надо.