Черный ростовщик

Макушка скалы была совсем голой. Скругленная ветрами, она походила на кривой палец. На этот каменный палец Эспада уже не полез, видно и из-под него было неплохо. Невысокий, по горным меркам, рост скалы успешно компенсировался ее удачным расположением. Прямо от нее начинался спуск, и тянулся он без особых выпуклостей до самого моря. При взгляде сверху все это представало как огромный, лишенный краев и имеющий лишь начало и конец водопад. Сплошным зеленым потоком джунгли сбегали вниз, где плавно вливались в сине-зеленое море.

В этом самом море Эспада разглядел пару кораблей. Один из них был очень похож на спасший его фрегат «Глория». Второй был размером поменьше и поскромнее. Его паруса безвольно обвисли, а сам он послушно застыл позади более крупного корабля. Фрегат медленно поворачивался одним бортом к нему, а другим — к берегу. Тот борт, что был теперь обращен к берегу, окутался дымом, и через несколько мгновений прилетел запоздавший раскат пушечного залпа. На берегу повалилось несколько деревьев, разбитых ядрами. По кому стрелял фрегат, с такого расстояния разобрать было невозможно.

С другой стороны скалы джунгли вставали вровень с ней, и обзор был не лучше, чем когда дон Себастьян оглядывал океан, сидя на бочонке с вином. Судя же по звукам, основная кампания разворачивалась на берегу и вдоль дороги к озеру Валенсия. Там, кстати, добавился барабанный бой. Не мерный рокот, под который шла в бой испанская пехота, а мелкая четкая дробь. Раньше ее слышно не было. Должно быть, подтянулся еще какой-то новый противник.

Эспада начал осторожно спускаться и на полпути столкнулся с падре Домиником. Тот все еще держал мушкет в руках, но сумки оставил где-то внизу.

— Там какие-то люди, — шепотом сообщил монах.

— Какие, сколько?

— Вроде европейцы, но сколько их — не считал, — ответил монах. — И, кстати, вы обратили внимание на эти барабаны?

— Да. Знаете, кто это?

— Индейцы.

— Решили поквитаться за недавнюю взбучку? — пробормотал Эспада. — Это кое-что объясняет. Хорошо, пойдемте, посмотрим, что там за люди.

Они спустились почти на треть, когда снизу их окликнул приятный женский голос:

— Дон Себастьян!

Эспада выглянул из-за камня. Внизу, у каменного кольца, запрокинув вверх голову, стояла прекрасная незнакомка. Та самая. На ней вновь было черное платье для верховой езды, но на этот раз с жестким стоячим воротничком и более пышными рукавами. Через плечо была переброшена тонкая, практически незаметная — черное на черном — перевязь, и вдоль ноги вытянулись кожаные ножны. Шпагу девушка держала в левой руке. Правая ладонь крепко сжимала свернутый хлыст. Наверное, подгоняла им своих головорезов. На этот раз с ней были пятеро, и двое держали в руках мушкеты. Четверо стояли за ней, образуя полукруг. Еще один держался чуть дальше, то ли прикрывая тыл, то ли собираясь стрелять через голову товарищей. Прекрасная незнакомка улыбнулась — точь-в-точь как тогда, у дома губернатора, прежде чем исчезнуть, — и снова крикнула:

— Дон Себастьян, выгляните, пожалуйста!

— Вы знакомы? — шепотом спросил падре Доминик.

— Отчасти. Она хотела меня ограбить и убить, но у нее ничего не вышло, — кратко поведал Эспада историю их знакомства. — Очаровательная девушка.

Падре Доминик тихо хмыкнул, но не счел целесообразным облечь свою мысль в слова. Эспада выпрямился, впрочем, благоразумно оставаясь под частичной защитой обломка скалы. Двое с мушкетами вперились в него взглядом, но не спешили брать на прицел. Должно быть, ожидали команды.

Сняв шляпу, Эспада учтиво поклонился девушке, не выпуская при этом из поля зрения стрелков:

— Доброе утро, прекрасная незнакомка! К сожалению, вы тогда не представились…

— А мне нравится быть прекрасной незнакомкой.

— Как вам будет угодно. Хотя, должен заметить, одна местная птичка уже назвала мне ваше имя — Диана.

— Какая осведомленная птичка, — криво усмехнулась девушка. — Надо бы найти ее и оторвать ей голову.

Стоявшие за ней головорезы дружно втянули головы в плечи. Тот, что стоял справа от Дианы, поспешил сменить тему:

— Давайте ближе к делу.

Голос у него был резкий, каркающий. Словно не сказал, а прокашлял. Диана коротко кивнула.

— Дон Себастьян, — перешла она к делу. — Вы уж меня простите, но я за вами бегаю не из-за вашего мужского обаяния.

— Я догадался, — кивнул Эспада. — Хотя, конечно, предпочел бы, чтобы столь прекрасная девушка гонялась за мной, а не за кошельком священника. Это грех, Диана. Неужели наши идальго настолько обеднели, что вы уже готовы ограбить церковь?

Вся компания переглянулась. Тот, что справа, хотел было вылезти вперед и что-то сказать, но девушка остановила его коротким властным жестом.

— Я не настолько плохая девочка, чтобы грабить святого отца, — сказала Диана. — Отдайте нам только камень и можете ступать своей дорогой.

— Камень? — удивился Эспада и огляделся по сторонам.

Чего-чего, а камней самых разных форм и размеров вокруг было в избытке. О чем дон Себастьян и сообщил:

— Тут их полно. Выбирайте любой, я не возражаю.

— Очень смешно, — сухо заметила Диана.

Тот, что справа, вылез-таки вперед.

— Сеньор! Не будем тянуть кота за хвост. Нам нужен тот драгоценный камень, который вы получили от губернатора. И не говорите, будто у вас его нет.

Эспада вопросительно глянул на монаха. Тот только пожал плечами и развел руками.

— Должен вас огорчить, сеньор, — ответил Эспада. — У нас его не только нет, но и никогда не было. Скажу больше. Вчера мы действительно говорили с доном Луисом о том камне, про который весь город шепчется. Так вот, его не существует вовсе. Как сказал губернатор: вздорный слух и не более того.

Диана недоверчиво покачала головой.

— Тогда молитесь, сеньор! — крикнул тот, справа, и развил свою кровожадную мысль, нарочито громко обращаясь к девушке: — Убьем этого, тогда и монах будет посговорчивее.

— Дон Себастьян, будьте благоразумны, — сказала она. — Не вынуждайте нас убивать вас.

— Не беспокойтесь, Диана, у вас это все равно не получится, — с усмешкой ответил Эспада.

Девушка вздохнула, примиряясь с неизбежным, и развела руками. Стрелки вскинули мушкеты. Эспада нырнул за скалу. Грохнул выстрел. Ни звонкого удара по камню, ни глухого шмяканья в дерево уши дона Себастьяна не уловили. Торопливый стрелок не только в него не попал, он даже в скалу промазал. А второй выжидал. Сняв шляпу, Эспада взмахнул ею над скалой, и тотчас последовал выстрел. Пуля ударила в камень над головой, отрикошетила, сбила ветку и вместе с ней канула в заросли. Дон Себастьян выглянул из-за укрытия. Тот мужчина, что стоял сзади, спокойными уверенными движениями перезаряжал мушкет, второй горе-стрелок схватился за шпагу и вместе с остальными бросился к скале.

— Падре, мушкет, — прошептал Эспада.

Он еще не закончил говорить, а монах уже вложил оружие в протянутую руку. Эспада взял прицел повыше, чтобы не задеть Диану, и плавно спустил курок. Пуля сбила шляпу с того, кто оказался последним в штурмующей скалу группе. Тот вскинул голову, обернулся и вдруг завопил:

— Сзади!

Никем не замеченные, к месту конфликта подобрались аборигены. Сколько их было, сказать сложно. Много. На некоторых были только набедренные повязки, другие и вовсе не считали одежду обязательным атрибутом воина и ограничивались татуировками, которые покрывали их тела от макушки до самых пят. Все они были вооружены.

Тот стрелок, что стоял сзади, успел обернуться и даже отпрянуть от первого удара копьем. Второе он не заметил. То есть, конечно, заметил, но уже когда оно вонзилось ему в бок. Потом его догнало и первое копье, а в довершение пробегавший мимо индеец ударил топором по голове. Топоры у них были маленькие, на короткой ручке, но управлялись аборигены с ними очень ловко. И рубили ими, и метали. По существу, эти топорики заменяли им более привычные для европейцев кинжалы.

Брошенные на бегу, эти топорики отправили на тот свет пару головорезов Дианы еще до того, как индейцы добежали до них. Второй стрелок ударом приклада в челюсть отправил отдохнуть одного из нападавших, в длинном низком выпаде вонзил шпагу в брюхо второго, но затем, коротко вскрикнув, завалился на спину. Из его груди и шеи торчали три стрелы. Последний из головорезов отпрыгнул в сторону, увернувшись от брошенного в него топорика, но оступился на краю и повалился в траву. Двое индейцев с разбегу прыгнули прямо на него.