Гордая и непреклонная

– Вот документы, которые вы должны подписать, прежде чем мы с вами сможем приступить к работе. – Она разложила бумаги на письменном столе с невозмутимым видом, который накануне вечером долго репетировала перед зеркалом. – Внимательно прочтите каждый из них.

Вопросительно приподняв брови, Лукас перевел взгляд с нее на бумаги, затем взял их со стола и принялся читать. У него были крепкие, словно вытесанные из гранита пальцы. Он читал быстро, но сосредоточенно, с видом глубокой задумчивости, и Элис вдруг стало ясно, каким образом этот человек мог добиться такого успеха. Пусть он управлял заведением, пользовавшимся дурной славой, зато делал это, не упуская из виду даже самой ничтожной детали.

Закончив, он поднял на нее глаза.

– Насколько я понял, один из этих документов – мое официальное согласие на то, чтобы вы представляли меня в суде?

– Да.

– А другой – заявление, подтверждающее, что мне известно о том, что вы дочь Уокера Кендалла, окружного прокурора. Разумеется, я это знаю. Все это знают.

Последние слова заставили ее поморщиться.

– Без сомнения, – процедила она сквозь зубы. – Однако закон требует, чтобы этот факт был подтвержден письменно. Несмотря на то, что формально мой отец не имеет отношения к процессу, они не хотят никаких осложнений. Ваша подпись под документом подтвердит, что я вас об этом предупредила и вы дали свое согласие. Таким образом, если мы проиграем, вы не сможете обратиться в апелляционный суд с требованием пересмотра дела на том основании, что вы не знали о моем родстве с человеком, который является вашим главным обвинителем.

Все его хорошее настроение улетучилось, лицо снова стало холодным и непроницаемым. Отвернувшись к окну, он оперся руками о подоконник, и она почти физически ощутила исходившее от него напряжение.

– Я не намерен проигрывать, мисс Кендалл.

Тон заявления был холодным и беспощадным, не допускавшим никаких возражений.

– Я тоже. Однако это не делает бумажную работу менее необходимой. Мой отец знает законы лучше любого другого юриста в городе, а я знаю своего отца. Он не даст делу ход до тех пор, пока бумага не будет подписана. А между тем любая задержка только ухудшит ваше положение, предоставив прессе больше времени, чтобы смешать ваше имя с грязью.

Лукас провел рукой по волосам и принялся расхаживать по комнате.

– Это безумие. У полиции против меня нет никаких улик.

– Вы же сами говорили, что у них есть свидетель.

– Я также заявлял о том, что не убивал ту женщину, – сказал он, старательно подчеркивая каждое слово.

– И вы можете это доказать?

Он пробормотал себе под нос что-то не совсем пристойное.

– Насколько я поняла, ваш ответ означает «нет», а в этом случае простого «я ее не убивал» явно недостаточно. Думаю, мне не надо напоминать вам о том, что у вас далеко не блестящая репутация.

– Как я предпочитаю вести свою жизнь, касается только меня и никого более, – огрызнулся Лукас.

Однако Элис нимало не смутилась. Она положила руки на письменный стол и подалась вперед:

– Лучше объясните это присяжным из числа ваших сограждан – людям, которые целый день трудятся не покладая рук и затем, усталые, возвращаются домой, к жене и детям, со всеми их проблемами и заботами, которые они считают своим долгом решать. Вряд ли они отнесутся благосклонно к человеку, уклоняющемуся от тех самых обязанностей, бремя которых им приходится нести на себе каждый день.

Они уставились друг на друга. Подбородок Лукаса напрягся, он явно с трудом подавлял гнев, столь же неукротимый, как и сама его натура.

– Похоже, мне приходится убеждать вас в своей невиновности, – произнес он низким угрожающим тоном, однако за его зловещим видом невозможно было не заметить искреннего волнения.

«Да! Убедите меня!» Эта просьба чуть было не сорвалась с ее губ под влиянием гнетущего чувства, которое, как она знала, тенью отражалось в его голубых глазах. Однако она вовремя сдержалась. Элис была профессионалом и, невзирая на то, о чем она говорила Лукасу при их первой встрече, отлично понимала, что для защитника виновность или невиновность его клиента не имеет большого значения. От него требовалось лишь одно – добиться оправдательного вердикта.

Элис зажмурилась и откинулась на спинку кресла:

– Нет, вам не нужно ни в чем меня убеждать. Самое лучшее, на что мы можем рассчитывать, – это то, что обвинительный акт вообще не будет вынесен. Тогда нам не придется беспокоиться из-за процесса или собирать доказательства. Вам просто нужно убедить присяжных в том, что им не следует отдавать вас под суд. И как только вы подпишете эти бумаги, мы начнем готовить вас к слушаниям.

Атмосфера в комнате накалилась до предела, лицо Лукаса выражало ярость и отчаяние, словно у загнанного в угол хищника. Затем он выхватил у нее перо и быстрым, размашистым движением поставил под документами свою подпись.

– Превосходно!

Она отказывалась чувствовать что-либо к этому человеку – ни сочувствия, ни интереса. Теперь они стали адвокатом и клиентом. Чисто деловые отношения. Любые другие вряд ли могли пойти сейчас кому-нибудь из них на пользу. Почему же тогда ее взгляд снова и снова обращался на его губы?

Собрав всю свою решимость, Элис убрала бумаги в папку.

– А теперь расскажите мне о том, что произошло в ночь убийства.

Лукас раздраженно вздохнул и отвернулся к окну.

– Я же сказал вам, что находился у себя в клубе. В постели.

– Вы были знакомы с жертвой?

– Да.

Она ожидала от него дальнейших объяснений, однако он не добавил ни слова.

– Она работала на вас?

– Нет.

– Вы спали с ней?

Он взглянул на нее с видом крайнего презрения.

– Нет.

– Вы видели ее в ту ночь?

– Нет.

– Были ли вы вообще в переулке в момент совершения убийства?

– Нет.

Элис подалась вперед.

– Ваши короткие, односложные ответы могут выводить меня из терпения, мистер Хоторн, однако присяжные отнесутся к ним иначе. Они сочтут, что, если вас нисколько не волнует, что женщина была задушена в переулке прямо за вашим заведением, это лишний раз свидетельствует о вашей бесчувственности. Более того, они легко могут сделать еще один логический вывод и воспримут ваше видимое безразличие как доказательство того, что именно вы убили Люсиль Руж.

Нижнюю часть его лица исказила судорога.

– И что, после этой тирады вам стало легче?

В ней снова вспыхнуло раздражение, но она усилием воли взяла себя в руки.

– Так это или нет, вас нисколько не касается. Просто вы сами усложняете мне задачу.

– Жизнь вообще сложная штука, моя прелесть, – с оттенком цинизма произнес он.

– Я не ваша «прелесть»! – вскричала она, после чего перевела дух и продолжала уже более спокойным тоном: – Мистер Хоторн, если вы хотите, чтобы я вам помогла, то в первую очередь должны помочь себе сами. А это означает, что вам придется работать вместе со мной.

Даже воздух в комнате, казалось, был наэлектризован. Его голубые глаза сверкнули.

– И что вы под этим подразумеваете?

Последние слова он произнес чуть слышно, низким, вкрадчивым голосом. Его беззастенчиво-чувственный взгляд был прикован к ее губам. У Элис промелькнула странная и совершенно неуместная мысль, что он собирается ее поцеловать. От напряжения по ее телу забегали мурашки.

Она мысленно одернула себя, стараясь не обращать внимания на его намеки.

– Только то, что вы должны отнестись к вашему положению со всей серьезностью. Ну а теперь, – продолжала она строго, – подытожим то, что мне известно на данный момент. Вы не видели жертву и вообще не были в ту ночь в переулке, так как в это время спокойно спали в своей постели…

Лукас прислонился к стене, скрестив руки на груди. Затем он обернулся в ее сторону, окинув пылким, сладострастным взглядом.

– Я не утверждаю, будто спал.

Потребовалось некоторое время, чтобы скрытый смысл его слов дошел до нее, но когда это произошло, она едва не задохнулась.