Страница 48 из 60
– Входи, пожалуйста, – с пьяным поклоном пригласил Адам.
– Я вижу, ты пьешь, и пьешь слишком много.
– Нет, дорогая. Скорее недостаточно. Ведь я все еще не утратил способности думать.
– Адам…
– Не продолжай! – резко вздохнул он. – Я не нуждаюсь в твоей жалости!
Белл вздохнула:
– Почему ты не хочешь ничьей помощи?
Резко отвернувшись от нее, он пошел к лестнице. Белл поспешила за ним:
– Адам!..
Белл не договорила, ибо в этот момент зацепилась ботинком за толстый край восточного ковра. Она безуспешно попыталась за что-нибудь ухватиться. Стивен со своей лестничной площадки хотел броситься на помощь, но не успел. Быстро повернувшись, Адам поймал Белл в свои объятия.
Ухватившись за перила, Стивен успел предотвратить и свое падение сверху.
– Какая я неуклюжая! – воскликнула Белл, высвобождаясь из рук Адама.
Тот посмотрел на нее слегка прояснившимися глазами. Выпитое вино придавало ему смелости.
– Как это случилось? – спросил он.
Стивен хорошо видел, как Белл сделала резкий вдох. Затаив дыхание, он ждал, что она ответит.
– Что случилось? – спросила она, поправляя корсаж платья.
– Почему ты прихрамываешь? Отвернувшись, Белл оправила юбки. Стивен думал, что она отмолчится. Но через несколько мгновений она ответила:
– Это у меня с рождения.
Слова прозвучали так неожиданно, что Стивен подумал, что ослышался.
– С рождения?
– Да, Адам. А теперь скажи, пожалуйста, Стивену, что я хочу его видеть.
Адам, видимо, не знал, что ответить:
– Извини, Белл, он никого не принимает.
– Приказал никого не впускать?
– Да, – сказал Адам. – Очень сожалею, но это так.
Застыв на месте, Стивен обдумывал сказанное Белл: «Это у меня с рождения». Он ведь хорошо помнил, как выглядит нога: она сломана, и, судя по всему, никто даже не делал попытки ее выправить. Глядя на нее, он почувствовал, как в нем вновь закипает гнев. Она лжет! Как лгала и о многом другом.
И тут, подняв глаза, она увидела его.
– Стивен!.. – воскликнула она. Обернувшись, Адам тоже посмотрел на брата. На лице его отразились противоречивые чувства: надежда, печаль, сожаление, и затем все затопило отчаяние. Он повернулся и исчез в гостиной.
Стиснув зубы, Стивен хотел было скрыться в своем новом кабинете.
– Стивен!
Он остановился спиной к ней.
– Стивен, я хочу поговорить с тобой.
– Уходи, Белл.
– Нет, мы должны с тобой поговорить!
«О чем?..» – с недоумением подумал он. И что она ему может сказать? Нагородить гору всякой лжи?
– Нет, нам не о чем разговаривать, Белл. Все уже сказано.
– Может быть, ты и все сказал, но я многое должна тебе сказать.
Он усмехнулся:
– Меня это не удивляет. Но я не хочу больше ничего слышать.
– Тебе все равно придется выслушать меня! – крикнула она. – Ты затеваешь прием в моем доме, а я не хочу никакого приема! Отмени его!
– Я думал, этот прием доставит тебе удовольствие, – равнодушно обронил он. – Но если ты против, отмени его сама.
Она стиснула зубы.
– Я пробовала. Но никто меня не слушает. Пожав плечами, он вновь направился к кабинету.
– Ах ты, бесчувственный, надменный эгоист! Это мой дом! Слышишь? И я не хочу, чтобы кто-то устраивал в нем прием.
Он остановился. Долгие месяцы неопределенности, раздражения и гнева вдруг всколыхнулись в его душе. Медленно, с угрожающим видом он повернулся к стоящей внизу молодой женщине.
– Нет, миссис Брэкстон, – сказал он с холодной улыбкой, – это мой дом.
В замешательстве она сделала шаг назад:
– Твой дом? Что за чепуха!
– Совсем не чепуха. Чистая правда. Я пересмотрел контракт. В нем были допущены технические неточности. В следующий раз выбирайте себе лучших агентов.
– Ты лжешь!
– Нет, Белл. Возможно, я обладаю многими недостатками, которые ты с таким удовольствием перечислила за эти месяцы, но я не лгу.
Она забормотала что-то нечленораздельное, потом сказала:
– Так просто это тебе не удастся. Я буду бороться!.. Холодная улыбка улетучилась.
– Если ты только попробуешь, то потерпишь неудачу. Я просто раздавлю тебя, Белл, как раздавил других.
Ее плечи поникли.
– Но меня-то ты не раздавишь, – сказала она, и всякое беспокойство словно по волшебству исчезло из ее голоса.
Он прищурился:
– Почему нет? Я это сделаю.
– Нет, Стивен, ты этого не сделаешь. Ты никогда не причинишь мне боль. И никому другому ты намеренно не причинишь боль.
В нем клокотал гнев.
– Ошибаешься! Я могу и сделаю то, что говорю.
– Нет, не сделаешь… – В ее голосе не звучало никакого сомнения. Ни малейшего.
Метнув на нее суровый взгляд, он повернулся и вошел в свой кабинет. Белл торопливо, насколько позволяла ей хромота, поднялась по лестнице. Когда она наконец вошла в кабинет, Стивен стоял за письменным столом.
– Стивен! – запыхавшись, проговорила она. Он даже не обернулся в ее сторону.
– Ты говоришь, что никогда не лжешь, не солжешь и сейчас. Ведь ты спас меня, Стивен! И не отнимешь у меня то, что мне досталось такой дорогой ценой, не уничтожишь меня.
С холодным гневом и разочарованием на лице он схватил со стола официальный документ.
– Ошибаешься. – Отражаясь от стен кабинета, его голос звучал с особенной звучностью. – Дело уже сделано. Ты понимаешь? Отныне ты живешь в моем доме.
Глядя на документ, который он держал в руке, Белл подошла ближе. Взяла его так, словно это была склянка с ядом, и начала читать. Прочитала раз-другой, затем плотно прикрыла глаза:
– Зачем… зачем ты спас меня?
– Ты предала меня! Белл вздернула подбородок.
– Я никогда не предавала тебя!
– Ты знала об Адаме, но утаила от меня. В ее груди вспыхнуло негодование.
– Причина не в этом, – сказала она протестующим тоном. – А в том, что я отказалась стать твоей женой.
– Я любил тебя, как ни одну другую женщину в своей жизни.
– Но это – твое заблуждение, не мое. Я все время говорила тебе, что не хочу выходить замуж. Единственное, чего я хотела, это быть твоим другом.
– Мне не нужны друзья!
– Друзья нужны всем.
– Но не мне. Мне нужна жена. Не друг. Не любовница. Жена!
– Но мне то не нужен муж, – шепнула она, отворачиваясь.
Слова, которые произносил Стивен, вырывались у него как будто против его воли, под влиянием обуревавшего его гнева, раздражения и… панического страха, который густой струей растекался по его жилам. И словно разошедшийся ребенок, он стремился причинить ей как можно более сильную боль.
– Только что ты сказала Адаму, что нога у тебя такая от рождения. Как я понимаю, это такая же правда, как то, что ты была счастлива в браке.
Она застыла на месте. Стивен вышел из-за стола:
– Я знаю о твоей ноге все.
Белл стояла к нему спиной, но он заметил, как она вздрогнула.
– Я видел ее.
– Нет!
– Да. В ту ночь, когда я спас тебя, как ты любишь повторять. Это не природный изъян, Голубой Колокольчик. – Он взял ее за руку и повернул лицом к себе: – Ты лгунья, Голубой Колокольчик. Признайся. Ты лгала о своей ноге, как лгала об отце. Теперь я знаю, что ты была замужем, но очень сомневаюсь в том, что брак был таким счастливым, каким ты его изображаешь.
Белл попыталась вырваться.
– Отпусти меня! – прошипела она.
К этому времени Стивен уже не чувствовал ни гнева, ни раздражения, только панический страх.
– Признайся, Белл. Признайся, что ты не любила его. Просто не могла любить.
– Думай что хочешь.
– Боже правый, твое бракосочетание состоялось четырнадцатого февраля!
– Ненавижу тебя! – выпалила она.
– Признайся, Белл.
Она изо всех сил рванулась, но он удерживал ее стальной хваткой.
– Ты в самом деле его так любила или же просто выдумала это, чтобы отделаться от меня? – Он увидел, как ее глаза затуманились, стали странно отчужденными, и добавил смягчившимся голосом: – Признайся же, ты его не любила? Да и возможно ли любить кого-нибудь в таком юном возрасте? О Господи, ведь ты же вышла замуж, Белл, в свой тринадцатый день рождения!