Страница 58 из 151
С этими словами он развернулся и вышел из гримерки. Следом за певцом покидали комнату остальные члены группы. Джулия стояла в людском потоке, опустив голову и стиснув кулаки. Ей было больно.
- Ты ничтожество! - с точно таким же выражением на лице бросил ей унизительное Ромео. А теперь вот второй музыкант позволяет себе вытереть о нее ноги.
- Я буду с тобой более мил! - приблизился Броуди, и услышал в ответ пару не ласковых слов, но ничего не понял, потому что изысканные маты прозвучали на русском.
- Да ты мазохистка! - фыркнул ударник и ушел.
Лара попыталась утешить несчастную, положила руку ей на плечо, приготовилась обнять девушку. Но Джулия ни на что не обращая внимания, глядела в пол, застыв, как статуя посреди комнаты.
- Он не... - заговорила Лара. - Он таким никогда не был... Не знаю, что на него нашло, но Эрик...
- Не нужно! - остановила ее девушка. - Для меня не в новинку выслушивать подобное. И не важно от кого именно! Я справлюсь, не волнуйся! - Она даже улыбнулась женщине. - Может быть, Броуди прав и: я - мазохистка!
Джулия пожала плечами, усмехалась. А встретившись с пытливыми и немного напуганными глазами малышки Маргарет, сидящей на руках матери, добавила своим наигранным эмоциям больше искренности, чтобы никого не волновать.
- Идите смотреть, как ваш папочка выступает...
- Но... - Лара не хотела оставлять ее одну в такой момент, хоть и понимала, что Джулии необходимо побыть одной.
- Со мной все будет в порядке! - заверила иностранка.
Лара без особого желания повернулась к двери и пошла за кулисы, ближе к сцене, поддержать мужа. Но противное ощущение предательства по отношению к рыженькой украинке не давало покоя.
Джулия осталась одна...
Софиты, вспышки - все это так мешало, так злило. Но нужно терпеть, продержаться до конца. Осталось еще две песни, и потом бог с ним, с этим выходом на бис - Эрик сможет оказаться за кулисами. Вот только как продержаться? Он чувствовал, что уже на грани возможностей. Ноги не слушались, голосовые связки таки болели, что он впервые почувствовал их точно месторасположение. Больше всего певец боялся потерять голос прямо во время песни. То и дело он отворачивался к публике спиной, брызгал себе в лицо холодной водой и возвращался к работе. Когда наступала та блаженная пауза молчания - проигрыш, бридж или что-то другое, он мог вздохнуть, набраться сил. В такие мгновения перед глазами почему-то появлялся образ рыжей девчонки, протягивающей аспирин и глядящей на него с такой тревогой... Неужели действительно волновалась? Но сейчас ему не об этом нужно думать! Концерт! Работа! Он профессионал! Он может допеть. Еще чуть-чуть... Совсем немного...
Все. Аплодисменты. Поклон и прочь со сцены.
Стоило ступить в темноту кулис, как сознание отказалось подчиняться воле музыканта. Тело тоже вело себя очень неподобающим образом. Эрик даже не почувствовал как падает. Сквозь бред он мог только слышать.
Его подхватили басист и клавишник, взволнованно переговариваясь о том, что нужно звонить в скорую. Эрик нашел силы запретить им это, и тут раздается знакомый голос, почему-то внушающий покой.
- Несите его в гримерную! - командует девушка. - Ребята, мне очень нужна ваша помощь.
- Ради такого дела! - отзываются парни.
Вдалеке от сцены, в притемненном помещении, его уложили на что-то мягкое. Глаза больше не резал раздражающий яркий свет. По ушам не били крики и вопли. Вокруг только друзья и коллеги, которые сейчас не бросят. Прохладные, такие приятные руки, нежно и бережно приподняли его голову. Все тот же девичий голос ласково попросил что-то выпить. По горлу больно пробиралась вода, теплая, но вкуса разобрать Эрик не смог.
- Все! Так лучше! Потерпи! - уговаривает его девушка, чьего лица он не видит, но чувствует ее тепло.
- Нужно отвезти его домой. - Обращается она к окружающим. - Поможете мне?
Несколько голосов бодро сливаются в один короткий отклик согласия. Парня снова подхватывают, как безвольную куклу и несут. Он подымает голову и различает зеленую табличку с надписью "Выход". Там, за дверью, шумиха не утихает, беснуются фанаты. Все они хотят его, жаждут к нему прикоснуться. Даже в таком состоянии он не может отказать им, и собирает силы, чтобы выйти. Певец отказывается от поддержки и шагает в распахнутую дверь, совершенно не замечая, что не отпускает спасительной прохладной руки, которая так быстро нагревается в его ладони. Уже в машине он просто падает на плечо сидящего рядом человека.
- У него температура сумасшедшая! - заключает этот кто-то, и голос звучит приятно, скрашивая шум своим мягким тембром.
Успокаивающе поглаживает чья-то рука по плечу, убирает со лба мокрые липкие волосы, вытирает пот платком, заботливо расстегивает рубашку (а ему действительно нечем дышать). И он благодарен за этот жест, радуясь, что человек рядом с ним может читать его мысли.
В квартиру Блайда внесли коллеги. Басист и клавишник помогли не только уложить больного, но и переодеть (по просьбе девушки-менеджера). Джули и Лара вместе обыскали шкафчики парня с бельем и нашли необходимые вещи для смены, теплое одеяло и прочее. А через двадцать минут рыжую девчонку оставили одну, бороться с болезнью несчастного музыканта.
Он ворочался и стонал. Температура уверенно держалась на отметке 39. Никакие примочки, жаропонижающее не действовали. Джули сидела на краю постели, нервничая. Ей так хотелось облегчить его страдания. Если бы только ее руки обладали волшебным свойством и могли исцелять! Ее ладони то и дело гладили его лоб, волосы. Джули постоянно что-то шептала, успокаивая себя и парня, хоть и подозревала, что он, возможно, не слышит ее слов. Однако стоило ей отнять руку, как музыкант снова начинал стонать и ворочаться с удвоенной силой. Поэтому девушка практически не отходила от его постели и вслух молилась.
- Господи, пожалуйста, помоги ему! Излечи его! Сделай так, чтобы он был здоров. Чтобы завтра утром он встал на ноги, поправился! - не отводя наполненных слезами глаз от измученного болезнью парня, шептала она.
Испуганная Джулия не выдержала и позвонила единственному, кто мог что-либо подсказать - Робу. Не менее встревоженный вестью о болезни, друг уже жалел о том, что поддался на уговоры Хармана. Но с другой стороны, в голосе девушки он обнаружил подозрительную дрожь. Ее действительно очень заботило здоровье и благополучие Эрика, как бы они не ссорились на людях. Роб не мог оставить ее без помощи. Покопавшись в блокноте, посоветовал позвонить личному врачу.
Его звали Уильям Донрем. Очень высокий, светловолосый и приятный молодой мужчина лет 35 отозвался на столь поздний звонок моментально. Давно знакомого с Блайдом доктора немало удивил девичий голос на том конце провода, что он сопроводил легкой укоризненной насмешкой, мол, "ох уж этот ловелас!". Джули стерпела шутки и явные намеки на слишком тесные отношения с музыкантом, объяснила вкратце ситуацию и положила трубку, получив ожидаемое обещание незамедлительно приехать.
Эрик бредил. У Джулии сердце сжималось при виде его мук. Красивое лицо со строгими чертами, покрытое блестящими капельками пота, покрасневшие щеки, пересохшие губы - сейчас он был ей ближе, чем кто бы то ни был. Этот несносный парень практически перешел в список родных людей, потому что никто кроме нее не мог о нем позаботиться в данный момент.
Температура все подымалась, и девушка несколько раз меняла холодный компресс, смачивала пересохшие губы парня водой. Он отвечал тихим стоном на каждое ее прикосновение и тянулся к нежным рукам, словно пытаясь найти в них спасение.
- Все будет хорошо! - уговаривала она, срываясь на слезы. - Лежи, я сейчас приведу врача!
Как раз в этот момент позвонили в дверь. Джули опрометью бросилась в коридор. Уильям произвел на нее впечатление, ведь внешность врача была не менее привлекательной, чем у музыканта. Он же с порога оценил представшую перед ним девушку, обвел взглядом с ног до головы. Почему-то ему больше всего запомнились ее зеленые глаза, полные тревоги и скрытой болезненной загадки. Конечно, он не смог обойтись без комментария о том, что у Блайда все еще отменный вкус!