Страница 27 из 68
— Да, — согласился Джон. — Его акцент, манера говорить, выражения… — телеологист повернулся ко мне. — Знаешь, Джейк, мне раньше казалось, что твой акцент — квинтэссенция того, как говорили когда-то американцы. Но если послушать Карла — настоящий персонаж какой-нибудь древней кинокартины. Хэмфри Боварт, ну, вроде этого.
— Хэмфри Богарт, — поправил я.
— Он путешественник во времени, — выпалила Сьюзен.
— Ты хочешь сказать, что он из 1957 года? — уточнил Роланд.
Сьюзен пожала плечами.
— Конечно. А почему нет?
— А как он попал с Земли, из 1957 года, как он оказался — «здесь и сейчас»?
— Космический корабль.
— Космический корабль, — утвердительно кивнув, Роланд закатил глаза.
— Ну да. Относительность, расширение времени и все такое прочее.
— Ты хочешь сказать, — продолжал Роланд голосом, который просто источал иронию, — что он покинул землю в 1957 году… в космическом корабле?
— Не будь столь высокомерным, черт возьми. Почему бы и нет?
— Потому что в 1957 году не было еще никаких космических кораблей. И сейчас никаких нет.
— Может, его похитили рикксиане?.. Откуда я знаю! Неужели тебе надо набрасываться на меня, выпуская когти всякий раз, когда…
— Но мы говорим о времени, которое было сто пятьдесят лет назад, Сьюзен!
Я счел нужным вмешаться:
— Рикксиане шляются по Космостраде примерно лет триста, Роланд. Невозможно сказать, когда они открыли для себя межзвездные путешествия.
Роланд скептически покачал головой.
— Готов поклясться, что очень недавно.
— Почему бы нам просто не подождать, — к обсуждению присоединился Лайем, он высунулся из люка трейлера, — пока Карл сам нам не скажет? Каким бы ни было объяснение, готов побиться об заклад, мы услышим нечто запутанное.
— Или парню есть что скрывать, — заметил Роланд.
— Например? — я пожал плечами, — Ну, если ты видишь в нем шпиона или нечто в этом роде…
— Может быть, не шпион…
— Тогда что он такое? Вспомни, ведь это не ему пришла в голову мысль увязаться за нами. Это я, угнав его машину, втянул парня во все это.
Роланд скрестил руки на груди.
— Меня мучает какое-то странное чувство, когда я вижу его, — пробормотал он.
— Ну не знаю, — я пожал плечами, — мне он кажется вполне обычным заурядным человеком.
На миг воцарилась тишина. Сьюзен хихикнула, потом тихонько скользнула рукой по моему бедру.
— Ну, хорошо, — прервал паузу Джон, — Что станем делать?
— С Карлом? — уточнил я.
— Нет, конечно. По поводу разведывательного отряда.
— Мне все-таки очень не хочется оставлять Сэма, — вздохнул я.
— Это понятно, Джейк. Я, разумеется, могу понять, как тебе тяжело оставить отца… — Он смущенно умолк и неопределенным жестом показал на кабину, — Я… э-э-э-э…
— Отца.
— Да-да, твоего отца. Иногда просто очень трудно…
— Все правильно. Кстати, Сэм находится примерно здесь, — пояснил я, показывая на маленькую выпуклость в задней стене кабины, — Это ЦПУ, центральное процессорное устройство. Его вспомогательные блоки памяти встроены в стену между кабиной и каютой. И, конечно, по всему тяжеловозу разбросаны многочисленные вводы-выводы.
— Энтелехическая матрица, — кивнул Роланд, — она в ЦПУ?
— Правильно. Прости, Джон. Ты как раз говорил…
— Я более или менее пытался сказать, что, если бы мы потеряли тебя, Джейк, для остальных пропала бы всякая надежда.
— Сильно преувеличиваешь.
— Но у тебя черный кубик.
Это был первый раз за все время, когда упомянули черный кубик, этот странный артефакт. Все, что уже произошло, и наверное, все, чему еще предстояло произойти, вращалось вокруг загадки, которую представляла собой странная штуковина. Предположительно, это была карта Космострады, предмет всех вожделений, из-за которого и затевались все погони и многочисленные интриги. В драме под названием «Парадокс» этот кубик играл главную роль. Стоило Джону сказать о нем, комизм ситуации наконец дошел до нас. Вот они мы, потерянные, заблудившиеся, без роллеров, но с ключом ко всей Космостраде… предположительно.
Но если кубик в самом деле — легендарная карта Космострады, у нас не было никакой возможности прочесть ее. И — никакого способа приступить к этому занятию. Хотя мы даже не пытались предпринимать какие-нибудь шаги.
Кубик выглядел интригующе сложно, точнее сказать, непостижимо. Беспросветная чернота, казалось, говорила: даже и не думайте пробовать. Трудно было вообразить, что в этой вещице заключена просто некая полезная информация — о мотелях получше и прочих достопримечательностях, которые стоит посмотреть. Темные тайны — скорее всего. Тайны, Которые Человеку Постичь Не Дано.
— Вы и представить себе не можете, — сказал я, — как сильно было желание вышвырнуть эту дрянь через окошко.
Джон кивнул с серьезным видом.
— Это все равно что молния в руках.
— Вот именно. И нам уж слишком часто в последнее время приходилось ловить молнии голыми руками. Так почему тебе кажется, что нам все равно лучше иметь эту штуковину?
— Мне не хочется, как ты выразился… оставаться с этой проклятой штуковиной, но мне просто очень хочется проследить за каждым твоим шагом, пока ты не доставишь эту дрянь домой.
— Вот как? И что ты собираешься сказать своему двойнику, когда с ним встретишься?
— Моему дублю по Парадоксу? Мне кажется, нам очень даже будет о чем поговорить. Однако не помню что-то себя самого, возвращающегося из такого путешествия. Поэтому, если буду возвращаться обратно во времени, то не стану разыскивать себя самого. Я не сделал этого, поэтому можно утверждать, что не стану делать этого в будущем. Мне кажется, тут нет парадокса.
Роланд все это время напряженно о чем-то размышлял, наконец он обратился к Джону.
— А что, если б ты пробовал, Джон? Что, если б ты попытался разыскать себя самого?
— Меня определенно ждет неудача.
Роланд ткнул в него пальцем.
— А вдруг?
— Не получится. Это уже история.
— Извини, Сьюзи, — сказал я, вставая.
— Конечно.
Я выбрался из ниши и прошел к сейфу, который находился в стене возле койки, где отдыхала Дарла. Она жаловалась на тошноту.
— Тебе получше? — спросил я, наклоняясь, чтобы приставить большой палец к считывающему отпечатки устройству в замке.
— Гораздо. Уже все в порядке.
— …но у тебя есть добрая и свободная воля, — Роланд продолжал дискуссировать, — нет ничего, что могло бы помешать тебе вернуться на Хадиджу и обнять там своего двойника.
— Но я не стану.
— Зато я именно так и поступлю.
Джон не скрывал своего потрясения.
— Ты?
— Конечно. Я не смог бы от этого удержаться.
Джон участливо смотрел на своего приятеля.
— Господи. Так искушать судьбу… это… — он вздрогнул, — Наверняка есть какой-то греческий миф…
— У греков не было машин времени.
— Нет, я имел в виду моральную аналогию. Эдип, может быть.
— Что же мне, глаза себе выколоть после того, как я это сделаю?
— Мне кажется, что у твоего двойника глаза сами из орбит выскочат.
— Объясни это, — я поставил перед Джоном черный кубик, — без парадокса.
— Не отважился бы начать…
— А это еще что, черт побери, такое? — спросил Лайем.
— Хороший вопрос, — усмехнулся я.
— Вещь, которая не может существовать, — пояснил Роланд, — но тем не менее она существует.
— Это как? — брови Лайема взлетели вверх.
— Говорят, я привез его из своего путешествия во времени и отдал кому-то… короче, он оказался у Дарлы…
— Которая отдала кубик тебе. Понятно. Это карта Космострады.
— Может быть.
— Я в этом сомневаюсь, — Роланд внимательно рассматривал кубик.
— Почему? — спросил Джон.
— Ну…
— Это самая чернейшая… чернота, которую я когда-либо видел, — сказал Лайем, он протолкался к столу, чтобы лучше видеть, — Даже цилиндры…
— Ну, это… — я пожал плечами. — Мы всегда их видим на большом расстоянии. А если приблизиться к ним, тоже станет не по себе.