Страница 45 из 86
Мисс Браунелл теперь почти никогда не ставит мне хороших отметок по поведению, и тетя Элизабет бывает очень недовольна по вечерам в пятницу, когда просматривает мой дневник, но тетя Лора все понимает. Я подробно описала события того дня, когда мисс Браунелл высмеяла мои стихи. Это описание я заклеила в старый конверт, написала на нем имя тети Элизабет и положила в стопку своих бумаг. Так что, если я умру от чахотки, тетя Элизабет найдет это письмо, узнает, как все было на самом деле, и будет горевать оттого, что была так несправедлива ко мне. Но мне кажется, я не умру, потому что я заметно полнею с каждой неделей, а Илзи передала мне слова своего папы, который сказал тете Лоре, что я была бы даже красива, если бы стала порумянее. Дорогой папа, разве это плохо — хотеть быть красивой. Тетя Элизабет говорит, что это грешно, и когда я спросила у нее: Неужели вы, тетя Элизабет, не хотели бы быть красивой, она, похоже, была чем-то недовольна.
Мисс Браунелл злится на Перри с того вечера, когда приходила в Молодой Месяц, и поступает с ним очень несправедливо, но он ведет себя кротко и говорит, что не будет поднимать из-за этого никакого шума, так как хочет продолжать учебу и добиться успехов. Он по-прежнему утверждает, что его стихи ничуть не хуже моих, но я знаю, что это не так, и его заявления меня ужасно раздражают. Если я хоть изредка отвлекусь на занятиях в школе, мисс Браунелл говорит: Я думаю, ты опять сочиняешь поэзию, Эмили, и все смеются. Нет, не все. Не следует преувеличивать. Тедди, Перри, Илзи и Дженни никогда не смеются. Ужасно странно, что мне теперь нравится Дженни, которую я так ненавидела в первый день, когда пришла в школу. И глаза у нее все же не поросячьи. Они маленькие, но зато веселые и с искорками. И в школе ее почти все любят. А Фрэнка Баркера я терпеть не могу. Он взял мою новую хрестоматию и написал размашисто на первой странице глупое стихотворение.
В этом стихотворении нет ничего утонченного, и к тому же не подобает так говорить о Боге. Я вырвала этот лист и сожгла, а тетя Элизабет рассердилась за то, что я испортила хрестоматию, и мне не удалось укротить ее гнев, даже когда я объяснила, почему мне пришлось это сделать. Илзи говорит, что впредь будет называть Бога Алла. Мне и самой кажется, что это более благозвучное имя. Оно звучит мягко и не так сурово, как Бог. Но, боюсь, оно не достаточно рилигиозное.
Вчера, дорогой папа, был мой день рождения. Скоро пройдет целый год, с тех пор как я приехала в Молодой Месяц. Но у меня такое чувство, будто я всегда здесь жила. Я выросла на два дюйма. Кузен Джимми проверил мой рост по метке, которую он после моего приезда сделал на двери молочни. Мой день рождения прошел очень приятно. Тетя Лора испекла прелестнейший торт и подарила мне красивую новую белую нижнюю юбочку с вышитой оборкой. Сначала она продернула в эту оборку голубую ленточку, но тетя Элизабет велела ей ленточку вытащить. А еще тетя Лора подарила мне кусочек розовой атласной парчи из ящика своего комода. Я мечтала о нем, с тех пор как его увидела, но никогда даже не надеялась, что он станет моим. Илзи спросила меня, что я собираюсь с ним делать, но я ничего не собираюсь с ним делать. Просто буду держать его здесь на чердаке вместе с остальными моими сокровищами и любоваться им, так как он очень красив. А тетя Элизабет подарила мне словарь. Это полезный подарок. Я думаю, что мне следовало бы ему радоваться. Надеюсь, ты скоро заметишь, что я стала писать грамотнее. Неприятно лишь то, что я, если пишу о чем-нибудь интересном, невероятно увлекаюсь, и просто ужасно, когда приходится останавливаться и искать в словаре какое-нибудь слово, чтобы узнать, как оно пишется. Я посмотрела в словаре слово радеть, и оказалось, что мисс Браунелл была права. Я не знала, что оно означает на самом деле. Но радею так хорошо рифмовалось с аллею, и я подумала, что оно означает вижу, но оно означает забочусь. Кузен Джимми подарил мне большую толстую записную книжку с чистыми страницами. Я очень ею горжусь. Будет так приятно записывать в нее мои стихи. Но письма к тебе, дорогой папа, я по-прежнему буду писать на почтовых извещениях, потому что каждое из них можно сложить и написать сверху адрес, как на настоящем письме. Тедди нарисовал мой портрет и подарил его мне на день рождения. Он нарисовал его акварельными красками и назвал Улыбающаяся девочка. На нем я выгляжу так, словно вслушиваюсь во что-то приятное и очень счастлива. Илзи говорит, что на нем я лучше, чем в жизни. Тедди действительно нарисовал меня красивее, чем я есть на самом деле, но ничуть не красивее, чем я была бы в том случае, если бы носила челку. Тедди говорит, что, когда вырастет, непременно напишет мой настоящий, большой портрет. Перри прошел пешком до самого Шрузбури, чтобы купить мне в подарок жемчужное ожерелье, но на обратном пути его потерял. Денег у него не осталось, так что он сходил домой в Стоув-пайптаун, взял у своей тети Том молоденькую курочку и подарил ее мне. Он очень целеустремленный мальчик. Все яйца от этой курочки будут моими, и я смогу сама продавать их разносчику. Илзи подарила мне коробку конфет. Я собираюсь есть только по одной в день, чтобы подольше растянуть удовольствие. Я хотела, чтобы Илзи тоже попробовала эти конфеты, но она сказала, что не станет, так как было бы нечестно помогать съесть свой же подарок. Я продолжала настаивать, и мы из-за этого поссорились. Илзи сказала, что я визгливое четвероногое (что совершенно нелепо) и что ума у меня не больше, чем у младенца. А я сказала, что у меня хватает ума хотя бы на то, чтобы оставаться вежливой. Илзи так разозлилась, что ушла домой, но скоро остыла и вернулась к ужину.
Сейчас вечер, идет дождь, и кажется, будто по крыше чердака постукивают ножки танцующих фей. Если бы дождя не было, ко мне пришел бы Тедди, чтобы помочь искать Потерянный Бриллиант. Как это было бы великолепно, если бы мы вдруг его нашли.
Кузен Джимми приводит сад в порядок после зимы. Он разрешает мне помогать ему, и у меня есть даже своя собственная цветочная клумба. Каждое утро я первым делом выбегаю из дома в сад, чтобы посмотреть, что и насколько выросло со вчерашнего дня. Весна такое осчастливливающее время, правда, папа. Вокруг беседки теперь повсюду голубые человечки. Так кузен Джимми называет фиалки, и меня это название приводит в восторг. У кузена Джимми придуманы такие волшебные имена для всех цветов. Розы — королевы, июньские лилии — снежные девы, тюльпаны — веселый народец, желтые нарциссы — золотые человечки, а китайские астры — мои розовые друзья.
Майк Второй здесь со мной, на чердаке, сидит на подоконнике. Майк — такой смушовый котик. В словаре слова смушовый нет. Я сама его придумала. Я не могла найти никакого подходящего слова, которым можно было бы точно описать Майка Второго, так что мне пришлось такое слово придумать. Оно означает одновременно холеный, и блестящий, и мягкий, и пушистый, и еще что-то, кроме всего этого, что-то такое, что я не могу выразить другими словами.
Тетя Лора учит меня шить. Она говорит, что я должна научиться подрубать муслин так, чтобы шва не было видно с лицевой стороны (еще одна тродиция). Я надеюсь, что она когда-нибудь научит меня плести брюссельское кружево. Все Марри в Молодом Месяце славились умением плести такие кружева (я имею ввиду всех Марри женского пола). В школе ни одна из девочек не умеет плести такие. Тетя Лора говорит, что сплетет мне кружевной носовой платочек, когда я буду выходить замуж. У всех невест в Молодом Месяце были такие платочки, кроме моей мамы, которая убежала. Но тебя ведь не огорчало, что у нее такого не было, правда, папа. Тетя Лора часто говорит со мной о маме, но только тогда, когда тети Элизабет нет поблизости. Тетя Элизабет никогда даже не упоминает ее имя. Тетя Лора очень хочет показать мне мамину комнату, но еще ни разу не смогла найти ключ от нее, потому что тетя Элизабет где-то его прячет. Тетя Лора говорит, что тетя Элизабет очень любила мою маму. Можно было бы предположить, что в таком случае она хоть немного полюбит и ее дочь, ведь правда. Но она меня не любит. Она только воспитывает меня, из чувства долга.