Олеся

   В квартире он пытался меня накормить, я отказалась. Ушла в комнату. Легла на кровать и стала разглядывать потолок. Вскоре пришел Эльмир. Он сел на кровать, взял меня за руку, стал поглаживать её.

   - Расскажи мне, - тихо попросил он. Я посмотрела на него.

   - Все нормально. Просто мне грустно.

   - Ты с Петькой поругалась? - вопрос дался ему непросто. Он перестал поглаживать мою руку, ожидая ответа.

   - Нет, мы не поругались, - я опять уставилась в потолок. - Просто... - а что тогда? Я и сама не могла выразить. Как объяснить, что пока я размышляла о своих чувствах, его чувства охладели. Во всем я виновата сама, и теперь, когда он нашел мне замену, я поняла, кого потеряла - не только парня, но и лучшего друга? И все то, что было у нас до того, как мы решили встречаться? Делиться этим с Эльмиром бессмысленно. Ему достаточно того, что я рассталась с Рыжиком, для счастья. Но и об этом я говорить не буду. Боюсь, что его радость добьет меня окончательно. - Я не хочу разговаривать, Эл. Я хочу побыть одна.

   Он сжал мою руку, потом отпустил.

   - Хорошо. Зови, если что, - он ушел.

   Ближе к ночи он опять пришел. Я продолжала разглядывать потолок. Голова словно была забита ватой.

   - Лисенок, - позвал он, пристраиваясь на кровать. Я посмотрела на него. - Так что случилось?

   - Я же сказала, ничего.

   - Олеся, дело в Рыжем? - я промолчала, перевела взгляд на потолок. - Он чем-то расстроил тебя? Вижу, расстроил, - какой-то он чересчур догадливый стал. - Что мне сделать? Скажи! - Эльмир потянул меня за руку. Я продолжала молчать. Говорить не было желания и сил. - Олесь, бросай его. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Ты нужна мне.

   Я горько усмехнулась. От эмоций, переполняющих меня, я даже села, и руку освободила.

   - Эльмир, ты можешь думать о ком-то кроме себя? - он дернулся.

   - Я думаю о тебе, - он возмутился. - Тебе плохо из-за него.

   - Мне плохо из-за себя. И это вопрос моей глупости и ничего больше, - опять захотелось зареветь. - И больше я все это обсуждать не намерена. Мне, наверно, пора домой.

   - Олесь, дело к ночи, - он ловил мой взгляд, но я отводила глаза. - Я тебя никуда не пущу. Я не повторяю своих ошибок. Утром я тебя отвезу, куда скажешь.

   - Я сама доберусь.

   - Хорошо, доберешься сама, но завтра.

   - Ладно, - сил спорить не было. - Тогда спокойной ночи.

   Эльмир правильно понял меня и, поднявшись, направился к двери. Я провожала его взглядом. И уже открыв дверь, он обернулся и, внимательно глядя на меня, спросил:

   - Олесь, ты его любишь? - от такого вопроса лицо словно свело судорогой. Я провела ладонью по лицу, мечтая, что открою глаза, а Эльмира здесь уже не будет. Но он никуда не делся. И ждал, не отрывая от меня взгляда.

   - Это уже не важно, Эльмир, - все-таки ответила я. По его глазам я догадалась, он все понял. Понял, что Петьки уже нет в моей жизни. И мне было непонятно только одно - почему его плечи понуро опустились, когда он уходил.

   Меня начинало знобить. Плохо. Просыпаться с температурой у Эльмира дома, похоже, становится неприятной традицией. Пора начинать носить с собой аптечку. Я разделась, на кресле лежала футболка Эла, которую он оставил мне переодеться. Облачилась в неё, закуталась в одеяло и повернулась к стене. Иногда накатывали всхлипывания, я шмыгала носом, жалела себя. Редкие слезинки катились по щекам, я даже не вытирала их.

   Спустя какое-то время, я услышала еле слышный шорох открывающейся двери. Буду лежать не шелохнувшись, поймет, что я сплю и уйдет. Сам не уйдет, выгоню. Он опустился на кровать. Блин.

   - Я же просила, оставь меня. Мне нужно побыть одной, - хрипло напомнила я.

   - Тебя нельзя оставлять одну. Это опасно для тебя самой, - забарахталась в одеяле, в которое укуталась основательно, оставив открытым только лицо, чтобы не задохнуться. В итоге одеяло с меня стянули. Я резко повернулась. Петька. Подбородок задрожал, и я плотнее стиснула челюсти. Замечательно! Эльмир меня сдал. Причем сдал, понимая, что с Петькой мы разошлись! Ну что за люди? Ни кому нельзя верить. А тому, который сидел передо мной - особенно. Потому что больнее всего было, когда именно он развенчал мою веру.

   - Думаю, теперь это тебя не касается, - хриплым от слез голосом ответила я.

   - Ещё как касается, - Петька хлопнул ладонью по кровати. Он был сердит. Это мягко говоря. Глаза бешено сверкали. - Олеся, какого черта ты сбежала?!

   - Мне нужно было составить вам компанию? - ядовито поинтересовалась я.

   - Нет, твоя компания там была бы не к месту, - я задохнулась от жестокости слов. За что он так со мной? Я никогда не делала ему больно намерено!!! Опять слеза побежала по щеке. И ведь я не плачу. Она сама. Я смотрела на него и пыталась увидеть того человека, которого, оказывается, любила, сама того не понимая. Только вот этот человек был совсем другим. Мой любимый никогда не сделал бы мне больно. Мне стало неприятно смотреть на него, и я отвела глаза. Не хочу видеть своего Рыжика таким. Пусть где то на задворках он останется идеальным. - Хорошая моя, - от этого обращения я вздрогнула и опять посмотрела на него. - Прости, - он пододвинулся ко мне ближе, и стиснул меня в горячих объятиях, прижав моё лицо к груди. - Ты не представляешь, как напугала меня.

   Я была несколько ошарашена столь скорым переходом от злости к облегчению, звучавшему в его словах.

   - Я напугала? - по инерции прошипела возмущенно.

   - Я тебя ищу с обеда.

   - Зачем? - я попыталась оттолкнуть его, вспомнив вдруг все. - Тебе твоей брюнетки мало? - но он позволил отодвинуться не на много. Ровно на столько, чтобы заглянуть в глаза.

   - Олесь, ты опять делаешь поспешные выводы, - я насупилась, а Рыжик отвел с лица прядь волос, наверное, сейчас весьма растрепанных, и пристально смотрел мне в глаза. - Кто-то обещал спросить меня в случае чего о любых сомнениях.

   - А о чем спрашивать? Я все видела, - посмотрела сердито. Я уже понимала, что в чем-то ошиблась, но до последнего не хотела сдаваться. И негативные эмоции выплескивались помимо воли. Рыжик только вздохнул.

   - Что ты видела то? - я промолчала. - Олеся, у меня было собеседование.

   Я смотрела на него и понимала, что отчаянно хочу верить, что так все и было. Раньше я ни на мгновение не усомнилась бы в его словах. Он мог чего-то мне не рассказать, как в случае с Лилькой, но никогда не соврал бы. Если бы Рыжик сказал, что выпал зеленый снег, то в окно бы я посмотрела не чтобы проверить, а чтобы полюбоваться. Так было всегда. До этого момента. Сейчас я сомневалась. И он мои сомнения читал на лице, как в раскрытой книге. Я это понимала и прямо спросила:

   - Петь, с каких пор собеседования проводят в ресторанах, а не в офисах?

   - Ну, можно было, конечно, в гостинице провести его, - ехидно ответил Петька, в глазах была обида. Мое недоверие его задело. Но ведь он сам хотел, чтобы я задавала любые вопросы, которые у меня появятся! Только вот слова о гостинице выбили всякие связные мысли из моей головы. Он не отпускал меня, продолжая обнимать, но я вся словно заледенела, и его руки уже не были такими родными, и не согревали. Я почувствовала, что опять начинаю мерзнуть, перевела взгляд на пуговицу рубашки. Рубашка, кстати, классная, мы её вместе покупали, он меня тогда замучил - ни когда до того не думала, что парни так придирчиво одежду подбирают. Меня тряхнули.

   - О чем ты опять думаешь, а? Олесь, сколько можно-то? - я так и не поднимала на него глаза, сама не находя ответов на его вопросы. А он... Он мучился. Его голос звучал напряженно, слова он цедил, но не зло, а скорее потерянно. Он чего-то ждал от меня, но я не могла понять - чего именно. Он отпустил меня. Передвинулся, и теперь мы сидели рядом, на некотором расстоянии, боком друг к другу. - Ты помнишь, я в Москву резюме отправлял? Так эта брюнетка как раз оттуда. А про гостиницу... Это я со злости, просто живет-то она там, а здесь у них представительств нет. Потому и ресторан, - он говорил тихо и спокойно. Это не звучало оправданием. Скорее... словами, которые говорят, в общем-то, чужому человеку, потому что сказать хоть что-то нужно, а на нейтральные темы эмоции тратить не очень и хочется.