Скорость Тьмы

«Нора» представляла собой небольшое прямоугольное помещение с круглым столом посередине, длинной деревянной койкой у стены и шкафом, набитым всем необходимым.

Майор усадил женщину на узкую жесткую скамью и принялся методично осматривать содержимое ящиков.

Здесь было все самое необходимое: оружие, радиопередатчик, съестные припасы длительного хранения, зашифрованные карты и даже полный комплект эсэсовской полевой формы. Вот только размер слегка великоват, как видно, универсальный.

— Есть хочешь?

Рита отрицательно мотнула головой.

— Пить?

— Нет.

Карел придвинул к столу ящик с гранатами и, усевшись сверху, ловко открыл ножом банку немецкой тушенки марки «Вестфальский патриот». На темно-красном фоне был изображен Йозеф Геббельс, толкающий с трибуны пламенную речь.

Странный способ пропаганды национального патриотизма.

— Теперь спрашивай, — прожевав, пробурчал майор, думая о том, как там поживают его ранения.

Находясь в чужом теле, он, как обычно, не чувствовал боли, но донору придется несладко. Во всяком случае, на движениях ранения пока никак не сказывались.

— Кто вы? — едва слышно, прошептала Рита, не поднимая опущенной головы.

Нечесаные, слипшиеся волосы полностью скрывали ее бледное изможденное лицо. Карел решил соврать:

— Друг.

— Это я поняла.

— Меня просил позаботиться о тебе один... м... м... сослуживец. Может, вспомнишь своего одесского приятеля?

Женщина оживилась.

— Вас послал ко мне Карел?

— Ну да, мы служим в одном разведуправлении.

— Он жив, с ним все в порядке?

— Пока что да, хотя работенка у нас вредная.

— Расскажите мне о нем.

— Послушай, тебе мало того, что он тебя спас? Майор осекся.

Тема была скользкой. Как бы себя ненароком не выдать. Рите незачем знать всю правду. Если их все-таки схватят, то ей наверняка промоют мозги.

Женщина немного помолчала, что-то обдумывая, затем спросила:.

— Что это был за коридор и двери, двери, двери... Мне это привиделось в бреду, ведь так?

— Нет, не привиделось. Но об этом лучше потом, когда выберемся отсюда.

— Они снова идут по следу, да?

— Наверняка. Но шансы у нас велики. Пока велики.

— Так, значит, вы из советской разведки, как и Карел?

— Разведки? — переспросил майор, — Можно сказать и так. Мы — основная головная боль Третьего рейха.

— Скажите, зачем вы меня спасли?

— Но разве я только что не объяснил? За тобой меня послал Карел...

Женщина вымученно усмехнулась:

— И только?

— А тебе этого мало?

— Мы не виделись много лет... Одно время вели переписку, но война и ее оборвала. Получается, все эти годы он помнил обо мне?

— Послушай, давай закроем эту тему. Когда будем в России... в Москве, ты сама его обо всем расспросишь, хорошо?

Рита молча кивнула, но взгляд ее при этом посуровел.

— Теперь у меня вопрос... — Карел не спеша достал из аптечки нужное лекарство, мощнейший транквилизатор СИМ-А7. — Скажи, почему ты мне не позволила тогда в лагере убить этого немца, подполковника?..

Женщина ответила не сразу, а когда ответила, то ее слова здорово удивили майора, заставив сразу же насторожиться.

— В нем было меньше Тьмы, чем в других.

— В ком в других?

— В прочих немецких солдатах. Многие из них, особенно эти... волки...

— Вервольфы?

— Да, они. Внутри у них пустота. Холодная зияющая дыра, и она дышит, будто что-то заглядывает в наш мир с иной стороны. Они не люди, не живые... Словно видишь двигающуюся совершенную куклу-марионетку: нити идут не наверх, а вниз, под землю, их постоянно кто-то дергает, и только тогда куклы двигаются...

И откуда у нее брались силы все это говорить?

Словно что-то подпитывало ее изнутри, некий невидимый живой источник, иначе в лагере не выжить, иначе можно наверняка сломаться, потерять все человеческое, а взамен получить черный билет в один конец.

— Что за Тьма, о которой ты говоришь?

— Она есть в каждом, будь то человек или зверь. У кого-то больше, у кого-то меньше. Но самое страшное, что с каждым днем она растет в людях. Когда ее немного, человек еще может сопротивляться, как тот немец, что помог мне, но не смог помочь тысячам других. В отличие от прочих он способен сопротивляться.

Майор с тревогой глядел на спасенную женщину. О какой Тьме она ему сейчас говорит, неужели ей удается заглядывать на Иную Сторону?

— Погоди, погоди... — Карел нервно покусывал губы. — Каким образом ты видишь? У тебя что... есть какие-то необычные способности... особое зрение, дар?

Рита устало пожала плечами:

— Не знаю. В детстве мне иногда удавалось чувствовать плохих людей. Вот этот, я знала, обманет, этот обидит, а другой вовсе пройдет мимо, когда рядом случится беда. Я просто вижу, и все...

Майор облизнул растрескавшиеся губы и спокойно спросил:

— А что ты видишь во мне? Сколько во мне этой Тьмы, можешь сказать?

Рита пристально посмотрела на него, как бы раздумывая, а стоит ли вообще отвечать.

— То, что я вижу, мне непонятно и пугает. Я вижу двух человек, один из них мертв, другой погружен в транс, и еще... есть какая-то необъяснимая часть...

— Ты говоришь загадками, я ничего не понимаю.

— Я и сама не понимаю, — тихо и немного виновато ответила Рита.

«Не дави на нее, кретин, — мысленно одернул себя Карел. — Неужели не видишь, она по-прежнему в состоянии шока. Тут кто угодно такого наговорит... »

Но произнесенные слова не были бредом.

Похоже, у нее действительно есть какой-то дар. Майор не мог понять, каким образом ее прошляпили псионики «Анненэрбе», имеющиеся в каждом нацистском концлагере.

Псионики обладали удивительными способностями. Они умели подслушивать мысли (правда, очень слабо и не у всех людей), они могли почуять вселившегося в донора нейроразведчика и уж наверняка заметили бы в человеке сверхспособности.

В этом новом контексте его задание приобретало некий зловещий, заранее спланированный смысл. Интересно, а что знали в Шестнадцатом отделе об «особых способностях» Риты.

Возможно, очень скоро ему предстоит это выяснить.

В аптечке Карел нашел шприц, надел иглу и, проколов резиновую крышечку бутылочки с транквилизатором, стал медленно набирать.

— Я могу помочь, — предложила Рита, — я умею делать уколы...

— Нет, спасибо, сам...

Жаль парня. Может, и не вычухается. Но он попробует его спасти.

Сняв шинель и закатав рукав рубашки, майор сделал донору укол. В голове тут же прояснилось, зрение обрело небывалую четкость, тело стало лучше «сидеть».

Карел осмотрел ранения. Кровь нигде не сочилась, по всей видимости, перед заданием донор принял тридол. Молодец. Заранее позаботился, видно, чувствовал, что будет горячо. В любом случае раны уже не откроются.

Свет в схроне несколько раз мигнул.

Карел тихо выругался.

Задремавшая было Рита вскочила на ноги:

— Что... что случилось?

— Нас выследили, нужно уходить.

— Как, уже?

Объяснять не было времени.

— Вот, надень... — Карел протянул женщине короткий полушубок. — Жаль, подходящей обуви нет... ну ничего, и так прорвемся...

Он решил не брать много оружия. Часть полевого снаряжения и походный рюкзак майор оставил в «норе». Из солидного арсенала схрона он выбрал лишь дальнобойную снайперскую винтовку под серебряные пули, несколько гранат и массивный заговоренный нож.

Больше ему сегодня и не понадобится.

Карел вывел из убежища спотыкающуюся Риту, закрыл крышку люка и, присыпав ее гнилыми листьями, на всякий случай вырезал на ближайшем дереве руну Альгиз. Вряд ли пси-псы станут вынюхивать схрон, добычи там уже не было, но подстраховаться все же стоило.

— Как они нас нашли? — прошептала Рита, спотыкаясь о торчащую из земли гнилую корягу.

— По следу, — быстро ответил майор, прилаживая на плече легкую винтовку. — По следу, оставленному не в этом мире...

— Не в этом мире... это как?