Страница 25 из 33
— Н-но люди всегда меняются, когда речь идет о прибыли. Ты это знаешь.
Это она выучила у Оры, и лишь эти слова она сейчас смогла произнести. Если бы она попыталась сказать то, что думала, — просто задохнулась бы.
— Конечно, меняются. Но все равно можно видеть их истинную натуру. И еще… — он улыбнулся. — Ты никогда не потребуешь лихву. В этом я уверен — даже если бы ты сейчас была в своем шарфе.
Похоже, он не воспринимал ее всерьез как торговца — только как дочь аристократического рода. В обычной ситуации Флер была бы в ярости, но сейчас в ее сердце царил сумбур. Ей хотелось плакать, и в то же время она чувствовала, что счастлива. И она сдалась.
— Я… не буду просить лихву. Но доход делим пополам. Об этом мы уже договорились.
Это она сказала просто для того, чтобы сохранить лицо.
— Мы торговцы, и мы, конечно, ценим обещания, — лицо Мильтона стало тревожным, — но мы до сих пор не подписали никакого договора.
Он, конечно, имел в виду, что у Флер еще есть время передумать и оговорить лихву. Его, судя по всему, тоже угнетала атмосфера беспокойства.
Флер покачала головой, но выражение лица Мильтона не изменилось. Он просто откинулся на спинку стула. Это не походило на лицедейство; впервые Флер видела, чтобы он так нервничал.
— Тогда поговорим конкретно, — сказал наконец он после короткого молчания… чего и следовало ожидать от изгнанного аристократа. Он не заканчивал войну, он начинал новое сражение.
— Думаю, я могу доверять тебе полностью.
Совершенная фраза. Достаточно совершенная, чтобы успокоить Флер. Теперь все оставшиеся вопросы были связаны лишь с покупкой и продажей.
— Давай тогда обсудим, какую одежду и сколько мы будем покупать.
— Хорошо, — коротко ответила она и кивнула.
Время ужина.
Флер, Бельтра и Ора вновь собрались за столом.
Флер настаивала, чтобы и Мильтон к ним присоединился, однако он отказался. Но Флер знала, что он последние четыре дня занимался продажей одежды и зашел к ней лишь затем, чтобы обсудить условия договора. Конечно, ему сейчас требовался скорее отдых, чем ужин.
Флер пересказывала Оре свой разговор с Мильтоном. Тот задумчиво слушал.
— Хмм.
Когда она закончила, Ора вздохнул. Возможно, это возраст давал о себе знать — Ора закрыл глаза, откинулся на спинку стула и вздохнул еще глубже. Флер занервничала; впрочем, он не хмурился, так что, быть может, все не так уж плохо.
— Что ж, я такого и ожидал.
Это признание застало Флер врасплох.
— Он хорош, да?
— Да. Не просто хорош — он очень хорош. Предпочтения аристократов все время меняются, суть — никогда. Здесь в моде оборки и тонкие ткани, но он знает даже то, что в моде в далеких краях. Я впечатлен. Осталось только узнать, насколько искусно он умеет продавать.
— В этом я убедилась, — с горькой улыбкой ответила Флер; Ора кашлянул.
— Теперь по поводу договора о том, что ты даешь деньги сыну семьи Пост.
— …А что, там еще что-то не так? — надувшись, полуудивленно, полунедовольно переспросила Флер.
Черновик договора составила сама Флер — прописала все, что касалось передачи денег Мильтону и раздела прибыли; а потом Ора его проверил. От него не укрылся ни один недостаток, ни одна сомнительная фраза. Текст он переработал заметно.
Изменился не только подбор слов, но и построение предложений. Некоторые фразы стали довольно туманными. Их чтение напомнило Флер уроки языка.
Находя хоть одну букву не в порядке, он вздыхал и просил Бельтру подать чистый лист бумаги. И с каждым черновиком он хмурился все больше, поскольку бумага была недешева.
— Нужно быть исключительно осмотрительными. Любая небрежность в договоре — и мы потеряем все, что заработаем.
Он жил в мире торговли, сколько себя помнил. Много десятилетий. Его слова просто не могли не быть верными. Однако есть же предел разумной осмотрительности?
В конце концов, партнером по договору был Мильтон. Он не был настоящим торговцем, он вовсю использовал репутацию своей семьи. Он бы оскорбился, если бы узнал, с каким тщанием составляется этот договор. По крайней мере Флер бы на его месте точно оскорбилась.
Ора, прочтя, видимо, ее мысли, отставил договор на длину вытянутой руки и снова перечитал.
— Именем Господа нашего. От Флер фон Эйтерзентель Болан с глубоким почтением к честному Мильтону Посту. Указанные двое, которых свела вместе длань Господня, совместно приобретают у Торгового дома Джонса шерстяную ткань, полотно, сребротканые одежды, каковое приобретение деньгами обеспечивает единолично Болан. Однако же половина стоимости приобретенных товаров является займом, данным Посту. По продаже приобретенных товаров упомянутый заем списывается. По упомянутому займу Болан лихвы не взимает. Прибыли от продажи товаров делятся между указанными двоими пополам. Все приобретенные товары являются собственностью Болан. И да пребудет с нами благословение Господне.
Взгляд Оры застыл, не оторвался от договора. Похоже, у старика были еще какие-то мысли насчет отдельных фраз и слов, но Флер догадалась, что волнует его в первую очередь.
— Сколько мы даем в долг.
Как и ожидалось. Флер схватила ломоть хлеба и протестующе ответила:
— Половины достаточно.
Ее короткий ответ прозвучал вполне решительно, но Ора продолжал смотреть на договор — Флер его явно не убедила. Да, это было слабое место. Если в итоге придется распродавать товар по дешевке, убыток понесет в основном Флер.
Ора хотел, чтобы вся сумма считалась займом Мильтону. Более жадный торговец потребовал бы возврата в полуторакратном размере, а то и в двойном. Это было бессердечно, но в пределах, дозволенных Церковью. Две-три десятых доли в год считалось нормальным, а сделки могли длиться и по нескольку лет.
А доход при этом будет разделен поровну. Хотя всего половина денег считается займом. Настолько милостивым может быть лишь Единый бог. Ора никогда в жизни не читал такого договора. Флер не просто выказывала свое доверие Мильтону — нет, это было что-то куда более важное.
Флер рисковала потерять деньги, а вместе с ними и силу. Мильтон же, напротив, мог лишь стать сильнее. Мильтон, которому приходилось кланяться богачам точно так же, как Оре и Бельтре. И тем не менее Флер поставила себя на одну доску с ним, рискнула собой, чтобы помочь ему.
Даже сама Флер понимала, что это наивно, но лишь так она могла найти партнера, которому можно доверять. И потому она объяснила Оре, что убеждена: это решение не приведет их к мгновенному поражению… все будет хорошо.
Ора молча смотрел на нее, потом закрыл глаза и вздохнул. Похоже, он заставил себя принять точку зрения Флер. Из плеч Флер наконец ушло напряжение, на лице появилась улыбка.
— Тогда мне больше нечего сказать. Я могу лишь молиться, чтобы все прошло гладко.
Прибрав бумаги, Ора наконец потянулся к выпеченному Бельтрой хлебу.
— Все хорошо, тебе даже молиться не нужно.
С таким подробным договором и с умением Мильтона им едва ли придется полагаться на милость Единого бога. Но, когда Флер беззаботно потянулась за ложкой, чтобы попробовать суп, Ора громко кашлянул.
— Будьте осторожны. Никто не знает, что ждет впереди, пока сделка не будет завершена. Даже если планы безупречны, они никогда не идут гладко. Бури задерживают лодки, разбойники грабят караваны с товарами — случиться может всякое.
Флер как будто окатили ледяной водой из ведра. Перестав улыбаться, она отправила в рот ложку супа и задумалась. Сказанное Орой следовало воспринимать серьезно. Как бы хорош ни был план, случается действительно всякое. Однако если вечно думать только о риске, то и за порог дома не выйдешь.
— Но об этом должны беспокоиться мы, ваши слуги. Вам не следует волноваться из-за всего, — поспешно добавил Ора, увидев, что Флер практически не ест. Его слова расстроили ее, хоть и были правдой. Флер могла только лишь рассердиться.
Подняв глаза, она увидела, что Ора с горькой улыбкой смотрит в пространство. Ей уже доводилось видеть такой взгляд — когда Ора служил у ее бывшего мужа.