Разборки олимпийского уровня

— С ума сойти! — закричал Сизиф. — Да Аид с меня три шкуры спустит.

После чего, громко топоча, скрылся во тьме.

— Бардак, — согласился Алкидий, неуклюже забираясь в лодку.

Лодка предательски закачалась.

— Эй, ты там, осторожней, — сказал Фемистоклюс, — в речку упадешь — и с концами, никто тебя вытаскивать не захочет.

— Я сам не захочу себя вытаскивать, — заворчал Алкидий, провожая взглядом меланхолично плывущее мимо дерьмо. — Видал, не тонет.

— Конечно, — хохотнул Фемистоклюс. — А вот брось в речку что-нибудь хорошее — монету там, вовек не найдешь. Давай бери шест.

Алкидий взглянул на шест:

— Сам его бери.

Фемистоклюс, приглушенно ругаясь, забрался в лодку и, взяв шест, с силой оттолкнул утлую посудину от суши. Лодка послушалась, плавно направившись к противоположному берегу.

— Где паромщик, мать его? — послышалось за спиной у греков.

Фемистоклюс с Алкидием обернулись.

По берегу бегал странный лысый мужик в черной, трепыхавшейся за спиной накидке, таща за шиворот рыдающего Сизифа.

— Найду я камень, клянусь водами Стикса, найду, — кричал несчастный грешник.

— Это Аид, — прошептал Фемистоклюс.

Греки обмерли.

Но богу подземного царства было не до них. Волоча за собой безвольного всхлипывающего Сизифа, он вскоре растворился в непроглядной тьме. Судя по всему, он разыскивал пропавшего Феода. Через минуту в том же направлении, куда ушел Аид, по берегу с грохотом промчался круглый камень Сизифа.

— Видал? — Фемистоклюс указал рукой на мелькнувший вдалеке круглый обломок скалы.

— Чего? — не понял Алкидий.

— Ноги, чего же еще, голые, волосатые, — раздраженно пояснил Фемистоклюс.

— Чьи?

— Мои. — Рыжебородый грек, сокрушенно покачав головой, с чувством сплюнул в речку.

— Да-а-а-а, дела… — Алкидий проворно схватился за короткое весло. — Чтобы я еще когда-нибудь сюда спустился! Нет уж, дудки, с меня хватит.

— Хорошо сказано, — кивнул Фемистоклюс, — особенно если учесть, что после смерти мы все равно сюда попадем…

Благополучно достигнув противоположного берега Стикса, друзья бросились в пещеру Тэнара, но, вопреки ожиданиям, Диониса они там не обнаружили.

— Кинул нас, гад, — сделал неутешительный вывод Фемистоклюс, в ярости вырвав клок рыжих волос из своей бороды. — Ладно, сами выберемся, не впервой…

Когда греки выбрались на поверхность земли, там уже вовсю царил день.

Направившись к городу, Алкидий с Фемистоклюсом встретили по пути удивительную процессию.

По дороге, окруженная толпой ликующих граждан, ехала небольшая повозка или, вернее, клетка на колесах, запряженная двумя ослами. В клетке друзья с ужасом увидели голую Геру с зелеными волосами и длинными черными когтями на руках и ногах.

— Мы поймали Чупокабру! — ревела толпа. — Ура-а-а-а…

— Чупокабра? — Друзья недоуменно посмотрели друг на друга. — Гера?

В то, что в клетке сидела жена Зевса, верилось с трудом, но это было так. Геру сложно было спутать с кем бы то ни было из смертных женщин…

— Отец! — истерично кричал на Олимпе вестник богов Гермес. — Да сделай же ты что-нибудь!

— Что? — недоумевал Громовержец, с изумлением глядя в телевизориус. — Это не моя жена. Я ее определенно не знаю. Это не может быть Герой. Чего ради я должен спасать какую-то грязную идиотку?

Боги на Олимпе удивленно пожали плечами.

— Дело, конечно, твое, — сказал Арес, громко чавкая стянутыми у Эрота солеными орешками.

И тут на экране телевизориуса пред взором Зевса промелькнули две до боли знакомые вороватые рожи. Громовержец насторожился, с помощью особой кнопки на ДУ изменив ракурс обзора.

— Так и есть, — возликовал Тучегонитель, — это те два отморозка, которые украли у нас амброзию. Арес, где мой молниеметатель?

Бог войны недоуменно повел бровью:

— Ты что, папа, хочешь стрелять в них в толпе? Ведь случайно ты можешь ранить ни в чем не повинных смертных.

— Ну и что? — удивился Зевс. — Кончай трепаться, давай оружие.

— Оно у Гефеста, — невозмутимо ответил Арес, — он чинит сбитый прицел.

— Проклятие! — взревел Зевс и, вытащив из-под трона шипастую дубину, телепортировался с Олимпа вниз…

Пропустив вперед ликующую процессию граждан, отловивших Чупокабру, Алкидий с Фемистоклюсом решили перестраховаться и вернуться в город окольными путями через священную рощу Аполлона, располагавшуюся поблизости.

Но не тут-то было. Внезапно дорогу грекам преградил спустившийся с Олимпа Зевс в розовых шлепанцах.

— Мама! — в один голос закричали греки, увидев в руках Громовержца кошмарную дубину.

— Не то слово, — согласился с ними Тучегонитель и занес было дубину для первого удара, но Фемистоклюс резким движением руки выхватил из-за пазухи цветную карточку, изображавшую злосчастную сцену с черным козлом.

Лицо у Зевса вытянулось.

— Где вы это взяли? — в ужасе прошептал он, медленно опуская дубину.

— Мы там были, — нагло ответил Фемистоклюс, безразлично поглядывая на лежащего в обмороке Алкидия, — и все видели.

— ВСЕ?!!

— Да, именно ВСЕ. Могу пересказать с подробностями.

Зевс выглядел не на шутку испуганным, что было, мягко говоря, противоестественно.

— Не надо, — прохрипел он, задрав голову и высматривая среди облаков летающий остров. Он все никак не мог вспомнить, выключил ли телевизориус перед уходом или нет.

Фемистоклюс передал слегка ошеломленному Зевсу целую пачку фотокарточек.

— Это всего лишь копии, — пояснил он. — Негативы спрятаны в надежном месте, и если с нами вдруг что-нибудь случится, картинки немедленно придадут огласке наши верные друзья.

— Сволочи, — прошипел Зевс, лихорадочно просматривая цветные карточки. — Извращенцы сатировы.

— Это мы-то извращенцы? — засмеялся Фемистоклюс.

Ох и зря же он это сделал!

Громовержец не выдержал и, развернувшись, со всего размаха, вполне профессионально врезал наглому греку в правый глаз. А мужик Громовержец был здоровый. Полетел в траву Фемистоклюс аки птица, стадиев на пять беднягу унесло.

— Ну я с вами еще разберусь, — пообещал Зевс, сжигая взглядом (гм… карманной зажигалкой. — Авт.) компрометирующие его карточки, после чего стремительно вознесся на Олимп.

Увидев в тронном зале у работающего телевизориуса Эрота, Зевс весь похолодел, но тут же понял, что зря волнуется. Эрот смотрел по телевизориусу, как в сандалию пьяный Гектор помогает грекам прилаживать троянскому лосю ветвистые рога.

Плюхнувшись на мягкую кружевную подушечку у трона, Тучегонитель с облегчением вздохнул.

А на земле поднявшийся с травы после божественного нокаута Фемистоклюс приводил в чувства впечатлительного Алкидия.

— Вставай, балбес, похоже, мы в очередной раз влипли.

— Что, опять? — простонал Алкидий. — Да сколько можно?

— Видно, судьба у нас такая, — философски изрек рыжебородый грек, — черный Фатум.

— Что же нам делать? — задал Алкидий главный, часто не имеющий ответа вопрос.

— Искать Диониса, — ответил Фемистоклюс. — Брать свои бабки и линять отсюда подальше.

— Но куда?

— Да куда угодно. К тем же амазонкам или, на худой конец, к эфиопам.

— Лучше к амазонкам, — заявил Алкидий, отряхивая запыленную накидку.

— Ага, — хмыкнул Фемистоклюс, — только они мужикам ЭТО отрезают.

— Что ЭТО?

— Ну ЭТО, сам знаешь что. То, что выгодно отличает нас от женщин.

— Бороды, что ли? — догадался Алкидий. Фемистоклюс со стоном поднял глаза к небу:

— Ну ты и болван, братец.

На небе явно собиралась гроза. Сходились черные тучи над Грецией. На Олимпе, судя по всему, пахло очередной разборкой, и в данных обстоятельствах это было весьма некстати. Даже, можно сказать, очень некстати. Некстати в первую очередь для смертных.

— Скорее, — сказал Фемистоклюс, — поспешим в город. Если повезет, обнаружим Диониса в какой-нибудь забегаловке, а если не обнаружим, то хотя бы напьемся.

— Тоже вариант, — согласился Алкидий, и друзья поспешили в Лопонес.