Античные хроники

– А ну немедленно отдай это мне! – Зевс грозно надвинулся на смертных.

– А вот это видел? – Фемистоклюс нагло продемонстрировал владыке Олимпа отставленный средний палец. (Как говорится, объяснил все на пальцах. – Леди.)

Громовержец взревел, замахиваясь на рыжебородого могучим кулачищем, но в руках Фемистоклюса как по волшебству вдруг возник новый предмет, заставивший Зевса в испуге попятиться к кровати.

В руках смертный держал самый что ни на есть настоящий новейшей модели бластер. Оружие, которое было под страхом увольнения запрещено для всех без исключения участников проекта «Демиург». Еще ни разу в своей жизни Зевс не трусил так, как сейчас. Алкидий с Фемистоклюсом не сдержали издевательские ухмылки.

– Подарок бога Диониса, – изменившимся голосом прорычал Фемистоклюс, которому до зуда в пальцах хотелось сейчас нажать выпуклость, находящуюся внизу у рукояти мощнейшего божественного оружия.

– Не стреляйте, я ведь безоружен, – взмолился Громовержец, закрываясь от смертных розовой кружевной подушечкой. – Дионису при встрече я оторву не только голову…

Олимп тряхнуло.

Греки едва удержались на ногах, и Фемистоклюс ЧУТЬ не выстрелил.

– ЧТО?!! – заорал Зевс, упав с кровати на пол. – Режим торможения? Но кто посмел сменить курс?!!

Потеряв голову от страха, Алкидий с Фемистоклюсом бросились вон из помещения. Грекам показалось, что Олимп рушится, и поэтому они в панике кинулись бежать, не разбирая дороги, по коридорам, сотрясавшимся, словно пустоты Тартара.

– Бортовой компьютер! – припадочно заголосил Зевс, катаясь в ворохе раскиданной на полу одежды, но бортовой компьютер почему-то ему не отозвался.

– Бортовой компьютер! – снова завопил Громовержец. – Это капитан, мать твою, отвечай!!!

Тот же результат.

– Да что же это такое?!!

Зевс кинулся к двери каюты, но она оказалась заблокированной. Тучегонитель был в ловушке. Смертным грекам еще повезло, что они вовремя выскочили в коридор.

– Сволочи-и-и-и… – протяжно взвыл Зевс, с ненавистью потрясая над головой кулаками.

Затем, немного придя в себя, он взял в руки молниеметатель и, сев напротив двери, принялся ждать.

– Ну что ж, можно поздравить нас с успехом. – Аполлон разлил по бокалам пенящуюся амброзию.

– Можно поздравить меня с успехом, – деликатно кашлянул Гефест, – все прочие члены экспедиции изолированы сейчас в своих каютах…

– А Зевс?

– Естественно, включая и Зевса. Мы только что сели на нужной планете. План перешел в решающую стадию.

– Итак, наши дальнейшие действия? – Геракл с удовольствием пригубил вкусный шипящий напиток.

– Главная наша цель – уговорить Зевса написать положительный отчет об экспедиции, – продолжил Гефест. – Во-вторых, Геракл займется проделыванием пробоины в борту корабля. Это обоснует нашу вынужденную остановку, так как следственной комиссии мы скажем, что налетели на комету.

– А почему заниматься этим должен непременно я? – тут же недовольно возмутился Геракл, никогда не приветствовавший чрезмерный физический труд (вопреки бытующим предрассудкам. – Леди.).

– Потому что ты, братец, – ядовито ответил Гефест, – пока что даже в ус не дунул, лишь языком треплешь да железо в спортивном зале тягаешь…

Великий герой пристыженно умолк.

– Ну а я, – божественный кузнец довольно погладил бороду, – сфальсифицирую записи в памяти бортового компьютера, чтобы не к чему было придраться. Внесу сноску о столкновении с кометой и прочее…

– А он тебе это позволит? – удивились Аполлон с Гераклом.

– Кто позволит? – не понял Гефест.

– Ну, бортовой компьютер. Гениальный изобретатель рассмеялся:

– А у меня есть один очень веский аргумент.

– И можно поинтересоваться – какой? Вместо ответа Гефест достал из кармана плазменный паяльник.

Когда грохот и сумасшедшая тряска прекратились, Алкидий с Фемистоклюсом поняли, что если какая-то опасность и угрожала Олимпу, то теперь все в порядке.,

Взмыленные греки огляделись.

По всему выходило, что они окончательно заблудились в лабиринтах Летающего острова. Приятели осторожно осматривали складчатую, пульсирующую желтым светом кишку, в которую они сдуру забежали. Длинная кишка заканчивалась круглой железной дверью без единого шва. Ручки на круглой двери не имелось, так же как и петель.

– Идем. – Фемистоклюс махнул рукой в сторону странной двери.

– А может быть, все-таки вернемся назад? – неуверенно предложил Алкидий.

– Не-а. – Рыжебородый грек упрямо покачал головой. – Теперь внезапность не на нашей стороне, а на стороне Зевса. Он-то, в отличие от нас, знает Олимп как свои пять пальцев.

– Но ведь у нас есть оружие!

– А толку-то, у него оно тоже есть. Подстережет где-нибудь за углом и как шарахнет молнией, костей не соберешь. Мы теперь… как же это называется… э… э… ненужные свидетели.

– Свидетели чего? – Алкидий испуганно моргнул.

– Свидетели много чего. – Фемистоклюс издал тяжелый вздох. – Свидетели его позорного страха, слышавшие эти танатовы голоса из черной коробки. Ведь ясно – Зевс говорил что-то такое, о чем он не хочет, чтобы знали остальные, потому как если узнают, ему несдобровать, и молниеметатель не поможет. Так что давай, друг Алкидий, топай следом за мной…

– А что там за этой круглой дверью?

– Да сатир его знает, но возвращаться назад чистое самоубийство.

Без проблем дойдя до круглой двери в конце светящейся кишки невиданного коридора, греки в замешательстве уставились на красный рычаг слева от странного люка, который вел в очередную олимпийскую неизвестность. Виновато посмотрев на Алкидия, мол, извини, брат, что втянул тебя во всю эту историю, Фемистоклюс с видом обреченного дернул рычаг вниз.

Круглая дверь зашипела, мягко уйдя в сторону. За ней оказалось маленькое абсолютно пустое квадратное помещение, заканчивающееся новой, на этот раз овальной дверью.

– Войдите в шлюзовую камеру, – произнес кто-то над самыми головами приятелей, и греки непроизвольно подпрыгнули на месте.

– Это вы нам говорите? – неуверенно пролепетал Фемистоклюс.

Невидимый обладатель зычного голоса молчал.

– Давай. – Фемистоклюс грубо втащил пораженного столбняком Алкидия в тесное пустое помещение совершенно непонятного назначения.

Рыжебородый прекрасно знал, что на Олимпе возможны и не такие чудеса, как говорящие стены. Опасаться божественных механизмов было глупо. Намного опасней живые боги, а не их волшебные изделия.

Как только приятели оказались в квадратной комнатушке, круглая дверь за их спинами быстро встала на место. Оставалось надеяться, что они не угодили в очередную ловушку.

– Фемистоклюс, я забыл тебя предупредить, – Дрожащим голосом прошептал Алкидий, – у меня с Детства боязнь замкнутого пространства…

– Это нервное, – довольно безразлично отозвался рыжебородый, – Зажмурься. и попробуй посчитать баранов.

– Каких баранов?!!

– Ну, не знаю… да баранов того же циклопа Полифема. Короче, хватит ныть…

– Внимание, – произнес в маленькой комнате все тот же безликий голос. – Воздушная среда за пределами космического корабля определена как пригодная для дыхания, вредных примесей и неизвестных элементов в атмосфере планеты не обнаружено. Пользоваться скафандрами необязательно. Приятной прогулки.

– О чем это он? – продолжая трястись, заскулил Алкидий.

Фемистоклюс только пожал плечами, так как большую часть этой словесной ерунды попросту не понял.

Очередная дверь зашипела, уползая куда-то вверх.

– Вот это да!!! – не сдержали восторженный возглас греки, увидев за открывшейся дверью потрясающей красоты ландшафт.

Фемистоклюс как завороженный ступил:, а порог тетей комнатушки и оказался под бирюзовым небом удивительной страны.

Летающий остров лежал на гигантской, состоявшей из ровных белых квадратов площадке. За пределами этой казавшейся необозримой череды выбеленных плит начиналась красная пустыня. – Волнистые барханы напоминали застывшее море. А чуть вдали высились гигантские синие скалы, по сравнению с которыми Олимп казался фибулой на плече чудовищного великана.