Авгур

БР.

Боевой режим.

В сером вагоне медленно откинулась крыша, и Андрей по достоинству оценил чувство юмора советских военных, присвоивших комплексу идиотское прозвище «Молодец» — ракета, которая сейчас поднималась в вертикальное положение, напоминала встающий член.

Он уже знал, что будет через секунду.

Сработает пороховой аккумулятор давления, и ракета как джинн, просидевший тысячу лет в бутылке, радостно выпрыгнет из контейнера. И носовой обтекатель послушно сложится в конус. И, поднявшись на двадцать метров, стотонная туша слегка накренится в сторону, чтобы струя ревущего пламени не подожгла вагон. А потом включится маршевый двигатель, и эта трехступенчатая хреновина, нашпигованная ядерной смертью, уйдет в голубое небо…

И от страха его сознание сдвинулось.

Впрочем, как успел подумать Андрей, если что-то происходит дважды за неполные сутки, то это уже становится нормой.

Свет потускнел, и мир вокруг превратился в объемную черно-белую фотографию. Люди застыли как нелепые статуи, а сигаретный дым неподвижно повис в проходе. Звуки почти исчезли, только в недрах вагона послышался глухой неприятный скрип — как будто металлическая конструкция застонала от боли. В составе на запасной колее вагоны меняли цвет, на глазах покрываясь ржавчиной. Ведьма сидела, вцепившись руками в столик и немного наклонив голову, — словно прислушивалась к чему-то.

— Я так полагаю, — сказал Андрей, — что ракету пускать не надо. Может, на сегодня закончим?

Ведьма пошевелилась и подняла на него глаза. Потом растянула губы и жутковатой гримасе и раздельно произнесла:

— Не спеши.

Что-то вонзилось в крышу, как будто снаружи решили вскрыть консервную банку. Огромный кусок железа оторвался, как лист картона, и в проем проскользнуло черное тело. Оно было сплетено из толстых жгутов — словно ведьмы, собрав разбухшие чернильные нити, смастерили себе игрушку. Существо распласталось у самого пола; конечности неестественно изогнулись, уцепившись за ближайшие лавки. В этой позе тварь была похожа на ящерку, но размером со взрослого человека. Она уставилась на Андрея, хотя не имела глаз, а потом метнулась вперед.

Он успел перехватить передние лапы, но перегородка за его спиной хрустнула, словно гнилое дерево, и Андрей вместе с тварью повалился на соседнюю лавку. Та, по счастью, была пуста — наверно, хозяин очень удачно вышел покурить в тамбур.

Черные жгуты, удлиняясь, тянулись к горлу Андрея. Тварь изменяла форму, оплетая его и сковывая движения. Один из жгутов разодрал повязку, но тут же отдернулся, словно обжегшись о горящий красный узор. «Что, сука, не нравится?» — мельком подумал Андрей. Левая рука его, ставшая вдруг тверже металла, легко погрузилась в гибкое чернильное тело — примерно в то место, где располагалось бы сердце, если бы противник был человеком. Тварь завизжала, хотя этот визг Андрей не услышал, а почувствовал кожей. Схватив существо покрепче, он изо всех сил шмякнул его о стенку вагона. Стена рассыпалась в облаке ржавых хлопьев, и «ящерка» вылетела наружу.

Но это было только начало. Через дыры в крыше и через разбитые окна лезли новые плетеные твари — всего, наверно, штук семь. И еще он в этот момент заметил, что люди из вагона исчезли — точнее, превратились в зыбкие тени, которые таяли одна за другой. Но сейчас некогда было думать, что это означает, — Андрей едва успел развернуться, чтобы перехватить в прыжке очередную «плетенку». Чувствуя, как его переполняет дурная сила, он буквально разодрал чернильную тварь, но со спины набросилась новая, а еще одна свалилась прямо на голову.

Они катались по полу безумным клубком, сшибая перегородки. Вагон качнулся и резко просел на землю — видимо, рассыпались проржавевшие колесные пары.

Вдалеке послышался вой.

Ящерицы замерли, и Андрей, воспользовавшись моментом, вскочил на ноги.

В полутьме за окном мелькнул оранжевый огонек, а потом сквозь стену в вагон вломилась мурена.

Плетеные твари буквально осатанели и, забыв про Андрея, бросились на новую цель. Мурена, извернувшись, пригвоздила двоих хвостом, а еще одну перекусила напополам. При этом она настойчиво продвигалась к Андрею.

Он отступил назад и, заметив среди обломков свою дорожную сумку, инстинктивно схватил ее. Ведьма уже исчезла. Андрей бросился к ближайшему проему в стене и вывалился наружу. Споткнулся, упал на мертвую землю без единой травинки, но быстро вскочил, отбежал на два десятка шагов и посмотрел назад.

Поезд «Назрань-Москва» превращался в прах. Он разваливался под собственной тяжестью, и ржавая пыль поднималась к тусклому небу, навстречу сухим снежинкам. В грязном облаке на месте вагона, откуда вылез Андрей, продолжалось тяжелое шевеление, но деталей было не разобрать.

Андрей обернулся к БЖРК. Ракета в пусковом контейнере, стоящая вертикально, мягко подломилась и рухнула.

Он огляделся в поисках чего-нибудь острого, но ничего подходящего не увидел.

Тогда он поднес предплечье к лицу и впился в узор зубами.

Вспышка перед глазами…

Запах пепла и ржавчины.

Очень долго он лежал на спине, глядя в синее небо. Потом, наконец, поднялся. Мертвая земля простиралась на сотни метров вокруг, но за ее границей виднелась сочная зелень. Андрей вздохнул и начал прикидывать, как выйти к автомобильной дороге.

ГЛАВА 8

В туалете на Павелецком вокзале он неторопливо умылся и долго разглядывал себя в зеркало. Ночная гонка по М4 выдалась утомительной. Водила, который его подобрал в районе Воронежа, всю дорогу рассказывал о своих сексуальных подвигах, которые начались чуть ли не в старшей группе детского сада. По сравнению с этим героическим эпосом «Камасутра» выглядела невинной, как пионерский журнал «Мурзилка». К концу поездки уши у Андрея свернулись в трубочку, и, когда впереди показались московские новостройки, он едва не заорал от восторга.

Половой гигант высадил его на Каширке. Метро только что открылось, и Андрей по зеленой ветке доехал до Павелецкой. Надо было передохнуть и пораскинуть мозгами.

Он сам удивлялся собственному спокойствию. Только что при его активном участии два поезда рассыпались в пыль, а пассажиры исчезли неизвестно куда. Ладно, во время бойни рефлексировать было некогда, но ведь прошло уже много времени, а откат почему-то так и не наступил. Страх, беспокойство — да, но не истерика и не паника. Видимо, проклятое клеймо на руке действительно изменило его натуру. Насильно удержало психику в равновесии. Ну, что ж, остается логически размышлять…

Как можно попасть в Эксклав? Чекист говорил, что только с контрабандистами. Вопрос в том, как их вообще найти. Ничего путного Андрей пока не придумал. Самая глубокая мысль, пришедшая ему в голову, сводилась к тому, что искать надо в западной части города. По логике, именно оттуда удобнее всего отправляться: Эксклав расположен к западу от Москвы, примерно на одной широте. Кстати, башня, служившая маяком, хоть и не стала ближе, торчала теперь точно в том направлении. Гигантский скелет неожиданно ловко вписался в ряды столичных многоэтажек и, при желании, мог бы сойти за творение скульптора Цинандали.

И еще одна вещь сбивала Андрея с толку — обстановка на вокзале была подозрительно безмятежной. А ведь не каждый день люди сотнями испаряются из вагонов (подумав об этом в очередной раз, Андрей скривился и постарался убедить себя, что это была всего лишь телепортация — ну, мало ли, перенеслись куда-нибудь в безопасное место…) Главный железнодорожный путь, ведущий на юг, завален обломками. А если еще учесть, что на запасной колее был не просто поезд, а настоящий БЖРК, то это вообще песец, чрезвычайное положение. Менты должны на каждом углу торчать, шмоная встречных и поперечных. А все вокзалы должны быть забиты охреневшими пассажирами, чьи поезда вчера отменили…

Но нет, ничего подобного — в зале ожидания никакого ажиотажа, а менты, которых не так уж много, лениво бродят по прохладному вестибюлю.