Авгур

— …разговаривает со мной, как с ребенком, — продолжала Машка обиженно. — А когда я про мертвеца спросила, вообще начала смеяться!

— Погоди, погоди, — перебил Андрей. — Что еще за мертвец?

— Хватит придуриваться! — она аж задохнулась от возмущения. — Не хочешь рассказывать, ну и ладно…

— Да блин, не знаю я ничего! Только сейчас от тебя услышал.

Машка посмотрела на него с подозрением, но все-таки пояснила:

— Говорят, у нас там скелет нашли. Прямо как в двенадцатой школе. Только у них — в кустах на дворе, а у нас в мужской раздевалке…

Андрею стало не по себе. Ночной кошмар с готовностью всплыл из памяти. Вадик Фоменко, который за минуту превращается в мумию. Огромные пустые глазницы…

— Это кто тебе рассказал?

Машка слегка смутилась.

— Подруга одна, мы с ней в музыкалке учимся.

М-да, подумал Андрей. Как обычно, источник — надежней некуда. И сказал уверенным голосом:

— Фигня все это. Не было в раздевалке никаких трупов. Мы там с Анькой вчера сидели — ну, с моей одноклассницей.

— Да, а что вы там делали? — Машка жадно уставилась на него.

— Тебе еще рано знать, — зловеще сказал Андрей. — Ладно, мне идти надо.

— А вы под ливень попали?

— Ага, но это уже под утро. Намокли и по домам разошлись, — Андрей, не дожидаясь новых вопросов, сделал прощальный жест и быстро зашагал со двора.

Машин на улице было мало — после дефолта их поток основательно поредел. Денег на бензин не хватало, и железные кони понуро стояли в стойлах. Особенно несчастным выглядел «москвич» в соседнем дворе. Может, у хозяина не было гаража, а может, просто не дошли руки — как бы то ни было, шедевр советского автопрома ржавел под открытым небом. Осенью на него осыпались листья, зимой на крышу ложился снег, весной — соцветья с ближайшей вишни. А летом машину покрывала вездесущая пыль, которую суховей приносил с городских окраин.

Андрей вышел на остановку, где сорняки пробивались сквозь трещины на асфальте, и посмотрел в ту сторону, откуда мог бы появиться автобус. А мог и не появиться — график движения по точности напоминал гороскоп. Табличка с расписанием на столбе (реликт еще советских времен) смотрелась как тонкое издевательство. Андрей больше надеялся на маршрутку — одну из бешеного стада «газелей», которые иногда с победным лязгом проносились по городу.

К его удивлению, из-за поворота показался «икарус» — огромный, желтый, с «гармошкой». В лобовом стекле отражалось солнце, из-под днища вырывался зловонный дым. Натужно хрипя, автобус подрулил к остановке, и Андрей шагнул в последнюю дверь. Внутри было почти пусто. Бомжеватый мужик с бледно-синей «татуировкой» равнодушно смотрел в окно, дальше дремала сухонькая старушка (узор не видно под рукавом). Зато имелся кондуктор — приземистая хмурая тетка с красноватым узором. Сразу было понятно, что с этой лучше не спорить. Андрей достал из кармана мелочь и небрежно махнул рукой, показывая, что талончик ему не нужен.

— Бери, бери, — пробурчала тетка, — тут контролер на линии.

Андрей пожал плечами и взял. За окном лениво проплывали деревья, посвежевшие после вчерашнего ливня, обшарпанные киоски и разбитые тротуары. Мелькнуло кафе «Миллениум» — название было написано с двумя орфографическими ошибками, а у входа, несмотря на дневное время, кучковался народ. Вывеска «Ломбард» в торце хрущевской пятиэтажки пикантно смотрелась в сочетании с надписью «Слава КПСС», которая была выложена красными кирпичами и, благодаря этому, успешно сопротивлялась хищному натиску демократии.

Паспортный стол располагался рядом с центральной площадью. «Икарус» остановился напротив здания, где сидела городская администрация. Некоторые по привычке называли его райкомом. Ленин обиженно смотрел с гранитного постамента. Андрей свернул в переулок, чтобы обойти огромный «Дом быта», где сейчас торговали шмотками, а в цокольном этаже обосновался кабак. Он так и назывался: «Кабак». Наверно, чтобы люди не путались.

У входа в паспортный стол толпились парни и девушки. Кто-то курил, кто-то рассказывал анекдоты. Видимо, это были фрагменты очереди, которые не поместились внутри. Андрей понял, что его опасения были вполне оправданы — здесь собирались выпускники со всех двенадцати школ. И это только начало! Скоро остальные прочухаются, тогда вообще будет полный финиш. Великое стояние на Угре, плавно переходящее в штурм Бастилии. Как в разгар «сухого закона», когда в стотысячном городе остался один винно-водочный магазин, который осаждали по всем правилам военной науки. Андрей тогда был еще дошкольником и лично поучаствовать не успел, но даже в качестве стороннего наблюдателя набрался впечатлений до конца жизни.

К сожалению, на этот раз отсидеться в стороне не получится.

Он потянул облезлую дверь и несколько секунд постоял на пороге, чтобы глаза привыкли к полутемному коридору. Тусклые лампочки, исцарапанный линолеум на полу, убогие сиденья у стенки. В пределах видимости толпилось человек тридцать. Андрей заглянул в повестку и обреченно спросил у тех, кто стоял ближе к краю:

— Это все в сто восьмой?

— Ага, — злорадно подтвердил лохматый чувак в футболке с аппликацией AC/DC. — За мной будешь.

Андрей осмотрелся, ища знакомые лица. В нескольких шагах от него обнаружились три девчонки из параллельного класса. Они тоже его заметили и принялись о чем-то шептаться. Впрочем, догадаться было нетрудно — девицы явно желали увидеть узор на его предплечье, которое Андрей предусмотрительно прикрыл рукавом.

Он был не единственный, кто прятал «татуировку» — еще не все успели привыкнуть к новому ощущению. Те, у кого «путина» была поярче, адаптировались быстрее. Накачанный парень с короткой стрижкой (кажется, Андрей сталкивался с ним на спартакиаде) принимал картинные позы, демонстрируя роскошный красный узор. Девушки млели, и Андрей слегка позавидовал. Будущий Джеймс Бонд, не иначе. Или, на худой конец, Рэмбо — зависит от того, как у него с мозгами. Еще Андрей заметил брюнетку с надменным взглядом, у которой плетенье было желто-зеленым. А из этой что получится, интересно? Бизнес-леди какая-нибудь, наверно…

Тем для обсуждения было более чем достаточно, и в коридоре стоял галдеж. Все перебивали друг друга, возбужденно смеясь, и Андрей краем уха улавливал отдельные фразы:

— …не, туда лучше вообще не соваться. У них там квота, говорят, чтобы, как минимум, две трети было зеленых…

— …от этих молний целые сутки в глазах рябило…

— …голубая. А ты чему удивляешься? Ты ее видел? Овца тупая…

— …ну и что теперь? Кинчев, например, тоже синий. Сам посмотри, если мне не веришь. «Все это рок-н-ролл», хотя бы — он там в майке без рукавов…

— …а Ельцин соображает, пиджак старается не снимать…

— …ага, до меня некоторые моменты в фильмах только теперь доходят…

— …хрен поймешь, фотография черно-белая…

— …кстати, анекдот хочешь? Подходит курсант и спрашивает: «Товарищ полковник, разрешите обратиться! А вы почему не красный?»…

Андрей не участвовал в разговорах, опасаясь, что его первым делом попросят показать «паутину». Он ждал всего минут пять, но уже начал терять терпение. Присутственные места всегда действовали на него угнетающе. Сразу начинало казаться, что очередь движется слишком медленно, и до закрытия никак не успеть. Причем, по закону подлости, тот, за кем ты занял, еще проскочит, а тебе предложат явиться завтра. И никаких уговоров слушать не будут, потому что ты для них — безликий баран из стада, который блеет под дверью и не дает спокойно работать.

И почему всех принимают в одном-единственном кабинете? Второй открыть не судьба? Хотя бы на эти дни, когда приперлось целое стадо… то есть, тьфу, толпа вчерашних выпускников? Нет, всех построили в одну очередь. Уроды, блин…

Он с ненавистью посмотрел на чиновницу, которая показалась из заветного кабинета. Эта канцелярская крыска имела желтый узор — но не золотистый или лимонный, а того отвратительно оттенка, который называют «поносным». Да еще и с налетом синевы по краям.