Страница 27 из 31
Карло вышел из тюрьмы всего четыре месяца назад и был полон гнева на несправедливость тюремной системы. Он поносил американский капитализм, расизм, подстрекателей войны и так далее. Но он оказался удивительно мудрым и проницательным человеком, прекрасно понимающим суть социального взаимодействия, к тому же исключительно красноречивым обладателем глубокого баритона, способным часами говорить без запинки. Мне были интересны взгляды этого человека, тем более что мы были почти одногодками — мне было тридцать восемь, ему сорок — и оба выросли в гетто, Восточного и Западного побережья. Но пока я учился в колледже, Карло сидел в тюрьме. Мы быстро подружились. Я стал его доверенным лицом, терпеливым слушателем его длинных монологов, психологом-консультантом и «антрепренером» для работы и лекций. Его первой работой стала должность второго преподавателя нового курса летней школы в Стэнфордском университете, посвященного психологии тюремного заключения. Карло не только в мельчайших подробностях рассказал студентам о собственном тюремном опыте, но и убедил других бывших заключенных поделиться опытом. Во время этого курса мы приглашали тюремных охранников, тюремных юристов и других людей, хорошо знакомых с американской тюремной системой. Этот опыт и активное участие Карло помогли придать нашему небольшому эксперименту своеобразную достоверность, не имеющую аналогов ни в одном другом подобном социальном исследовании.
Около семи вечера. Мы с Карло смотрим видеозапись одной из сегодняшних перекличек. Потом мы уходим в мой кабинет, чтобы обсудить, как идут дела и как лучше всего организовать завтрашний день посещений. Внезапно в кабинет врывается начальник тюрьмы Джаффе, докладывающий, что № 8612 совершенно неуправляем, хочет выйти из эксперимента и настаивает на встрече со мной. Джаффе не может сказать наверняка, то ли № 8612 просто хочет обманом выйти из тюрьмы, а потом наделать нам каких-нибудь неприятностей, то ли он действительно заболел. Он настаивает, что в ситуации должен разбираться я, а не он.
«Конечно, приведите его, я с ним поговорю», — говорю я.
В мой кабинет входит угрюмый, непокорный, разгневанный и смущенный молодой человек.
«В чем проблема, юноша?»
«Я больше не могу этого выносить, охранники меня изводят, они выбрали меня жертвой, меня все время сажают в карцер, и…»
«Ну, из того, что я видел, а я видел все, следует, что вы сами их провоцируете; вы самый непослушный и непокорный заключенный во всей тюрьме».
«Мне все равно, вы все нарушили договор, я не ожидал, что со мной будут так обращаться, вы…»[71]
«Закрой рот, придурок! — яростно набрасывается на № 8612 Карло. — Чего ты не можешь выносить, а? Отжиманий от пола, прыжков, что охранники тебя обзывают и кричат на тебя? Это ты называешь „изводят“? Не перебивай меня! И ты орешь, что тебя на пару часов закрыли в этой кладовке? Я тебе кое-что объясню, милый мальчик. В Сан-Квентине ты не продержался бы и дня. Все почувствовали бы, как от тебя разит страхом и слабостью. Охранники били бы тебя по голове, а прежде чем запихнуть тебя в настоящий карцер, в холодную бетонную яму, в которой я сидел неделями без перерыва, они бросили бы тебя нам. Снаффи или какой-нибудь другой главарь банды купил бы тебя за две-три пачки сигарет, и твоя задница кровоточила бы целыми днями. Причем это было бы только начало на твоем пути вниз».
№ 8612 шокирован яростью Карло. Мне нужно как-то спасать положение: я чувствую, что Карло по-настоящему взбешен. Я вижу, что наша «тюрьма» оживила в его памяти годы мучений, от которых его отделяют всего несколько месяцев.
«Карло, спасибо за объяснения, что такое настоящая тюрьма. Но прежде чем мы пойдем дальше, я должен кое-что узнать у этого заключенного. № 8612, вы понимаете, что в моей власти заставить охранников оставить вас в покое, если вы примете решение остаться и сотрудничать? Вам деньги нужны? Уйдете раньше — получите меньше».
«Да, конечно, но…»
«Хорошо, тогда договорились: охранники отстанут от вас, вы остаетесь, получаете свои деньги, и все, что от вас требуется взамен, — время от времени сотрудничать, т. е. делиться со мной некоторой информацией, которая могла бы быть мне полезной, чтобы управлять этой тюрьмой».
«Ну, я не знаю…»
«Обдумайте мое предложение, и если позже, после хорошего ужина, вы все-таки решите уйти — пожалуйста, вам заплатят за то время, что вы отработали. Но если вы решите продолжать, получить все деньги, если вы хотите, чтобы от вас отстали охранники, и если вы согласны со мной сотрудничать, то мы можем забыть о проблемах первого дня и начать сначала. Идет?»
«Возможно, но…»
«Не нужно решать прямо сейчас, подумайте о моем предложении и примите решение сегодня вечером, ладно?»
№ 8612 спокойно говорит: «Ну, ладно».
Я отвожу его в соседний кабинет начальника тюрьмы, который должен отконвоировать его во двор. Я говорю Джаффе, что № 8612 пока не решил, что он будет делать, и примет решение позже.
Я придумал эту сделку в духе Фауста прямо на ходу. Я действовал как коварный тюремный администратор, а не как добродушный профессор, которым привык себя считать. Как суперинтендант, я не хочу, чтобы № 8612 уходил, — это может негативно повлиять на других заключенных. Я думаю, что от него можно добиться сотрудничества, если охранники умерят свою прыть и прекратят его оскорблять. Но я предложил № 8612, лидеру мятежников, стать «стукачом», информатором, делиться со мной информацией в обмен на особые привилегии. Согласно «кодексу заключенного» стукач имеет самый низкий статус, часто его держат в одиночной камере, потому что если другие узнают, что он стукач, его просто убьют. Затем мы с Карло отправляемся ужинать в ресторан Ricky’s, где я пытаюсь на время забыть об этой безобразной ситуации, наслаждаясь новыми историями Карло и порцией лазаньи.
Во дворе охранники Арнетт и Дж. Лендри выстроили заключенных вдоль стены и проводят очередную перекличку перед окончанием этой долгой дневной смены. Охранники снова подшучивают над слишком вялым и медлительным Стью-819, а его товарищи хором поют:
«Спасибо, господин надзиратель, за прекрасный день!»
Входная дверь со скрипом открывается. Заключенные, как по команде, поворачивают головы и смотрят, как № 8612 возвращается со встречи с тюремными властями. Перед тем как отправиться ко мне в кабинет, он объявил всем, что это будет его прощальная встреча. Он уходит из эксперимента. Никто и ничто не заставит его остаться. Теперь Дуг-8612 идет мимо своих товарищей во вторую камеру и ложится на койку.
«№ 8612, выйти и встать к стене», — приказывает Арнетт.
«Пошел ты», — отвечает тот вызывающе.
«К стене, № 8612».
«Да пошел ты!» — отвечает № 8612.
Арнетт: «Кто-нибудь, помогите ему!»
Дж. Лендри спрашивает Арнетта: «У вас есть ключ от наручников, сэр?»
Все еще в камере, № 8612 кричит: «Если уж мне придется здесь остаться, я не собираюсь терпеть это дерьмо!»
Дуг-8612 не спеша выходит во двор, где половина заключенных стоит в строю по обе стороны второй камеры и открывает всем ужасную новость: «Я имею в виду именно это. Я имею в виду, что не могу уйти! Я только что говорил с врачами и юристами, и…»
Он замолкает. Непонятно, что он хочет сказать. Другие заключенные начинают хихикать. № 8612 стоит перед строем, игнорируя требования встать у стены; своим поведением он, кажется, ошарашил товарищей. Он продолжает декламировать высоким плаксивым голосом: «Я не могу уйти! Они не разрешили мне уйти! Отсюда никто не может уйти!»
Хихиканье сменяется нервным смехом. Охранники игнорируют № 8612, продолжая искать ключи от наручников. Они хотят надеть наручники на № 8612 и снова отправить его в карцер, если он не прекратит паясничать.
Один из заключенных спрашивает № 8612: «Ты хочешь сказать, что ты не можешь расторгнуть контракт?»
71
Неясно, что в этом случае означает «контракт». На сайте тюремного эксперимента (http://www.prisonexp.org) можно найти следующие материалы: описание исследования для участников; письменное согласие, которое все они подписали; заявление для Комитета Human Subjects Research Committee Стэнфорда.