Страница 87 из 93
— Погодите, — нашлась Маша. — У меня знакомый на военной сейсмостанции. Может, у них что есть?
Она быстро набрала номер, задала вопрос, выслушала ответ.
— Нет, говорит, все тихо. Нигде никаких возмущений земной коры не зафиксировано.
— Спроси, а если бы удар пошел отсюда, они бы его смогли отследить? — шепотом, чтобы не услышал тот, в трубке, попросила Ольга.
Маша повторила вопрос. Снова внимательно выслушала, положила трубку.
— Говорит — сто процентов. Если б у нас появился какой-то источник возмущения, приборы сразу бы зафиксировали. Так что, вы — герои! Предотвратили мировой катаклизм. Может, шампанского по этому поводу?
Холодные пузырьки зацокали по языку, щекотно и весело лопаясь. Ольга подняла бокал к глазам, любуясь игрой вина, цвета спелой золотистой соломы, пузырьки заплясали активнее, выскакивая на поверхность и рассыпаясь в воздухе на мельчайшую серебристую пыль.
Девушка легко качнула бокал. Круглый кусочек воздуха, вдвое больший, чем прочие, набух на самом дне и медленно пошел вверх, разрастаясь, как мыльный пузырь, и занимая собой большую часть внутреннего пространства бокала.
На его вогнутой верхней части вдруг заиграл странный темно-голубой свет, превратившийся в высокое незнакомое небо. Внизу карамельно поблескивали розовые скалы, переходящие в неоглядную желто-шоколадную пустыню.
Пузырь добрался до самого верха фужера, вытянулся в вертикально стоящий эллипс, ровно посередине которого тут же образовалась тонкая перепонка, делящая шар идеально пополам. Вот перемычка начала уменьшаться, словно кто-то затягивал ее в петлю, эллипс стал походить на красивую цветную восьмерку. Пузырь распухал, перемычка становилась все меньше, «талия» восьмерки все тоньше. Хлоп! И темно-голубое небо, оторвавшись от гор и пустыни, резко ушло наверх, выскочило наружу, лопнуло и опало вниз звездной пылью, превратившись в сотни новых пузырьков, ловких, веселых, но пока совершенно бесцветных и пустых.
Розово-шоколадная земля, все еще пребывавшая в нижней, отяжелевшей части, напротив, медленно пошла вниз, густея и темнея. Толчок о дно был настолько ощутимым, что у Ольги дрогнула рука, и шампанское выплеснулось из бокала. Скалистые кряжи и зыбучие пески вырвались из удерживающей их сферы, смешались и растеклись по поверхности, растворяясь, исчезая, становясь ничем. Секунда — и целый мир, заключенный в прозрачную прекрасную форму, перестал существовать.
Макс. Он сейчас ТАМ.
— Маш, — повернулась Славина к подруге, — у тебя летчики знакомые есть?
— Зачем тебе? — удивилась Мария.
— Мне срочно нужно в Питер. Первым рейсом. А я без паспорта. Поможешь?
— Из-за Макса? — сообразила Маша. — Так мы ему сейчас позвоним!
Увы, телефон абонента был вне зоны действия сети.
— Маш…
— Ну, поживи хоть пару деньков, ребра залечи!
— Не могу…
Глава 22
— Ты чего? — удивленно обернулся Моду, потирая бок.
Ни слова не говоря, Макс дернул его за руку, направляя к краю провала, пригнул голову.
Тугая, колышущаяся, живая воронка закручивалась теперь не дальше, чем в метре от скалы, на которой стояли друзья. Кровавая тяжелая вода, отсвечивая глубоким серебром, с каждым очередным заворотом спирали поднималась все выше по скользким стенам жуткого черного колодца.
— Надо уходить, — прошептал Моду. — Друг, — дернул он за полу жилета застывшего чеченца, — пошли. Тут больше нельзя.
Адам, словно пребывая в гипнотическом сне, отмахнулся от малийца и шагнул вперед, к кристаллу.
— Стой, — бросился к нему Макс, — надо бежать, озеро поднялось.
— Да пошли вы! — сбросил Адам руку Барта, растворяясь в темноте.
Чуть замешкавшись, друзья кинулись за ним и тут же остановились, неожиданно поняв, что красный сумрак, словно живое существо, двинулся следом, освещая дотоле непроглядно черную глубину пещеры призрачным кровавым полусветом.
Кристалл по-прежнему празднично сиял всеми возможными цветами, но теперь в багровом тумане он выглядел далекой прекрасной планетой, затерянной в неизведанных глубинах космоса. Впечатление усиливали серебряные пылинки, вспыхивающие в призрачном сумраке далекими звездами.
Вблизи оказалось, что чудесный шар и впрямь просто висит в воздухе, и не просто висит, а медленно вращается…
— Черт! — громко выругался Адам, резко остановившись, будто ударившись о невидимое препятствие.
Барт подошел ближе, вытянул перед собой руки и уперся ладонями в нечто плотное, вибрирующее, словно туго натянутый плотный полиэтилен.
— Энергетическая стена, — шепнул малиец. И снова дернул за руку чеченца. — Пошли, друг. Кристалл защищен.
— Ну уж нет, — зло выкрикнул тот и, быстро перебирая руками, двинулся вдоль таинственной преграды, окружавшей шар.
Моду и Макс, не шевелясь, наблюдали за тем, как окруженная кровавым туманом фигура чеченца быстро перебирается вдоль невидимой окружности.
Неожиданно возникший посторонний звук, похожий на тихое шуршанье бумаги, друзья уловили одновременно, обернулись, стремясь найти источник его происхождения.
Слева, со стороны зловещего озера, там, где багровое свечение было особенно жутким и плотным, медленно выползла упругая змея воды. Впрочем, назвать водой эту живую, неуклонно продвигающуюся к людям густую чернеющую массу язык просто не поворачивался.
Равномерными толчками, будто его подгоняли изнутри, извиваясь и шурша по камням, громадное пресмыкающееся преодолевало каменистое пространство, неотвратимо сокращая расстояние между собой и людьми.
— Адам, взгляни под ноги, — крикнул Макс, — надо уходить!
Но чеченец ничего не слышал. Теперь он двигался в обратную сторону, так же по-обезьяньи лапая стену, словно пытаясь найти в ней невидимый проход к шару.
Кроваво серебрящаяся жуткая змея пересекла площадку, отделив застывших мужчин от невменяемого приятеля, зигзагом мощного тела стремительно завернулась в круглую петлю, опоясав ноги чеченца, и, не останавливаясь, поползла дальше, прямо к переливающемуся кристаллу.
Адам остановился, опустил руки, с удивлением разглядывая живое подрагивающее кольцо вокруг ступней, и вдруг, радостно рыкнув, шагнул прямо на спину змеи.
Дальше казалось, что он просто застыл на движущейся гадине, и она, не встретив никакой преграды, несет его сама, приближая к вожделенному кристаллу.
Мужчина протянул руки, словно хотел обнять сияющее чудо, распластался на шаре, перекрывая значительную часть яркой сферы, и вдруг начал медленно таять, на глазах становясь светлее и прозрачнее. Секунду на шаре еще просматривался силуэт распростертых рук и прижатой головы, но вот сквозь него проявились пляшущие радуги и рассыпающиеся салютом звезды. Миг — и Адам исчез, слившись с кристаллом, став еще одной радугой внутри его загадочного молчаливого тела.
И тут же в недрах шара возник невероятно высокий вибрирующий звук, тысячами острейших ножей вонзившийся в уши и располосовывающий испуганные мозги под хрупкой коробкой черепа.
Не в силах вынести этой мгновенной и страшной пытки, друзья сжали головы руками.
Шар, тяжело завибрировав, ощутимо раздулся, словно туда, внутрь, влез, разворачивая страшные кольца, громадный змей, вытесняя своим телом то, что составляло сущность прекрасного кристалла.
Радуги и звезды исчезли, и теперь в потемневшем чреве, как в топке, пылал нестерпимо яркий оранжевый огонь.
Он сейчас взорвется, — понял Барт, наблюдая за тем, как стремительно распухает кристалл от разрастающегося внутри огненного безумия.
— Макс, — двинул его локтем Моду, — луч…
Не отнимая рук от разрывающейся болью головы, Барт повернулся всем телом на голос друга.
Из черноты бокового провала, проткнув ее острием, выскочил, удлиняясь, яркий зеленый отросток.
— Бежим! — крикнул малиец.
Повинуясь светящейся зеленой указке, друзья, не глядя под ноги, понеслись куда-то вправо и, кажется, вверх. По крайней мере, сгибающиеся на крутом подъеме колени подсказывали именно это.